Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

"Ну вот, дождался, наконец", — С усилием, — как можно туже, перевязал ногу разорванной майкой. Жгущая изнутри боль обманчиво унялась, сменившись острым покалыванием.

Какое-то время на ходу он опирался на, подвернувшуюся и непонятно куда направившую его, изгородь, но изгородь быстро закончилась. Все сложнее было не обращать внимания на пламя, горящее внутри. Несерьезная сначала боль с каждым шагом становилась сильнее. Сейчас ощущалось, как на ходу давит изнутри на кожу что-то вроде сместившегося осколка кости.

"Проклятый осколок железа давил на пузырь мочевой… — Мелодия

песни, которую он часто слышал в детстве, все крутилась в голове. Слова забылись прочнее. — "Пузырь мочевой" — а дальше?" Ненужные воспоминания сыпались откуда-то эпизодами, мелкими деталями. Горел внутри очаг боли. Набирал яркость послевоенный рынок в городе. Вонь городской реки. У ворот безногий с баяном, будто куль картошки, поставленный на тележку на подшипниковом ходу.

"Судя по сохранившейся в голове мелодии, это пелось с большим пафосом… Проклятый осколок железа… Ну да, это же мотив "Варяга". Что там дальше?" — Было еще что-то про некого штабного писаришку. Кажется, он не знал тогда, что это значит, кто такие "писаришки", чувствовал только, что народ мерзкий, ничтожный; писаришку презирал, а инвалиду сочувствовал. Не сомневался тогда, что безногий рассказывал о собственном приключении, но вот потом оказалось, что о том же поет какой-то другой инвалид, а потом и вовсе целый — с обеими ногами…

Нога мешала, будто назло, немощно путалась в траве. Боль пробивалась изнутри жгучими вспышками, лопались тлеющие нервы. Он окончательно решил, что нога сломана, даже мысленно видел эту треснувшую кость и ощущал, как трещина все шире расходится с каждым шагом. — "Как же там было дальше? Залез под кровать за протезом… — Неудачно сделанный шаг — от дикой огненной вспышки он будто ослеп. — А там писаришка штабной…"

"Что же делать теперь?" — Дальше пытался вообще держать ногу на весу, опираясь на винтовку, но сразу устал. Прыгнул еще раз, остановился, отирая пот. Невыносимое жгучее жжение, которое невозможно было терпеть и несколько минут, все не кончалось и не кончалось.

"Захлестнуло… Захлестнуло отчаяние! — Только сейчас стало понятно подлинное значение этого фразеологизма. — Фразеологизм. Он же — устойчивое словосочетание. Нет, бесполезно. Не дойти, никуда не дойти."-Пальцы ощущали, как шевелится под кожей твердое, осколок кости.

Он еще долго стоял, собрав в горсть пучок каких-то тонких лиан, держась за них. Кружилась голова, боль билась в ноге вместе с пульсом. Вокруг гудел густеющий рой мух. Внутри ноги яростно горело, сверлило и крутило. Раздражение — неизвестно против кого- почему-то обернулось раздражением против каких-то кинодеятелей. Откуда-то появилась абсурдная злость на каких-то киногероев, тех, что вот так, ранеными, еще полтора часа бегают, ходят, ползают, мимоходом совершая кучу подвигов. Будто его кто-то обманул — "Остросюжетная жизнь, блин!"

До сих пор, по каким-то и кем-то выдуманным правилам, обязательно подразумевалось спасение. Ощущение нелепости собственной смерти. Наверное, тот, оставшийся в кустах, тоже думал об этом. Чего-то ждал до последнего мгновения, куда-то полз, рвал какой-нибудь медпакет… Скоро кто-то наткнется на него, Мамонта и подумает тоже самое: каким нелепым и бесполезным выглядит труп, тело, которое покинул человек. Еще более бесполезным, чем туша, скажем, свиньи.

"Дойду ли я сегодня вообще куда-нибудь? — Острую боль в ноге глушило острое отчаяние. Быстро возникал голод. — Нагулял аппетит."

"Пошли вы все, — решил он. — Все, как-нибудь потянулся я на родину, там мучиться. Игнорируя все, назло всем — домой, дома сидеть-лежать, чай пить. Каша гречневая есть, хлеб есть самодельный — чебурек… Находите- убивайте, положил я на всех…"

С безразличием уже он услыхал русскую речь, незнакомые голоса. Голоса приближались. Странно, что почему-то сейчас нельзя показаться, хотя бы равнодушно пройти мимо чужих, незнакомых людей. По каким-то сложным, изломанным, еще непонятным ему самому, причинам.

— …Как дали этим со всей дури… — Не такая уж большая получилась дурь… — А змеи здесь есть? — Не до змей…

Черные проходили по этой же тропе, мимо, ушедшего в глубину каких-то колючих зарослей, Мамонта. Вереница тяжело нагруженных людей: однообразно тревожно втянутые в плечи головы, совсем рядом — чужие, покрытые испариной, лица, знакомое истерическое напряжение в голосах.

— …Неплохо они здесь устроились, и с какого такого особенного жира бесятся, — Говоривший оглянулся, повернув к Мамонту потное, темное от натуги, лицо, показалось, что посмотрел прямо на него. Какое-то мгновение Мамонт глядел ему прямо в глаза. — Жалко, что здесь бутылки нельзя сдать.

Еще один, такой же чужой, голос:

— Бегаем, бегаем за ними, а они небось только смеются… Смотрят сейчас откуда-нибудь из кустов.

— И где только прячутся, гады? Вот бы дустом их сверху.

— Американцы во Вьетнаме уже сыплют.

"Только домой. Рому глотнуть в медицинских целях и на рану полить. Будто это надежда на выход. Явный самообман, но взамен ничего… Не опередили ли вы меня? — пришло вдруг в голову. — Может уже побывали в чулане моем?"

"Чулан" был отсюда недалеко, и черные вполне могли наткнуться на него.

"Порылись в моих вещах? Полазили по моим кастрюлям?" — В голову пришло элементарное: черные, наверняка, не оставили еды там, куда он идет.

"Сожрали? Нет, не сожрали, — тут же решил он. — Такое никто жрать не станет, такая специфическая еда только для Мамонта какого-нибудь."

Оказалось, что он ощущает стыд, представив, как только что они нашли его корявый чебурек и все его жалкое имущество. С удивлением и облегчение убедившись в тупости и примитивности этого племени одичавших мизантропов, которых, оказывается, действительно правильнее всего убить.

— Смотрят и смеются, пряники жуют, — Последнюю фразу Мамонт расслышал уже с трудом. А может и не расслышал, а бессознательно создал в воображении.

Нужно было еще как-то наклониться, чтобы поднять упавшую винтовку. Заодно подобрать окурок "Астры", он заранее заметил, куда тот был брошен.

"И вообще чулан сожгли, — Росла уверенность, что это именно так. — Вещи, конечно, просто уничтожили: сломали, растоптали."

"Мои оказавшиеся жалкими вещи", — Окурок обжигал губы. Он будто предал эти, верные ему, невинные предметы, оставил на глумление кому-то.

Поделиться:
Популярные книги

Везунчик. Проводник

Бубела Олег Николаевич
3. Везунчик
Фантастика:
фэнтези
6.62
рейтинг книги
Везунчик. Проводник

Последняя Арена

Греков Сергей
1. Последняя Арена
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
6.20
рейтинг книги
Последняя Арена

Пистоль и шпага

Дроздов Анатолий Федорович
2. Штуцер и тесак
Фантастика:
альтернативная история
8.28
рейтинг книги
Пистоль и шпага

Дорогой Солнца. Книга вторая

Котов Сергей
2. Дорогой Солнца
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
5.00
рейтинг книги
Дорогой Солнца. Книга вторая

Я – Орк. Том 6

Лисицин Евгений
6. Я — Орк
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я – Орк. Том 6

Курсант: Назад в СССР 10

Дамиров Рафаэль
10. Курсант
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Курсант: Назад в СССР 10

Предатель. Цена ошибки

Кучер Ая
Измена
Любовные романы:
современные любовные романы
5.75
рейтинг книги
Предатель. Цена ошибки

Волк: лихие 90-е

Киров Никита
1. Волков
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Волк: лихие 90-е

Хозяйка лавандовой долины

Скор Элен
2. Хозяйка своей судьбы
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.25
рейтинг книги
Хозяйка лавандовой долины

Конструктор

Семин Никита
1. Переломный век
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
4.50
рейтинг книги
Конструктор

Лорд Системы 7

Токсик Саша
7. Лорд Системы
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Лорд Системы 7

Оружейникъ

Кулаков Алексей Иванович
2. Александр Агренев
Фантастика:
альтернативная история
9.17
рейтинг книги
Оружейникъ

На границе империй. Том 9. Часть 2

INDIGO
15. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 9. Часть 2

Дядя самых честных правил 7

Горбов Александр Михайлович
7. Дядя самых честных правил
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Дядя самых честных правил 7