Острова
Шрифт:
– И чего же ты добился?
– А вот посмотри…
Петер пробежался пальцами по кнопкам, а потом что есть силы ударил по панели кулаком, и на небольшом экране, который комментировал этапы приготовления блюд, вдруг появилось текстовое сообщение, из которого следовало, что для приготовления полноценного блюда используется пластификатор фирмы «Горней», а основой еды являлись высушенные до окаменелого состояния натуральные продукты, прошедшие сушку под давлением в сто пятьдесят атмосфер.
– Ну круто, а что дальше?
– Я надеюсь взломать код этой машины и научиться улучшать качество еды.
– Петер, как можно улучшить камень? Ты же видел – сто пятьдесят атмосфер!
– Это ничего не значит, Джек. Мне уже удалось улучшить цвет.
– Не вижу разницы, краски такие же яркие, как в магазине «Все для ремонта».
– Нет, я с тобой не согласен.
– Петер, прежде чем ты сломаешь эту байду, позаботься о том, куда ты спрячешься, чтобы тебя потом не нашел Хирш.
– Ее невозможно сломать.
– Точно? – усомнился Джек, замечая трещину на панели регистратора.
– Ну, я могу бить по ней не так сильно.
– Расскажи это Хиршу, – ухмыльнулся Джек и вышел из камбуза, унося с собой ощущение какой-то то ли недосказанности, то ли голода. Джек подозревал, что им скармливали какой-то не слишком вредный пластик, сдобренный разными раздражителями вкусовых рецепторов. Где-то он уже читал про такое, кажется, в журнале «Космическая кулинария». Нейтральный пластик, немного синтетических белков и витаминов, быстрое удаление, активная перистальтика кишечника. Все это в здешней еде присутствовало, кроме одного – вкус у нее был не аппетитный. Складывалось впечатление, что он распадался на части – немного сладкого, немного острого, вот тут соленое и еще миллиграммчик ванили. Как-то так. А единого, красивого вкуса и удовольствия от приема этих окаменелых таблеток у Джека не возникало. Он впервые пожалел, что судовому сержанту на погрузке удалось убедить Петера бросить мешок с едой. Огромный мешок с элитной едой!
Загрохотавшие на единственной башне пушки заставили Джека вздрогнуть, и они с выскочившим из камбуза Шойбле помчались в рубку, откуда имелся единственный выход на артиллерийскую площадку.
83
Они вылетели на нее через полминуты с напряженными лицами и срывающимся дыханием и увидели сидевшего за джойстиком Хирша, рядом с которым находился Веллингтон с традиционной фляжкой.
– Вы чего? – удивился Хирш, поворачиваясь к Джеку с Петером.
– Ну ты спросил, – покачал головой Джек.
– Да, – подтвердил Шойбле. – Мы думали – мало ли что… Может, нападение…
– Мы просто проверяли пушки, – сказал Веллингтон и сделал очередной глоток.
– Попался приличный обломок, и мы решили, что это подходящий случай опробовать пушки, а то скучно, – сказал Хирш, вставая с кресла. – Извините, камрады, я как-то не подумал.
Все вместе они спустились в рубку и расселись вокруг стоящего на небольшом подиуме пульта дежурного.
– Сколько нам еще здесь трястись? – спросил Шойбле. Он был сердит, поскольку эксперименты с пищевым блоком окончились неудачей.
– А разве мы трясемся, сержант? – улыбнулся полковник. – Мы комфортно путешествуем и будем так путешествовать еще двое суток.
– А потом?
– Потом комфортная посадка на материке Ганбего. По моим расчетам, мы окажемся там во второй половине дня, в сухое время года.
– А сколько их всего?
– Два. Дождливый сезон и засуха.
– Звучит многообещающе, – заметил Джек. – А почему я не слышу звука двигателей?
– Ты не слышишь их уже вторые сутки. Разгонный модуль сделал свое дело и был отстыкован, теперь мы идем накатом. Медленно, конечно, относительно крейсерской скорости боевого корабля, но нам быстро и не надо, иначе доплеровские радары нас вычислят и срежут на пересекающейся траектории.
– Много тут нороздулов?
– Тут попадаются их станции, однако служат там чаще всего муглы.
– Люди, что ли? – удивился Джек.
– Ну почему люди? Тут полно других народов: савояры, лордики, бирансомы, экли…
– И все они муглы?
– Ну да, по отношению к каттингам все они существа второго сорта. Хотя, на самом деле, вторым сортом нороздулы считают фризонталов и инсайдеров. Но больше фризонталов, поскольку инсайдеры слишком умны и спокойны, чтобы обращать внимание на агрессивных и туповатых собратьев, а вот фризонталы на это обижаются. А уж муглы для нороздулов и вовсе четвертый сорт.
Полковник запрокинул голову и допил остатки из фляжки, потом отбросил ее в угол, к дюжине других, и достал из заднего кармана следующую.
– Вы, сэр, удивительно много знаете про здешние порядки, – заметил ему Хирш, до этого внимательно слушавший полковника.
– А… а чего же здесь удивительного?..
Полковник закашлялся и встряхнул головой.
– Сажа… – пояснил он и снова закашлялся. – Сажа, она попадается примерно в каждой сотой фляжке.
– Откуда в алкоголе сажа? – удивился Джек.
– Точнее уголь, его набивают в фильтры, чтобы получить солдатское пойло приемлемого качества… Гм… Гм!..
Полковник перевел дух и посмотрел фляжку на свет.
– Странно, ничего нет. Наверно, ее было немного.
– Или это глюк, – обронил Шойбле.
– Что?
– Я говорю, сэр, видимо, на каждую сотую фляжку у вас глюк. Как защитная реакция организма.
– Думаешь?
– Уверен.
Они помолчали, а потом Шойбле неожиданно сказал:
– А вот зря я этого придурка послушался и мешок с пайками оставил.
– Зря, – согласился Джек, который уже думал на эту тему.
– Зря, – поддержал их Хирш.
– Не понимаю, о чем вы, – пожал плечами Веллингтон и сделал еще один глоток.
– Вам нас не понять, сэр, ваш паек остался с вами, – пояснил Джек.
Вдруг на экране монитора сменилось «окно», вместо общей информации включился радар и сработал сигнал обнаружения цели.
– Еще один обломок! – воскликнул Хирш, бросаясь к экрану.
– Не похоже, – покачал головой Шойбле, становясь рядом. – Слишком жирная метка.