Острые углы
Шрифт:
— Веселитесь, котики! Мы пошли подышать.
— Когда вернетесь, будем петь под караоке. Лерка, будем же? — спросила Аля.
— Обязательно! Матюша, тебе придется потерпеть наши вопли.
— Конечно, сестра, — обреченно согласился брат. — Я взял с собой беруши.
Валерия рассмеялась, чувствуя легкость, что от Матвея не приходилось больше ничего скрывать. И спасибо ему, что не затянул с нотациями. Затем она посмотрела на Полевого, взглядом приглашая его выйти. Он понял ее намерение, и они двинулись к морю, но не по песку, а по деревянным
— Не пойму, чего ты взбесился, — спокойно сказала она, остановившись на краю причала, у самой воды.
Лёшка помолчал.
Ни ей, ни даже себе он не мог объяснить, что именно его так взбудоражило.
Увидел, как она сняла туфли, и не то чтобы вышел из себя — его просто вынесло.
Вынесло из себя напрочь. Самое поганое, что в этой ситуации он ничего не мог сделать. Ни себя обозначить, ни ее от чего-то удержать.
— Сняла туфли, пошла танцевать… Что за выходки, Лера?
— Пошутила просто. Ну, перестаралась немного, — она снова засмеялась, вспомнив комплименты Ромео и его старания ей угодить.
— Ты б еще платье сняла! — рявкнул он, приняв ее смех за насмешку.
Лерка оборвалась и утихла.
— Ты ревнуешь, что ли?
— Нет, — соврал он.
Всегда считал, что ревность признак неуверенности в себе, чем он совершенно не страдал.
— Правда, ревнуешь? — улыбнулась она. — Да ну, брось, Леший. К этому Ромео?
— Не ревную я! — рыкнул он.
Соломатина оглядела его пристальным взглядом, словно выискивая доказательства.
— А чего ты тогда на меня орешь? Сам весь вечер с какой-то мартышкой флиртовал.
— Не флиртовал я с ней, — проворчал он.
— Комплименты весь вечер отвешивал, — добавила она ровно.
— Ничего я не отвешивал. Не придумывай.
— Почему это? Ты себе уже вон сколько всего придумал, а мне нельзя, что ли? Я тоже хочу.
Он глубоко вздохнул, словно бы пытался взять себя в руки, и объяснил спокойно:
— Это директор фонда, которому мы помогаем. Мы просто оказались за одним столиком.
— Ой, какого, мне интересно, фонда? — начала измываться она. — Фонда одиноких дамочек, скучающих по крепким мужским членам?
Полевой рассмеялся, не сдержавшись.
— А что ты смеешься? — как будто серьезно продолжала она. — Думал, будешь спать со мной и шалить с другими кисками? Не будет этого.
Резко развернувшись на каблуках, она встала лицом к воде. Черная гладь глянцево блестела в свете луны. Ветер приятно обдувал плечи, и было совсем не холодно.
— Знаешь, я думала, что мы будем просто трахаться и жить каждый своей жизнью. Ну, знаешь… встретились, переспали — разошлись… Но мы почему-то занимаемся чем угодно, но только не сексом. Лечим твоего кота, накладываем тебе швы, снимаем тебе швы, устраиваем какие-то вечеринки… То дуриков мирим, то дурики мирят нас… — задумчиво проговорила она и усмехнулась.
— А кто в этом виноват? — Он обхватил ее за талию и прижал спиной к своей груди. Вздохнув, Лерка откинула голову
— А зачем ты меня слушаешь? Я ж звериный доктор, а не человеческий, — засмеялась. — Что тебе до моих рекомендаций…
— А так можно было?
Полевой развернул ее к себе и поцеловал в улыбку. Лера обвила руками его шею, и они снова поцеловались.
Невинные, мягкие поцелуи постепенно переросли в страстные и глубокие, погружая их в уже испытанное, бесконечно томящее чувство, отдаленно напоминающее наркотическое опьянение. Невозможно остаться равнодушным и удержать себя в руках. Невозможно остановиться, когда уже познал вкус этого удовольствия и мечтаешь, чтобы оно еще хоть раз повторилось…
Он расстегнул молнию на платье. У Лерки не хватило сил возмутиться, она лишь едва уловимо напряглась.
— Чума моя, ты даже не понимаешь, что делаешь со мной. Что ты творишь… Я думать ни о чем не могу… кроме тебя… голой… — скользнул рукой по ее голой спине.
Хотелось потрогать ее. Хотя бы просто прикоснуться к теплой, обнаженной коже.
Так сильно, будто от этого зависела способность дышать, жить…
— Животное, — Лерка шлепнула его по плечу, тихо рассмеявшись. — Еще что-то говоришь про то, что я разулась. Ты меня уже раздел у всех на глазах.
Конечно, на самом деле никто не видел, что платье на ней едва держится. Она стояла к домику лицом, и Полевой прикрывал ее собой от посторонних глаз.
— Никто не видит.
— Все видят.
— Нет.
Бесполезно было вырываться из плена его рук, Лера и не пыталась, смирно позволяя ему удовлетворять свою звериную в ней потребность. Он то целовал ее до онемения в губах, то впивался ей в шею… Сжимал до хруста в костях, приподнимал над землей…
— Лерчик! — позвала Аля, возвращая их обоих в реальность. — Можно тебя на пять минут?
— Я ее не отпускаю, — шутливо отозвался Лёшка.
— Ладно, на одну минуту, — смеясь, пообещала Алька.
— На одну можно.
— Платье, — напомнила ему Лера. — Платье застегни.
Лёшка застегнул молнию, Соломатина поправила лиф, немного подтянув его вверх на груди, и подошла к подруге.
— Если хочешь, мы поедем домой и оставим вас наедине, — тихо предложила Алина.
— Почему это?
— Мне кажется, вы уже мечтаете от нас избавиться. Как ушли сюда, так и не можете друг от друга оторваться.
— Кто-то возмущается?
— Да прям! Мальчишки вон отрываются, но я-то знаю… — доверительно шепнула она.
— Даже не думайте. Устроили праздник, а теперь свалить пытаетесь. Никто никуда не поедет.
— Точно?
— Точно, — уверенно сказала Лера. — Мы с Лешим давно не виделись… и нам надо было кое о чем поговорить, потерпите немного, мы скоро вернемся.
— Ой, делайте, что хотите. Мне главное знать, что мы вам не мешаем, — Алька махнула рукой. — Я еще классную настолку привезла. Она пошленькая, и в нее весело играть на пьяную голову.