Освобождение
Шрифт:
— Как ты оказалась на вечеринке?
— С этими парнями тусуется моя подруга. Она ушла с одним из них домой и оставила меня одну.
— Вряд ли ее можно назвать подругой.
— Да. Я знаю. Ума не приложу, как я ей вообще доверяла.
Я бросаю на нее быстрый взгляд и вижу, что у Арасели блестят глаза, и подрагивает подбородок, затем она сжимает губы в слабой попытке сдержать слезы.
— Он на меня разозлится.
— Твой отец?
— Мигель.
— Но ты ведь сказала, что едва с ним знакома. Он не твой парень. Какая тебе разница?
— Вы не понимаете. И это трудно объяснить, —
— Эксилио? Что это такое? Банда?
— Это пешки. В основном подростки, но у них есть связи с более крупными картелями. И если кого-нибудь из них разозлить, они придут за расплатой, — Арасели всхлипывает, глядя сквозь лобовое стекло. — Он этого так не оставит.
— Эй, — не сводя глаз с дороги, я наклоняю голову, чтобы привлечь ее внимание. — Обещай, что пойдешь в полицию, идет? Не дай ему выйти сухим из воды. Твой отец — важная персона в этом городе.
— Он — марионетка.
Ее слова ставят меня в тупик. Они слишком мудры для подростка, еще не знакомого с таким уровнем коррупции. С другой стороны, у меня никогда не было отца-политика. Мой дергал за ниточки, как любой другой криминальный авторитет.
— Но он может тебя от него защитить. Марионетка или нет, но он твой отец.
Похоже, я ее не убедил, но Арасели все равно кивает и указывает на лобовое стекло.
— Вон тот дом на углу.
Даже в темноте мне видно, что это отличный трехэтажный дом, с частным забором и с кедровой беседкой, украшенной лампочками.
Подождав несколько секунд, девушка кладет руку на дверцу машины.
— Святой отец... если бы Вас там не оказалось... он бы..., — произошедшее начинает оседать в ее сознании. Скоро это будет постоянно всплывать у нее в памяти, стоит ей закрыть глаза.
Я только надеюсь, что вовремя его остановил, и он не зашел слишком далеко. Я наклоняюсь к Арасели и, обняв ее, даю ей возможность поплакать, прежде, чем она пойдёт объясняться с родителями.
— Если тебе нужно, чтобы я пошел с тобой…
Девушка мотает головой, задевая мою грудь.
— Все в порядке. Вы уже достаточно для меня сделали. Еще раз спасибо.
Она, наконец, отстраняется и открывает дверцу машины.
Еще минуту или около того я сижу и смотрю, как она проскальзывает через парадную дверь своего дома, а затем завожу машину.
На пути к дому приходского священника у меня в голове вертится множество мыслей, и чтобы хоть немного развеять этот сумбур, я включаю радио.
«После убийства Мачете Мака от свидетелей поступила новая информация, которая могла бы связать погибшего бойца ММА с картелем, орудующим в Южной Калифорнии и Мехикали. Власти расследуют заявления о том, что расправа над Маком была якобы осуществлена одним из его членов, значащимся в списке самых разыскиваемых преступников ФБР. По мере поступления дополнительной информации, мы будем держать вас в курсе последних событий».
Так я и знал. То, что я увидел в блокноте Хавьера
35.
Айви
Окидывая взглядом притихший район, я нажимаю кнопку звонка дома приходского священника. Очень надеюсь, что правильно расслышала слова секретаря церкви, когда на мой телефонный звонок она ответила, что здесь проживает всего один священник. Дэймон говорил, что живет прямо за церковью Девы Марии Гваделупской, и я молюсь, чтобы это был тот самый дом, иначе какой-нибудь бедолага возненавидит меня за то, что я трезвоню ему в дверь посреди ночи. Я хотела сделать Дэймону сюрприз, но к моему удивлению в столь поздний час не застала его дома.
Бросив взгляд в сторону, я замечаю, что одно из нижних окон слегка приоткрыто. Напротив дома стоит складное кресло, и, судя по всему, с его помощью я легко смогу забраться внутрь.
Что, черт возьми, не так с Дэймоном, что он оставляет свой дом открытым для незваных гостей вроде меня? То, что он священник, не спасёт его от кражи со взломом. А после недавних нападений, о которых он упоминал, уж точно нет никакого смысла так рисковать.
Я раскладываю под окном ржавое, скрипучее кресло. Видя, как оно шатается, я начинаю сомневаться, что оно меня выдержит, но мне нужно всего лишь подтянуться, а дальше я сама заберусь внутрь. Опершись одной ногой о кресло, я резко подпрыгиваю и, ухватившись за подоконник, пытаюсь приоткрыть окно пошире. Оно поддается не сразу, приходится подпрыгнуть несколько раз. Как только оно распахивается, я полностью забираюсь на хлипкое старое кресло. Не обращая внимания на то, как оно подомной шатается, я хватаюсь обеими руками за подоконник и пытаюсь удержатся на ногах. Как только мне удается слегка подтянуться к окну, кресло опрокидывается на землю, а я болтаюсь, держась за подоконник.
Тихо вскрикнув, я шарю ногами по виниловому сайдингу дома в поисках хоть какой-нибудь опоры. Мне удается зацепиться и, вскарабкавшись по стене дома, влезть в окно.
Содрогаясь всем телом, я, словно тюлень, плюхаюсь на подоконник, но тут теряю равновесие, и падаю вниз головой на нечто похожее на пушистый ковёр.
Застонав от того, что, вне всяких сомнений, является ковровым ожогом, я ползу дальше в темноту комнаты, шаря по полу в поисках какой-нибудь мебели. Мои пальцы натыкаются на что-то твердое, я провожу рукой по гладкой поверхности и нащупываю цепочку ночника. Один щелчок, и комната озаряется светом.
Маленькая и простая, она кажется очень подходящей для Дэймона, однако в ней нет ни одной его вещи. И при мысли о том, что я могла ошибиться домом, меня прошибает озноб. Выпрямившись, я осторожно выхожу из комнаты, ловя глазами любое движение, прислушиваясь к малейшему постороннему шуму. Где-то сзади раздается щелчок и мурашками пробегает у меня по спине. Я останавливаюсь и поворачиваюсь к комнате, из которой только что вышла.
Услышав чьи-то голоса, я в ужасе распахиваю глаза и ищу, где-бы спрятаться. Укрывшись в расположенной напротив ванной комнате, я наблюдаю за выходящими из спальни незнакомцами.