Освобождение

Эдвардс Скарлетт

глоток свежего воздуха. Думаю, я ему тоже нравлюсь.

– Пожалуйста?
– прошу я.

Он оглядывается.

– Ладно, - он наконец кивает. - Но ты должна пообещать, что ни слова не

дойдет до Розы. Если она узнает, что я говорю...

– Я могила. Клянусь. Это будет только между нами, - я делаю паузу,

вспомнив кое-что.
– Но...вы знаете о камерах, не так ли?

– Меня не Джереми беспокоит, - говорит Чарльз, качая головой.
– К тому же

здесь

нет камер.

Я моргаю.

– Что?

Он улыбается.

– Шеф-повар требует полной конфиденциальности, чтобы освоить творения.

Иначе, как я смогу удивить вас?

– Вы серьезно?
– говорю я с недоверием.
– Здесь действительно нет камер?

Я помню, как Роза остановилась в пяти шагах от того места, где мы стоим, и

посмотрела в угол потолка во время моей первой экскурсии по дому.

– Ну, ладно, - поправляет Чарльз. - Может быть и есть камеры. В целях

безопасности в ночное время. Но когда я работаю, они выключены.

Он отходит от стойки и взглядом показывает следовать за ним.

– Хочешь увидеть?

– Увидеть что?

– Записи, - говорит он небрежно.
– Пойдем.

Мы заходим за угол, где находится дверь в кладовую. Чарльз

останавливается перед ней, подмигивает мне и открывает. Внутри всё

ломится от продуктов. Я смотрю на него в замешательстве. Но затем он

наклоняется, и спустя мгновение задняя стенка разделяется на две части.

Слышен гул мотора.

Здесь гораздо меньше центр управления, чем я нашла в спальне у Джереми.

У меня бегут мурашки по спине, когда я вспоминаю о наказании, которое я

получила за то, что без разрешения зашла туда.

Чарльз с гордостью смотрит на меня.

– Отсюда можно увидеть всё.

Он заходит. Я колеблюсь прежде, чем последовать за ним. Это выглядит, как

нарушение правил.

Тогда я вспоминаю, что на мне больше нет ошейника. Может быть правило

"закрытых дверей" всё ещё действует, но я не нарушаю его. Двери открыты.

Чарльз пригласил меня. Экраны мерцают, и тут я вижу весь особняк.

Снаружи. Спальни. Мою старую ванную.

Я резко останавливаюсь. Если у Чарльза есть доступ к этому...значит ли это,

что он видел меня голой? Он видел все, что делал Джереми?

Он замечает, что я уставилась на экран солярия.

– Не волнуйся, Лилли, - говорит он.
– Некоторые камеры настроены так, что

они выключаются при нахождении человека в комнате. Например, в спальне.

Он указывает на кровать Джереми.

– И ванные комнаты и туалеты. Я не шпионю.

Я смотрю на него...и понимаю, что верю ему. У Чарльза такое честное лицо.

Трудно представить,

что он может врать.

– Мой доступ ограничен в определенные часы, - продолжает он.
– Джереми

может говорить, пока я здесь. Это все вполне безопасно, уверяю тебя.

– Сейчас я посмотрю, - он нажимает на клавиши клавиатуры.
– Посмотри на

главный экран, пожалуйста.

Я так и делаю. Все остальные выключаются, переходя на большой. Чарльз

показывает туда, что показывает кухню.

– Ты видишь это?
– спрашивает он.

– Да, - хмурюсь я.
– Но она включена. Вы говорили, что она не работает.

Он улыбается, как ребенок, утаивающий большой секрет.

– Подожди здесь, - говорит он мне.

Затем он несется к двери и останавливается прямо там, где мы совсем

недавно разговаривали. Он машет.

– Ты меня видишь?

Я смотрю на экран, но он пуст. На кухне никого нет.

– Она заморожена!
– восклицаю я.

Чарльз бежит обратно. Он смотрит на меня, выжидая. Дерьмо! Я совсем

забыла, что ему нужно видеть мой рот, чтобы знать, что я говорю.

– Я сказала, что она заморожена, - повторяю я.

– Не совсем, - говорит он. Он указывает на вращающийся вентилятор на

кухне.
– Это бесконечный цикл.

– Поэтому, когда мы там...когда мы разговариваем...она ничего не

записывает?

Чарльз кивает.

– Да.

Мы выходим из кладовой и возвращаемся на кухню. Чарльз вытаскивает

мясо. Я наклоняюсь, чтобы помочь ему, и он не возражает.

– Вы рассказывали мне о братьях Джереми, - напоминаю я ему.

– Верно, - говорит Чарльз. - Роберт с Кристофером были гордостью семьи.

Джереми...Джереми был белой вороной. Его братья были высоки и красивы.

А он был, как это сказать...тощим. Очень тощим.

Я моргаю. Я не могу этого представить.

– Правда?
– спрашиваю я.

Чарльз кивает.

– Он изо всех сил старался быть похожим на своих братьев. Когда он

повзрослел, он понял, что они делали, он хотел подражать им во всем. Он

наблюдал за ними.

– Когда всё изменилось?

– Всё изменилось, - говорит Чарльз.
– Когда он приехал домой.

Я хмурюсь.

– Приехал домой? Что вы имеете в виду?

– У Джереми были трудности в обучении, - говорит мне Чарльз.

– Что?

Я в шоке и опешила. Этого не может быть. Это не тот человек, которого я

знаю.

– Ты не знала?
– Чарльз с удивлением смотрит на меня. Затем он усмехается.

– Ну, думаю, ты не думала об этом, когда видела его сегодня. Да, у Джереми