От Федора I Ласкариса до Константина XI Палеолога. Том V
Шрифт:
Иоанн III Ватац объяснял, что опасается, как бы после объявления
сына соправителем к тому не прильнули молодые повесы, способные
сбить царевича с праведного пути. Смиряя горячего сына — а это ка-
чество в Феодоре II отмечали практически все современники — св.
Иоанн III Дука не спешил с решением. Однако при этом втайне сделал
все для того, чтобы после его смерти Феодор II смог по праву стать
новым Никейским императором1.
Это было особой удачей, настоящим подарком
видение сжалилось над Византией, послав подряд ей трех замечатель-
ных и энергичных государей династии Ласкаридов. Первый Ласкарис
создал в Никее национальный центр, который смог не просто устоять
1 Григора Никифор. Римская история, начинающаяся со взятия Константи-
нополя латинянами. Т. 1. Книга 3, глава 1. С. 62.
62
Д И Н А С Т И Я Л А С К А Р И Д О В
в борьбе с болгарами и латинянами, но и сплотил вокруг себя прак-
тически всех греков. Св. Иоанн III Ватац нейтрализовал опасности и
значительно расширил границы Никейского царства, по праву имену-
ясь уже не Греческим, а Римским императором. А его сыну досталась
доля укрепить основы самодержавной власти и создать предпосылки
для преображения Римской империи. Внешние враги боялись его ни-
чуть не меньше предыдущих императоров. Некий анонимный исто-
рик XIII в. так писал о нем: «Многие удивляются его несравненной
любви к знанию и мудрости, другие — его искусству военачальника
и храбрости, которыми он поразил всех своих врагов. И его соседи
сельджуки пришли вместе со своим государем на поклон и с дарами.
И даже арабский князь прислал ему ценные дары. Иные, наконец, про-
славляют его за щедрость и великодушие»1.
Надо сказать, Феодор II Ласкарис ни в чем не уступал своему отцу
и деду. Он был одним из самых образованных людей своего времени, к тому же неоднократно пробовал себя в богословии и гимнографии.
В частности, его перу принадлежит Великий молебный канон Бого-
матери «Колесницегонителя Фараона погрузи…», вошедший в славян-
ские Октоих и Псалтирь с восследованием2. Им написано множество
тропарей и ирмосов и подобраны музыкальные переливы, трогающие
душу всякого верующего христианина. Не случайно весь православ-
ный мир до сих пор молится по ним. Любимые слова молитвы царя:
«Кому, как не к Тебе, Пречистая, обратиться мне, погрязшему в гре-
хах?», по справедливому замечанию одного историка, могут принад-
лежать только верующей и пламенной душе, которой, безусловно, об-
ладал Ласкарис3.
Как отмечал современник Феодора II, он был рожден для того, что-
бы стать царем. Хотя по глубокомыслию и благоразумию молодой им-
ператор явно уступал отцу, зато он отличался похвальной быстротой, великодушием и воинственностью. От матери царь приобрел необык-
новенную душевную щедрость и любовь к наукам, отличаясь высоким
стилем и способностью к писательству. Достаточно сказать, что за свой
короткий век император оставил большое количество сочинений фи-
лософского, богословского, политического и риторического характера.
Известность получили такие его труды, как трактаты против латинян, 1 Успенский Ф.И. История Византийской империи. Т. 5. С. 282.
2 Асмус Валентин, протоиерей. Церковные полномочия императоров в позд-
ней Византии // Ежегодная богословская конференция Православного Свято-
Тихоновского богословского института. М., 2002. С. 75.
3 Успенский Ф.И. История Византийской империи. Т. 5. С. 287.
63
И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В
обширная работа «Восемь книг христианского богословия» и «Рас-
крытие космических явлений»1.
Благодеяния, которыми он одаривал своих подданных, буквально
текли рекой, и никто не уходил от него, не получив какого-нибудь по-
дарка. Ученые и поэты, философы и учителя, нищие и больные — все
они становились объектами тщательного внимания со стороны васи-
левса. Пожалуй, единственное, что угнетало самодержца, — слабое
здоровье, окончательно расшатанное впоследствии тяготами государ-
ственного управления и сознанием высокой личной ответственности
царя за судьбу отечества, съедавшей его изнутри. Император слишком
близко принимал к сердцу любые неурядицы, отдавая всего себя без
остатка для торжества собственных идеалов.
Благочестивый донельзя, как, наверное, уже не было «принято» в
Западной Европе, император не пропускал ни одной Литургии, при-
нимая в них самое деятельное участие. Каждый раз, когда нужно было
идти на церковную службу в память того или иного святого, царь остав-
лял все дела и «сам совершал наилучшее служение празднуемому свя-
тому», оказывая бесчисленные благотворения чтецам и клирикам.
Убежденный в том, что пышность императорского двора и лично
Римского царя являются непременными атрибутами его власти, он не