От Кибирова до Пушкина
Шрифт:
Есть у меня такой стих: «На высоте горит себе, горит». Некий Н. Асеев вздумал в «Кр<асной> нови» учить меня русскому языку: форму «горит себе» он сопровождает вопросительным знаком и многозначительно именует «довольно странной».
И далее Ходасевич приводит примеры из Пушкина — из «Домика в Коломне» и «Каменного гостя», где встречается эта форма [1085] .
Это была, так сказать, «смягченная» полемика с Асеевым — в ленинградской редакции книги Ходасевича был купирован, видимо, по цензурным соображениям, резкий выпад автора против футуриста, который был в берлинской редакции книги «Поэтическое хозяйство Пушкина» (1923). В этом варианте книги Ходасевича есть пассаж, направленный против Асеева, где он ассоциируется именно с собакой, и этот выпад подкреплен цитатой из известной басни Крылова «Прохожие и собаки»:
1085
См.: Ходасевич В.
Всякий меня поймет, если я скажу, что предпочитаю «не знать» русского языка с Пушкиным, нежели его «знать» — с Асеевым. Но тут, совершенно, кстати, вспоминается мне стих Крылова:
А ты себе своей дорогою ступай, Полают, да отстанут. [1086]О критическом отношении Ходасевича к Асееву свидетельствует и Б. Пастернак, встречавшийся с автором сонета в Берлине в 1922–1923 годах. В письме к С. П. Боброву от 14 января 1923 года из Берлина он сообщал:
1086
См.: Ходасевич В. Поэтическое хозяйство Пушкина // Беседа. 1923. Берлин. № 2 (июль-август). С. 185.
Но Ходасевич, спервоначала подарив меня проницательностью «равного», вдруг, по прочтении Колина
Между тем у самого Асеева также есть тексты, посвященные собакам. Среди ранних его произведений имеется шутливое стихотворение «Собакам» (1916), не вошедшее в книги (вернее, стихотворение С. Боброва, «аранжированное» Асеевым). Оно было включено в философский трактат С. Боброва «К. Бубера. Критика житейской философии», который анонсировался в «Центрифуге». Трактат тогда не издали, но сохранилась его корректура, по которой M. Л. Гаспаров сравнительно недавно напечатал этот текст [1088] . В этом тексте Боброва-Асеева встречается рифма, которая затем возникает в сонете «Зимняя буря» Ходасевича:
1087
Цит. по: Борис Пастернак и Сергей Бобров: Письма четырех десятилетий / Публикация М. А. Рашковской. (Stanford Slavic Studies. Vol. 10.) Stanford, 1996. С. 132.
1088
См.: Неизвестная книга Сергея Боброва из собрания Стэнфордского университета / Под ред. М. Л. Гаспарова. 1993. Р. 19, 50 (К. Бубера. Критика житейской философии. М., 1918). (Stanford Slavic Studies. Vol. 6.) — Репр. воспр. кн. С. П. Боброва «К. Бубера. Критика житейской философии» (М.: Центрифуга, 1918).
Бубера — это имя кота сестер Синяковых, проживавших на даче в Красной Поляне под Харьковом, где у них гостил Бобров. Его трактат является пародией на роман Э. Т. А. Гофмана «Житейские воззрения Кота Мурра», а также на символизм и футуризм. Конечно, Ходасевич вряд ли знал асеевский текст из трактата Боброва, здесь рифма «прост — хвост» скорее всего — разговорное клише.
В 1922 году Асеев написал стихотворение, которое так и называется «Собачий поезд» и которое вошло в его сборник «Стальной соловей» (М., 1922). Оно написано частично в форме брахиколона. Тема и центральные образы этого стихотворения восходят к известному тексту Крученых «Зима», написанному и напечатанному двумя годами ранее — в 1920-м [1089] . Рефрен стихотворения Асеева состоит из перемежающихся односложных и двусложных слов, сконструированных по хлебниковскому принципу «внутреннего склонения слов» и своей графикой напоминающих северную собачью упряжку-поезд:
1089
Впервые стихотворение А. Крученых «Зима» было напечатано без заглавия в сборнике «Мир и остальное» (Баку, 1920), затем оно перепечатывалось в сб. «Мятеж». Кн. II (Баку, 1921), «Заумники» (М., 1922), «Голодняк» (М., 1922), «Фактура слова» (М., 1923) и др.
1090
Впервые
Кроме того, в этом стихотворении разрабатываются мотивы зимы, ветра, льда и воды, которые варьируются и в сонете В. Ф. «Зимняя буря». Образный строй этого произведения Асеева и сама форма брахиколона говорят о его гипотетической связи с сонетом Ходасевича.
В это же время Асеев создает и другие тексты, написанные в форме брахиколона, например стихотворение «Северное сияние» [1091] и балладу «Черный принц». В статье «Промежуток» (1924) Ю. Н. Тынянов дает оценку стихам Асеева и Ходасевича и отмечает, что асеевский брахиколон строится на принципе выдвинутого или выделенного слова, используя для характеристики асеевского брахиколона термин Р. Якобсона. Как пишет Тынянов, этот прием родился из «песенного однословного припева, который Асеев любил» [1092] . Тынянов приводит пример из популярной тогда баллады Асеева «Черный принц», напечатанной в «Лефе» в 1923 году (№ 4, август — декабрь). Строй этой баллады перебивается короткими строчками брахиколона:
1091
Стихотворение «Северное сияние (Бег)» впервые напечатано в журнале «Творчество» (1920, № 5), затем вошло в сборник «Бомба» (Владивосток, 1921), впоследствии оно перепечатывалось много раз в различных сборниках 1920-х годов. Ходасевич, вероятно, не видел сборника «Бомба», т. к. весь его тираж был уничтожен, а мог видеть берлинскую публикацию этого текста в журнале «Вещь» (1922, № 3, май), выходившем под редакцией Эль Лисицкого и И. Эренбурга. Любопытно, что публикация в «Вещи» сопровождалась графическим «аналогом» строк, в котором брахиколон изображен в виде коротких жирных черточек.
1092
См.: Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. С. 193–194.
Кроме тематических и образных параллелей в балладе Асеева и сонете Ходасевича обнаруживаются и прямые лексические со впадения. Так, пять слов-строк из четырнадцати в стихотворении «Зимняя буря» повторяются в балладе «Черный принц»: выл, был, прост, вниз, врос.
1093
Цит. по: Леф. 1924. № 4. С. 32.
Казалось бы, весь этот комплекс различных компонентов, совпадающих с темой и структурой сонета Ходасевича, убедительно говорит в пользу «асеевского» подтекста пародии, но возможны и другие источники.
В «Зимней буре» Ходасевич, скорее всего, пародирует образный строй, приемы и метаморфозы лирического героя молодого Маяковского.
Образ собаки, как известно, один из излюбленных образов и тем раннего Маяковского. Роман Якобсон вспоминал о его особой привязанности к собакам:
А собак он очень любил. Это видно из последней части «Про это» и из ряда других вещей, но особенно это сказывалось в жизни. Он весело и нежно играл со Щеником и не раз говорил мне: «Вот Щен — зверь, люблю зверей. Щен — как люди, а говорить не может. Это приятно». [1094]
Крученых в своих воспоминаниях посвятил этой теме отдельную главу, которую назвал «Маяковский и зверье» и в которой писал:
Когда же Маяковский добирается до собаки, он дает портреты (когда любят, помнят данное лицо, плюс мельчайшие детали окружения) и невольно впадает в лирику. У него появляются нежные, ласкательные имена, «внимательное отношение к собаке», словом, Маяковский на время превращается в ребенка. Словарь его приближается к детскому. [1095]
1094
См.: Якобсон — будетлянин / Сост., подгот. текста, предисл. и коммент. Б. Янгфельдта. Стокгольм, 1992. С. 69.
1095
См.: Крученых А. К истории русского футуризма: Воспоминания и документы / Вступ. ст., подгот. текста и коммент. Н. Гурьяновой. М.: Гилея, 2006. С. 161–162. См. также главку Н. Харджиева «Звериные образы» в кн.: Харджиев Н., Тренин В. Поэтическая культура Маяковского. М., 1970. С. 217–218. Ср. пародию на стихотворение Маяковского: [Б. п.] Собачий вальс, или Что иногда может случиться с человеком, если он родился Вл. Маяковским // Синий журнал. 1915. № 35. С. 4. Ср. также: [Б. п.] Ф. К. Сологуб о футуризме // Биржевые ведомости. 1915. 23 апреля.