От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство
Шрифт:
На самом деле, Иванов не «усыплял бдительность» Амина. Он действительно был сталинистом, как и Амин.
Советские страхи о вовлеченности США в афганскую политику Амина были безосновательными. Писатель и журналист Леонид Млечин рассказывает:
Афганистан был абсолютно на периферии американского внимания, и мы располагаем документальными подтверждениями. Дело в том, что когда иранские студенты в Тегеране захватили здание американского посольства, то они обнаружили там всю документацию, все шифротелеграммы из кабульского посольства в США. Копии шли в Тегеран. Весь поток шифротелеграмм из кабульского посольства издан. И видно, что американцы практически не
Информация о том, что Амин является ставленником Америки, проверялась и по линии генштаба советской армии, но никакой компрометирующей Амина информации найдено не было. Генерал-лейтенант Горелов вспоминает:
Мы тщательно это выясняли, искали доказательства, целое расследование провели, но подтверждений не получили. Амин, хотя и учился в США, служил своему народу и боролся, как и другие афганские лидеры и до него, и после него, за власть305.
О том же писал генерал Заплатин:
Даже после штурма дворца, в ходе которого погиб сам Амин и двое его сыновей, его жена вместе с двумя оставшимися в живых дочерьми и младшим сыном никуда не пожелала ехать, кроме Советского Союза, заявив, что ее муж был другом Советского Союза, и она поедет только в эту страну. Так она и поступила. После штурма дворца Амина много говорилось, что он является агентом ЦРУ, но доказать ничего этого не удалось, да и заранее было понятно, что все это ложь... Лучших своих учеников лицея, где он был директором, а также своих родственников, Амин стремился направлять на учебу не в США, Германию, а только в Советский Союз. Поэтому не случайно среди афганских офицеров из числа халькистов было в 2–3 раза больше со знанием русского языка, чем среди офицеров из числа парчамистов.
Оценки советскими военными и спецслужбами положения в Афганистане и афганской армии были противоречивы. Не сгладил противоречий даже визит в Кабул Пономарева. На одном из совещаний с его участием дело дошло до того, что советские участники совещания — представители армии и КГБ, как вспоминал генерал-майор Заплатин,— «друг друга готовы были взять за грудки». Армия была в своих оценках сдержанна. КГБ выступало за решение афганской проблемы быстро и радикально.
Амин чувствовал, что за его спиной происходит неладное. В попытке изменить ситуацию, он написал письмо Брежневу с просьбой о встрече. Горелов пишет:
Перед [моим] отлетом в Москву на Политбюро ночью меня вызвал к себе Амин, с которым мы расстались за несколько часов до этого.
— Пожалуйста, — попросил он, — передайте письмо Брежневу [...]
— Но я далек от Брежнева, могу отдать начальнику Генерального штаба.
— Письмо получите завтра на аэродроме.
Конечно, я был в полном недоумении: что за странная идея, почему меня избрали курьером? Прибыл утром на аэродром, поднялся в самолет — никого и ничего. Начали отодвигать трап. И тут бежит человек — как оказалось, начальник Главного политического управления Экбаль, кстати, в свое время окончивший МГУ! — и вручает мне конверт. По прибытии в Москву я отдал его начальнику генштаба. Письмо распечатали, прочитали — Амин предлагал Брежневу встретиться в любой точке. Но дошло оно до Леонида Ильча или нет, не знаю.
На следующий день (шел сентябрь 1979 года) Горелов прибыл в Москву на заседание Политбюро для обсуждения вопроса о вторжении в Афганистан. Генерал армии Иван Павловский, который в то время
На совещании у Брежнева присутствовали также министр иностранных дел Андрей Громыко, министр обороны Дмитрий Устинов и Пономарев. Брежнев попросил Горелова доложить об обстановке в Афганистане.
— Леонид Ильич, я владею информацией, но не так глубоко, как посол. В деталях знаю обстановку в армии.
— Ответьте, войска надо вводить или нет?
— Нет, Леонид Ильич.
— Почему?
— Во-первых, у афганской армии сегодня в наличии 10 пехотных дивизий, три армейских корпуса, 350 самолетов, 1500 стволов артиллерии, 900 танков. Она способна контролировать положение дел в стране и на границе. Доказательство — многочисленные успешно проведенные операции по вытеснению пакистанских группировок. Во-вторых, если введут наши войска, американцы усилят помощь антиафганским формированиям. Снабдят их техникой, оружием, советников пришлют и вторгнутся в Афганистан. В-третьих, наша армия не готова драться в горах. Она не знает, что это такое.
Горелова перебил министр обороны Устинов:
— Не расписывайся за армию.
— Говорю то, что знаю точно. В-четвертых, Советский Союз понесет огромные материальные и человеческие потери. Наши ребята будут воевать первым эшелоном, а афганцы вторым. [...]
Меня выслушали и попросили удалиться в соседнюю комнату. После меня докладывал представитель КГБ в Кабуле генерал-лейтенант Борис Иванов.
Когда Огарков, Павловский и Горелов ехали обратно, Огарков сказал: «Мы проиграли». «Я догадался, что Брежнев принял сторону кагэбиста Иванова, который рьяно выступал за ввод войск», — вспоминал Горелов.
Б. С. Иванов вызвался взять на себя физическое устранение самого Амина. Мертвый Амин не мог доказать неоправданность обвинений о состоянии его в агентурном аппарате ЦРУ США. По этой причине вопрос об отстранении Амина от власти и предании его в Афганистане суду даже не обсуждался.
Первое проводимое КГБ покушение на Амина было организовано в резиденции руководителя страны Тараки, причем Б. С. Иванов, вовлеченный в операцию, был тем, кто умышленно посоветовал Амину посетить своего политического наставника, ставшего к тому времени врагом Амина, зная, что Амин на встрече будет убит. Но покушение провалилось. Амин уцелел и для безопасности перебрался за стены дворца «Тадж-Бек».
Тогда Б. С. Иванов организовал новое покушение — «примирительный обед» Амина со своими противниками, на котором Амин и его гости были отравлены. Это новое покушение было осуществлено агентом 8-го отдела Управления «С» ПГУ Михаилом Талыбовым, советским разведчиком-нелегалом, работавшим в Кабуле на должности повара Амина. Но поскольку Б. С. Иванов координировал деятельность КГБ в Афганистане из рук вон плохо, приставленный к Амину министерством здравоохранения СССР советский врач не знал о проводимой КГБ операции и вытащил Амина и его гостей с того света. После этого пришлось принимать решение о вторжении советской армии в Афганистан, штурме дворца Амина и начале войны.