От Кяхты до Кульджи. Путешествие в Центральную Азию и Китай
Шрифт:
На глубине нескольких сажен стало уже темно. Я убедился, что дальнейший спуск без проводника и освещения слишком рискован и вылез назад. Но эта попытка показала, в каких ужасных условиях китайцы добывали уголь; они выносили его в небольших корзинках, вмещающих не более пуда. Для освещения в глубине служили ночники — черепки с маслом и фитилем. Добытый уголь насыпали в длинные мешки, вмещающие 4–5 пудов, что составляло вьюк осла или половину вьюка мула. За такой мешок на месте платили 50 чохов. Чтобы выручить эту сумму, китаец должен был 4–5 раз спуститься в свою ужасную шахту, наломать уголь и столько же раз подняться с корзиной. Но эта сумма наверно не попадала даже полностью в руки рудокопа, так как шахты были
Окончив эту экскурсию, я выехал из гор на большую дорогу, идущую из Лянчжоу в следующий крупный город этой части Ганьсу, именно Ганьчжоу. Она пролегает по населенной и культурной полосе между подножием Наньшаня и цепью более низких гор, имеющих разные названия, но вообще обозначаемых Бейшань, т. е. северные горы, в противоположность южным, Наньшаню. Эти горы отделяют культурную полосу, обеспеченную водой рек и речек, текущих из высокого и снегового Наньшаня, от маловодной Алашанской пустыни. По дороге много селений, не мало развалин, два городка; пашни и рощи чередуются с каменистыми или солончаковыми пустырями. Между городками Юнчен и Шандань почти все пространство между теми и другими горами занято более низкими кряжами и группами гор и холмов, и здесь вдоль дороги тянется Великая стена в обычном разрушенном состоянии.
В этом промежутке среди холмов расположена миссия Сюдьячуань; я провел у миссионера 6 дней и вместе с ним совершил несколько экскурсий по окрестным горам, в которых расположено много угольных копей.
Окружающие местность холмы представляют северные предгорья хребта Тейхуаншань. Абс. высота миссии 2100 м, т. е. на 600 м выше, чем соседние оазисы на большой дороге. Поэтому здесь было заметно холоднее, и во время экскурсий 25 апреля ст. ст. нас дважды захватил большой снег, пролежавший целый день; пашни на склонах хребта нередко страдают от весенних заморозков. Ветры с северозапада приносят густую пыль, а восточные, дующие летом с Алашанских песков, удушливую жару. Миссионер охотно вызвался быть моим проводником при экскурсиях, что, конечно, облегчило мою работу. Он показал мне два места, где находилась ископаемая фауна каменноугольного периода, которая позволила определить возраст угленосной формации. От него же я узнал, что углекопы получали от арендатора копей 2000 чохов, т. е. около 3 руб. в месяц на хозяйских харчах и должны были добывать ежедневно 40 корзин угля, весом около 2 пуд. каждая; такая корзина на месте продавалась за 25 чохов, так что углекоп за два дня отрабатывал всю месячную плату, а остальные дни работал за свои харчи, за которые хозяин таким образом получал около 40 рублей в виде угля. Впрочем углекоп получал еще масло для ночника, освещающего копь, и уголь, который мог добывать для себя сверх указанной нормы.
Пища углекопов, как и большинства китайцевземледельцев и рабочих, очень простая и однообразная: она состояла из жидкой пшенной каши, или из вареных кусочков теста, сдобренных луком или солеными овощами; изредка ее разнообразили картофель, капуста и гуамянь (вермишель из гороховой муки); рис, паровые булочки составляли уже лакомство, а мясо китаец имел только в новогодние праздники.
Одна из копей, благодаря пологому залеганию угольных пластов, была легко доступна для осмотра.
< image l:href="#"/>Рис. 53. Пруды, заросли и кумирня внутри г. Ганьчжоу
Наклонная шахта представляла довольно просторную галерею, уходившую вглубь и снабженную ступенями, вырубленными в песчанике, подстилавшем уголь. Из этой галереи в обе стороны шли горизонтальные штреки
Я выехал опять на большую дорогу и через два дня прибыл в Ганьчжоу. На этом пути опять можно было сделать наблюдения, что густая пыль в воздухе предшествует сильному ветру. В первый день эта пыль была так густа, что очень близкие северные горы, не говоря уже о более далеком Наньшане, не были видны. На следующий день с утра подул сильный ветер, который вскоре перешел в бурю, хыйфын; в 20 шагах предметы трудно было различить, и день превратился в сумерки. К полдню буря утихла, и воздух немного очистился.
В Ганьчжоу я заехал в бельгийскую миссию и провел в ней три дня. Остановка была вызвана тем, что по дороге перед миссией Сюдьячуань околела одна из лошадей, купленных в Лянчжоу, а в миссии другая, обе от воспаления легких. Они, очевидно, были уже куплены больными, сбыты проезжему иностранцу. В миссии пришлось уже купить новую лошадь, а для багажа нанять повозку. В Ганьчжоу я хотел купить еще лошадь, но подходящей не нашлось, и я нанял опять повозку для багажа, что позволило ехать дальше скорее, но заставило держаться большой дороги, не отклоняясь далеко в стороны, как на пути из Лянчжоу в Ганьчжоу.
Упомяну, что на обоих ночлегах, где у меня околели лошади, их смерть доставила местным китайцам большой праздник, так как они съели мясо полностью, не считаясь с тем, что лошади были больные.
Ганьчжоу — большой город среди равнины, обильно орошенной и с многочисленными прудами и озерками, полузаросшими высоким камышом. В городе также много прудов с камышом и каналов (рис. 53). Воду дают в изобилии рукава большой реки Хыйхэ, вытекающей из ледников Наньшаня. Благодаря обилию воды и растительность богатая, но город нездоровый. Ассенизация отсутствовала, пруды были загрязнены всякими отбросами, даже падалью, и в городе летом свирепствовали лихорадки, тиф, горловые и кишечные болезни.
Интересные сведения о правильном колебании уровня почвенной воды в Ганьчжоу сообщил мне миссионер: в марте и в октябре уровень воды в прудах и колодцах поднимается метра на полтора выше минимума, которого достигает в начале лета и в середине зимы. В это время пол в комнатах становится сырым, а большая дорога в Сучжоу непроходимой изза грязи вследствие размокания солончаков. Это, очевидно, последствие весеннего таяния снегов и летнего таяния ледников в горах Наньшаня. Максимум развития заразных болезней в Ганьчжоу следовал за летним минимумом уровня почвенной воды.
Большая дорога из Ганьчжоу в Сучжоу представляла мало интересного; местность была хорошо населена и обработана только вблизи Ганьчжоу и следующего городка Гаотэй, а на остальном пространстве сначала обиловала площадями сыпучих песков, а перед оазисом Сучжоу шла два дня по обширной солонцовой степи с солончаками и участками песков; в одном месте из озера даже добывалась соль.
Наньшань на всем протяжении представляет высокий хребет в 5—6000 м с многочисленными снежными вершинами и короткими ледниками, дающими начало речкам, которые впрочем не доходят до большой дороги и даже до окраины солонцовой степи, очевидно, созданной их подземным продолжением, судя по вышеуказанному размоканию в марте и октябре.