От любви не убежать
Шрифт:
Не отрываясь, она смотрела, как Рейс в один присест истребил свою порцию дымящегося омлета с грибами. Покончив с ним и перейдя к кофе, он застенчиво заметил:
— Кажется, я проголодался несколько больше, чем предполагал.
— Добавки хочешь? Там еще осталось. — Мужчина отрицательно замотал головой.
— Я и так уничтожил практически все твои продукты.
— Хорошо, что мои, а не чьи-то. Рейс непонимающе поглядел на нее.
— Хорошо, что это не запасы тех, кто сразу бы побежал доносить об их пропаже.
— Я по-прежнему не могу взять в толк, почему ты этого не сделала.
Кит на секунду замерла, затем медленно проговорила:
— Мой отец не брался судить человека, не будучи уверенным, что знает о нем все.
— Некоторые сочли бы, что ты и без того знаешь более чем достаточно.
— Большинство так бы и решило, я думаю.
— А твой отец, нет?
— Он мог быть жестким и неумолимым, но только в том случае, если считал человека неисправимым. Требовались почти неимоверные усилия, чтобы уломать его и заставить на ком-то поставить крест.
— Как-то необычно все это слышать. — Рейс обвел взглядом комнату. — И здесь выходит, ты с ним и жила.
— Нет. Он очень хотел этого, когда несколько лет назад вышел на пенсию, но я была слишком занята своей личной жизнью, и все время откладывала переезд. — Голос у нее дрогнул. — Пока не стало поздно.
— «Растратчик времени…» — тихо продекламировал Рейс.
— «…людское промедленье», — закончила она, узнав цитату, и прикусила губу.
— Прости, Кит.
— Это было так несправедливо.
— Да, это ужасно. Она выпрямилась, словно стряхивая с себя груз горестных воспоминаний, ковырнула омлет и обложила вилку. Рейс поднялся.
— Что ты собираешься делать?
— Принести еще кофе, — Кит улыбнулась.
— Я имею в виду не данную минуту, а вообще.
Рейс налил кофе в чашку и повернулся к девушке. Его лицо было печальным.
— Кто это сказал, что мудрость не в знании того, что нужно делать вообще, а в знании своего ближайшего шага?
— Не слышала. И кто это сказал?
— Кажется, Герберт Гувер.
— И каков же будет твой следующий шаг?
Он снова уселся за стол и пригладил волосы.
— Последние дни я был особенно далек от мудрости. Мне нельзя было… — Рейс осекся и замер, резко подняв голову.
— Что? — начала она, и тут же все поняла. — Это снегоочиститель, — пояснила девушка — На этот раз они рано прибыли. Должно быть, знали о приближении снежной бури.
Повторить вопрос она не решилась, потому что ей стало ясно, что уход из дома стоит первым в списке его ближайших намерений. Самое главное, что он не убежит сию же минуту, успокоила она себя, не совсем понимая, почему это так важно для нее.
Кит вновь принялась за еду, расценив его молчание как своего рода просьбу обойтись без вопросов. Она уже заканчивала, есть, когда Рейс неожиданно спросил:
— Ты там училась?
Кит вопросительно посмотрела на него. Рейс указывал на ее футболку с надписью «Стэндфордский университет».
— Да. Два года как окончила. Он отпил кофе и осторожно поинтересовался:
— Ну, и как впечатления?
Этот вопрос застал ее врасплох.
— Ну… Это хорошая школа.
— И все же, на что это похоже?
— Стэнфорд?
— Да, университет.
— Как, разве ты не…
Кит оборвала фразу, не договорив. Ей показалось, что перед ней человек, имевший за плечами нечто большее, чем школьный курс. Его речь, цитаты, которыми он оперировал, детальное знание гомеровских поэм — все это свидетельствовало о том, что он имеет представление о вещах куда более сложных и глубоких, чем те, которые дает обычная средняя школа.
— Нет, я не учился в университете. — Он пожал плечами, но в голосе его Кит уловила печальные нотки.
— А мне казалось по разговору с тобой… по тем вещам, о которых ты знаешь… Я почему-то была уверена…
— Я всего лишь много читал.
Кит покраснела.
— Извини, Бога ради. Очень бестактно с моей стороны, да? Ты только не подумай, что я страдаю снобизмом.
Рейс снова пожал плечами, как бы давая понять, что проблем нет, поднес к губам чашечку с кофе и сделал еще один небольшой глоток. Кит, стараясь загладить промах, начала рассказывать о годах, проведенных в колледже, но он будто не слушал, наслаждаясь, горячим напитком, как человек после долгой студеной зимы с удовольствием вдыхает запах первых весенних цветов. Кит на секунду остановилась, и он, воспользовавшись паузой, спросил:
— Твоя специальность — английский? Так ты учительница?
— Что-то в этом роде. Читаю лекции для студентов в Сакраменто. Точнее, читала. Я, так или иначе, собиралась сделать перерыв в работе и помочь отцу. Он начинал писать книгу.
— Книгу?
— Да, монографию, основанную на результатах двадцатилетних научных исследований. Папа уже сделал первые наброски, и моя задача заключалась в том, чтобы помочь ему систематизировать материал. — Кит вздохнула. — Теперь я должна это сделать, но уже без него.
— А чем он занимался.
— Он был…
Скрип тормозов на дорожке из гравия подействовал на них, как шум надвигающейся лавины на альпинистов. Рейс мгновенно поднялся и крадучись подошел к окну. Кит машинально взглянула на пса: тот приподнял голову, прислушиваясь, но явной тревоги не проявлял.
— Это кто-то, кого Гус хорошо знает, — Кит попыталась успокоить Рейса. Но молодой человек словно остолбенел. Кит услышала его частое и неровное дыхание и подошла сзади. И тут же сама с трудом удержала себя в руках, ничем не выдав волнения, потому что перед домом стояла знакомая машина шерифа с сигнальной лампой на крыше и гербом на дверце.