От любви не убежать
Шрифт:
— Нет, почему же. Я…
Он тряхнул головой, словно стряхивая с себя оцепенение.
— Раз так, то для разнообразия можете перекусить внутри дома.
И Кит прошла на кухню. Она сунула противень в духовку, включила ее и подозвала Гуса. Через пять минут наевшийся до отвала пес устроился на своем обычном месте, если, не приветствуя, то, по крайней мере, терпеливо перенося в своей вотчине чужака.
Ждать пришлось недолго. Когда божественные ароматы распространились по всему дому, гость предложил свою помощь, но, расставив тарелки и разложив серебряные ножи и вилки на большом дубовом столе, снова замолчал.
Разрезая пирог, Кит заметила его голодный взгляд и увидела, что мужчина смутился.
— Хорошо, что пирог получился большой, — бросила она, занятая другим вопросом. Домашний вор, который краснеет? Что-то здесь не так. — Воду? Кофе? Пиво? Или что покрепче? — спросила она.
Вопрос девушки вернул его к действительности, оторвав от рассматривания вилки, на которой он сосредоточился так, будто это был коллекционный экспонат.
— Я?.. Все…
— А?..
— Все, что дадите… У вас есть «кока»?
— Найдется, — небрежно ответила она.
Застенчивый взломщик, отвергающий пиво и напитки покрепче ради содовой? С каждой минутой Кит все больше верила своей интуиции: этого человека ей нечего бояться.
То, как он набросился на еду, лучше всяких слов говорило о его рационе в последние дни. Незнакомец и сам почувствовал, как дико он выглядит со стороны, и с усилием заставил себя есть медленно.
— Не надо церемоний, — сказала Кит. — Могу себе представить, чем вы перебивались все это время.
— По большей части… — начал, было, молодой человек, но фраза осталась незаконченной, так как он не мог справиться с собой и буквально истреблял еду. Покончив с солидным куском пирога, гость пригубил «коку» с таким выражением, будто смаковал изысканейший сорт шампанского. Под конец он посмотрел на часы, встроенные в духовку, — они показывали половину десятого, — отставил в сторону пустой стакан и, взглянув на нее через весь стол, спросил:
— Почему?
Кит поняла, о чем он хотел спросить ее, но, не найдя нужного ответа, переспросила:
— Что?
— Почему? — повторил гость, и — по его живым голубым глазам она поняла, что уйти от ответа не удастся.
— Я… я не вполне понимаю…
— Вы же чертовски рисковали, помогая мне!
Кит невольно вздрогнула, вспоминая время, которое она потратила, ища ответа на этот вопрос,
— Поверьте, я понимаю…
— Почему? — в третий раз спросил он.
— Может быть, я просто не способна, как другие, впадать в бешенство из-за пропавшей банки бобов.
Незнакомец помрачнел, встал из-за стола и, подойдя к окну, пристально вгляделся в смутно белеющий за стеклом пейзаж. Затем надтреснутым голосом безмерно уставшего человека он сообщил.
— Я не хотел вообще… Я знал, что они расстроятся, но надеялся… — Он судорожно вздохнул. — Конечно, вломился к ним в дом, украл у них…
— …Самую малость еды, — закончила Кит, когда он осекся.
— Кража все равно остается кражей.
Не хватало, чтобы ее взломщик оказался ко всему прочему еще и с обостренным чувством совести, подумала Кит.
— Вы говорите, как они, — с иронией проговорила она. — Эти люди готовы взяться за оружие, будто вы их лишили не пары никому не нужных банок с бобами, а всего их фамильного наследства.
— Вы говорили им про то, что помогаете мне?
Почувствовав, как он сжался, Кит поспешно ответила:
— Нет. Они и без того держат меня за полоумную, зачем же окончательно ронять себя в их глазах.
— Откуда такое мнение?
— Они полагают, что я такая же мягкая, как мои отец. Он всегда говорил, что в людях есть масса недостатков, которые могут проявиться во всем — в бизнесе, в краже лошадей, в краже, — она бросила взгляд в его сторону, — бобов, и со стороны это выглядит как вызов обществу.
— И вы так считаете? — спросил он тихо.
— Как вам сказать. Отец говорил, и я с ним согласна, что всегда нужно понять причины, побудившие человека к тому или иному поступку. Дело в том, что…
Кит вдруг замолчала, удивляясь собственной искренности с этим, возможно, опасным чужаком. Неужели она разоткровенничалась только потому, что слишком долго жила, отгородив себя от всего остального мира?
Гость внимательно посмотрел на нее, после чего снова отошел к окну. Девушка молча наблюдала за ним. В доме было так жарко, что мужчина снял наконец-таки верхнюю рубашку. Он был хорошо сложен, и ее предположения о широте плеч полностью соответствовали действительности. А вот талия и бедра оказались узкими, и плотно облегающие джинсы — старые, засаленные, порванные на коленях — подчеркивали это. Кит невольно глянула на заштопанный рукав с ржавым пятном, не поддающимся стирке.
— Что у вас было с рукой?
Незнакомец обернулся и бегло глянул на рукав, словно вспоминая что-то.
— Так, царапина.
— Обо что же вы так сильно оцарапались? Крови, судя по рукаву, было более чем достаточно.
— Да, вид был не из приятных. Но сейчас все в порядке.
— Но если это какая-то ржавая железка, нужно срочно сделать противостолбнячную прививку.
— Уже сделал.
— Недавно?
— Да. Шеф заверил, что этого вполне… Он вдруг осекся, словно сказал что-то лишнее.
А Кит подумала с раздражением: выходит, то, что она доверяла ему, не имея о нем ни малейшего представления, — это в порядке вещей, он же открываться ей явно не собирался.
— Извините. — Он будто читал ее мысли. — Больше я ничего не могу вам сказать.
Кит сразу вспомнила слова отца, который говорил, что ей, на лице которой написаны все чувства и мысли, никогда не стоит играть в покер.
— У меня приличная аптечка, и если вы позволите взглянуть…
— Спасибо, но мне действительно не нужна помощь. Я промыл рану в озере на отмели, и кровотечение сразу же прекратилось.