От любви не убежать
Шрифт:
Гус, ожидавший хозяйку в машине, соскочил на землю и подбежал к ней.
— Вопрос в том, дружок, — пробормотала она, — что мы будем делать, если наш гость действительно там?
Гус, однако, не проявлял к сараю ни малейшего интереса, и тогда Кит, расчистив ногой, снег перед порогом, резко распахнула дверь. Сердце у нее защемило при виде брезента, аккуратно сложенного на дальнем конце деревянной скамьи, которая, конечно же, была ему коротка, кроме того, в сарае не было ничего, что могло бы согреть от холода, и здесь царила та же стужа, что и на улице.
Вздохнув, Кит закрыла дверь, так и не поняв, зачем она внимательно рассматривала ложе человека, скрывающегося от полиции. Но, сделав полшага, она неожиданно замерла, увидя, что топор, еще вчера воткнутый в чурбан для колки дров, сейчас лежал в сарае на своем месте.
Она снова открыла дверь и только сейчас обратила внимание, что не только топор, но и все инструменты, сваленные ею в сарае после смерти отца, были аккуратно разложены по своим местам.
Зачем он это сделал? Из чувства благодарности? От скуки? Или просто пытался отвлечь себя от гнетущих мыслей?
Наверное, он искал себе какое-нибудь оружие, подумала Кит, но ей стало смешно, как только она представила Рейса с садовыми ножницами в руках.
Ты просто сама себе морочишь голову, с упреком в голосе сказала вслух Кит. — А все потому, что тебе хочется ему поверить, больше ничего.
Нет, говорил ей внутренний голос, скорее ты веришь, что он сказал тебе правду. И все потому… потому… что он был мягок, почти нежен с тобой, и ты отказываешься верить, что человек с такими глазами может оказаться хладнокровным убийцей. От одного его вида у тебя дух захватывает, ни один мужчина прежде не производил на тебя такого впечатления.
— Потому что ты дурочка! — фыркнула вслух Кит и услышала жалобное повизгивание Гуса. — Извини меня, мой хороший. Это я на себя злюсь, ты тут совершенно ни при чем. Пойдем.
Столкнувшись в магазине с Хэнком Броуди, Кит не удивилась: тот был завсегдатаем у Портеров, собирая все городские сплетни. Кит рассматривала образцы одежды, не прислушиваясь к разговору, поэтому не сразу поняла его смысл.
— …Решил эту проблему раз и навсегда! — Победоносно звучал голос Хэнка.
— И действительно, похоже на то, — согласилась Оливия. — Но неужели ты даже не испугался?
— Я? — В голосе Хэнка прозвучало столько высокомерия, что Кит стало противно. — Разумеется, нет. Жена, конечно, сильно переживала, что он осмелился подойти так близко к дому.
— Да уж представляю!
— Но долг мужчины охранять то, что принадлежит ему, разве не так, Джек?
Охранять то, что принадлежит ему, с раздражением повторила про себя Кит. Свой участок, свой дом, свою жену… Ты прав был, папа, это воистину мир для мужчин.
— Ясное дело, — кивнул Джек Портер. — Шерифу позвонил?
— А то, как же? Сказал ему пару крепких словечек. Теперь полиции будет легче его найти, а этому парню урок — пусть не шатается возле моего дома. — Хэнк в предвкушении потер руки. — Если он сунется еще раз, я буду куда точнее.
— Ну, это еще как… О, привет, Кит! — оборвала на полуслове фразу Оливия, увидев, Кит из-за плеча Хэнка.
— Привет, Оливия! Привет, Джек!
Хэнку она лишь кивнула: порой его примитивные представления о мужском достоинстве и замашки куркуля доводили ее до бешенства. Да и он редко с ней разговаривал, критикуя и раздражаясь по поводу ее «мягкотелости». Обсуждать Кристофера Кэмруна он воздерживался, то ли потому, что того любил весь городок, то ли еще по какой причине.
Безразличие Кит к рассказу задело Хэнка, хотя ее мнение мало значило для него и не мешало купаться в лучах приписанной себе славы. Однако он надулся, но хвастовство взяло верх, и буквально через пару секунд Хэнк снова «распушил павлиний хвост».
— Вы пропустили самое интересное, барышня, — с жаром объявил он. — Я только что рассказывал Джеку и Оливии, что теперь по всей округе снова будет тишь и благодать.
— О, я не сомневаюсь! — К счастью или нет, но ее слова, сказанные с сарказмом, остались не услышанными.
— Конечно, я не приписываю все одному себе, — скромно согласился Хэнк. — Но мужчине полагается быть мужчиной, а значит, он должен…
— …Охранять то, что принадлежит ему, — воинственно оборвала его Кит. — Это я уже слышала.
Затем, уже более мирным тоном, она спросила:
— Что же, Хэнк, вы таки поймали того большого свирепого енота, который разорял сад Марты?
— Ну, не то чтобы… — Взглянув на нее, Хэнк понял, что она насмехается над ним. Но бахвальство взяло верх, и он продолжил: — На такую ерунду я не стал бы даже тратить свое время.
— Неужели! — Хэнк ухмыльнулся:
— Сказать, кого я поймал, или как?
С наигранным любопытством на лице Кит ждала ответа, не говоря, однако ни «да», ни «нет». В глазах Хэнка на миг мелькнуло раздражение, но он не смог сдержаться от распиравшей его гордости.
— Давешнего трусливого взломщика, вот кого я поймал!
У Кит округлились от ужаса глаза.
— Вы?.. Кого?..
Довольный, что ему удалось наконец-таки поразить барышню, Хэнк важно хмыкнул.
— Да, да. Поймал его у себя на участке. Вероятно, опять хотел пробраться в дом. Но на этот раз я был начеку, слава тебе Господи!
— И… — Кит остановилась, чувствуя, что в горле у нее пересохло. — И что вы с ним сделали?
— Э-э! Сделал то, что полагалось сделать давным-давно уважающему себя мужчине.
— Что именно? — еле слышно переспросила Кит.
— Подстрелил, что же еще?
Глава 5
Кит, как самоубийца, гнала джип по обледенелой дороге. Пару раз ее тяжелая машина едва не скатывалась на поворотах с мостовой, и тогда Гус издавал слабый протестующий визг, но она лишь бросала ему несколько ободряющих слов, не сбавляя скорости.