От милиционеров к ментам
Шрифт:
ГЕРОЙ.
Дело было осенью 1971 года. Я только что прошел курсы молодого бойца, вернее, молодого милиционера. Изучали мы уголовное, гражданское право, приказы и инструкции МВД, занимались физической подготовкой – в общем, я был готов к выполнению своих служебных обязанностей.
В то время на территории, подопечной отделению милиции, выставляли 10-11 постов в ночную смену. Тогда никаких раций у нас не было, и посты выставлялись так, чтобы, в случае необходимости, на помощь могли прибежать по свистку с соседних постов. А услышит сосед или нет – это уже как повезет. Звонить по телефону мы могли только из штабов ДНД (добровольных народных дружин), где размещались и участковые инспектора. Они по вечерам патрулировали по району вместе с дружинниками,
В тот день я заступал на пост в ночную смену в районе Покровки. Так называется район в конце Садовой улицы, часть Лермонтовского проспекта, между Фонтанкой и Мойкой. Пост достаточно большой, пока обойдешь – так час времени пройдет. Покровка местом была неспокойным: проживало там много ранее судимых, воры имели в этом районе свои «хазы», просто квартиры, где они прятались. Жили здесь и скупщики краденного. Поэтому, когда нас инструктировали, обращали особое внимание на постоянную бдительность и напоминали, чтобы мы не спали в штабе ДНД. Командир отделения в течение ночи обходил посты и появлялся один-два раза на каждом.
Обходя свой пост, я обратил внимание на группу молодых парней. Стояли они недалеко от угла Лермонтовского проспекта и Садовой улицы, как будто окружив кого-то. Я решил подойти поближе и понаблюдать. Парни были чем-то увлечены и не обращали внимания на окружающих, да на улице никого и не было: времени около двух часов ночи, будни, народ уже спал. Подойдя поближе, я увидел, что они окружили пьяного мужика и его обыскивали. Мужик был здорово поддавший и слабо от них отбивался, упрашивая, чтобы они его не трогали, так как у него ничего нет. Парней было пятеро, лет по 18-20, все выпившие. Они смеялись и шарили у него по карманам. Что мне было делать? Я один, а их пятеро. Пока побегу вызывать помощь, пока прибегут, тут уже никого не будет. И тогда я решился. Вытащил пистолет и, тихонько подойдя сзади, каркнул: «Стоять, руки за голову! Малейшее сопротивление – буду стрелять!». Видно, у меня был достаточно грозный вид, да и решимость действий, так что они все дрогнули, безоговорочно подняли руки, и я повел их в штаб ДНД, прихватив с собой потерпевшего. Ребята были здорово напуганы, видно было, что это не грабители и не хулиганы, а домашние мальчики, которые решили немного развлечься, ограбив пьяного мужичка.
Из штаба я позвонил в отделение милиции, и, узнав, сколько у меня задержанных и за что, оттуда тут же примчались, забрали всех, а я остался дежурить.
После смены, утром, приехал начальник отделения милиции и стал подводить итоги. Я, конечно, ожидал похвалы – по крайней мере, за задержание и решительные действия. Как в сказке говорится: «Одним махом – пятерых».
Начальником отделения милиции в то время был Буряков Павел Михайлович, воевал в Великую Отечественную, потом в Прибалтике воевал с бандитами, так называемыми «лесными братьями». Видел много чего, имел большой опыт борьбы с преступностью и к своим сотрудникам относился уважительно, независимо от их и своей должности. К нему, соответственно, было такое же отношение. В дальнейшем, в своей службе, я всегда ориентировался на его работу.
Но вернемся же к нашей истории. Подвел начальник отделения итоги работы за ночную смену, а про мое задержание ничего не сказал. Только когда всех отпустил, обратился: «А вы зайдите ко мне». Я шел за ним в кабинет и думал, что он хочет отметить меня лично, наверное, премию даст.
Зашел я в кабинет и, как положено, доложил. Так и так, прибыл по вашему приказанию. И тут уважаемый мной Павел Михайлович обращается ко мне с нецензурной бранью. Что, мол, ты делаешь, такой-этакий, с ума сошел, что ли?! Ты что, хочешь, чтобы тебя убили? Как смеешь ты, один, задерживать пятерых? Я опешил, но все же пытался как-то оправдываться, что человека грабили ведь, а пока я бы бегал, все бы скрылись. А он мне: «Тебе повезло, что сопляки были, а нарвался бы ты на настоящих бандитов, то лежал бы там, и оружие они бы с собой забрали».
В общем, навалял он мне «под завязку». На всю жизнь я запомнил, что геройство надо тоже с головой проявлять.
ЛОПУШОК.
Лето 1972 года было в самом разгаре, стояли белые ночи, погода чудесная. Люди толпами высыпали на набережную Невы, любовались разводкой мостов. На Адмиралтейской набережной, у памятника Петру Первому, было очень удобно наблюдать за подъемом моста Лейтенанта Шмидта и Дворцового моста. Где-то после трех часов ночи мосты обычно сводились, и народ постепенно начинал разбредаться по домам и гостиницам. Около пяти часов на улицах было уже пусто: одни уже легли спать, а другие еще не встали.
В одну из таких ночей я дежурил у гостиницы «Астория». Это одна из старейших гостиниц Ленинграда, она находится в центе города, и там всегда выставлялся пост – для поддержания порядка. Проживали в гостинице, в то время, в основном, иностранцы.
Вечерами людей было много, и мы дежурили у гостиницы, а под утро, когда уже все расходятся, начинали обходить прилегающую территорию.
В ту ночь вместе со мной дежурил Алексей. Вообще часов пять утра – особенно тяжелое время для дежурства: только присядешь и сразу же можешь отключиться. Пошли мы патрулировать по Почтамтской улице, примыкающей к Исаакиевской площади. Около одного из домов мы обратили внимание, что в машине находятся двое пацанят, лет по 12-14. Один сидел за рулем, а второй рядом с ним, и они болтали между собой. Увидев нас, они никакого беспокойства не проявили. Мы подошли к ним, и я спросил: «Ребята, а что вы здесь делаете?» Один из них ответил: «Ждем папу, сейчас на дачу поедем». Выражение лица у пацанят было совершено спокойным, никаких эмоций. Решили мы все-таки подождать, так, на всякий случай убедиться, что все в порядке. Ждем минут 10-15, а папы все нет. Спрашиваю я пацанов: «А где папа?». «Не знаю, – отвечают, – чего-то там застрял». «Ладно, пойдем за папой» – говорю я. Выходит один из автомашины, и мы с ним заходим в парадную, ведет он меня на последний этаж. Подхожу к дверям, звоню – никакой реакции. Звоню опять, никто не отвечает. Опять позвонил, опять молчание… Спрашиваю пацана: «Так где же твои родители?» Отвечает: «Не знаю, может, что-то случилось». «Ладно, – говорю я, – пойдем в милицию, а там и разберемся». Пошли мы вниз и только выходим из парадной, этот пацаненок кричит второму: «Беги!». И рванули они в разные стороны. Второй пацаненок, пока мы по дому ходили, вышел из машины и стоял рядом с Алексеем. Форма одежды у нас в тот период была наподобие армейской: пиджак, галифе и сапоги. Как рванули пацанята, мы за ними. Они налегке, в тапочках, а мы в сапогах и с пистолетами. Квартала два пробежал я за ним и выдохся, а он во двор заскочил – и был таков. Возвращаюсь я назад, а там уже стоит Алексей, тоже не догнал.
До дежурили мы до конца смены и все удивлялись – как пацанята себя так спокойно вели и выдержку какую проявили. Вот так мы «лопухами» и остались.
АНЖЕЛИКА.
Шло лето 1972 года, в разгаре были белые ночи, стояла чудесная погода. Я, молодой, здоровый, уже поступивший в университет на вечерний юридический факультет, стоял у гостиницы «Астория» на посту. Это особенный пост, так как проживали здесь в основном иностранцы. Поэтому этот пост находился в поле зрения наших «старших братьев», и уделяли ему особое внимание: следили, кто появляется из гражданских, контролировали и валютных проституток.
В то время, как известно, контакты с иностранцами были чуть ли не криминалом и строго пресекались: советские граждане не должны были соблазняться западными безделушками и западным образом жизни. Поэтому простые ленинградцы старались у "Астории" особенно не появляться, зато валютные проститутки, понятно, с удовольствием там крутились. Среди них было много симпатичных девчонок, которые даже имели высшее образование, но "красивая жизнь" их почему-то постоянно манила. Среди туристов-иностранцев они пользовались большим спросом, многие выходили замуж – в большинстве случаев за финнов, они очень любили наших девушек – и уезжали. Будучи замужем, они приезжали к нам уже в качестве туристов, подчас окруженные целой свитой, и любили дарить подарки постовым милиционерам, которых знали в лицо – за постоянные задержания в их "прошлой жизни".
Постепенно между постовыми милиционерами и валютными проститутками сложилось взаимопонимание: девушки не должны были нарушать общественный порядок, приставать самим к иностранцам, болтаться пьяными по гостинице, а милиционеры – обращать на них особое внимание. Если же девчонки нарушали установленный порядок – их наказывали, обычно привлекали к административной ответственности за мелкое хулиганство – то есть арестовывали на десять суток. В то время за мелкое хулиганство, включая и нецензурную брань в общественном месте, (сейчас надо было бы каждого второго привлекать), полагался арест аж до 15 суток.