От Мюнхена до Токийского залива: Взгляд с Запада на трагические страницы истории второй мировой войны
Шрифт:
— Ну что ж, и пусть переходят. А дальше?
— Дальше последуют Сена и Марна.
— Так. А затем?
— Затем? Но ведь это же конец!
— Конец? А весь мир? А наша империя? Генерал Вейган горестно рассмеялся.
— Империя? Это несерьезно! Что же касается остального мира, то не пройдет и недели после того, как меня здесь разобьют, а Англия уже начнет переговоры с Германией». [61]
Со своей стороны маршал Петэн сказал государственному министру Л. Марэну, что он нисколько не боится встречи с Гитлером, он бы охотно обратился к нему как солдат к солдату и, таким образом, добился от него большего, чем добьются в
61
Голль Ш. де. Военные мемуары. Т. 1. с. 81, 82. — Прим. ред.
Однако существовало и другое решение, кроме окончательного пассивного ожидания развала французской армии. В ночь с 9 на 10 июня председатель Военного комитета Рейно вызвал к себе де Голля, чтобы посоветоваться по поводу нависшей над Парижем угрозы и неизбежности объявления войны Италией. «Перед лицом столь неблагоприятных известий я мог предложить только одно: пойти на крайние усилия, немедленно перебазироваться в Африку и присоединиться к коалиционной войне… При данных условиях и в данных территориальных рамках единственным выходом являлась капитуляция. Либо надо было с этим примириться — к чему уже склонялись многие, — либо следовало изменить рамки и условия борьбы. “Новая Марна” была возможна, но только на Средиземном море». [62]
62
Голль Ш. де. Военные мемуары. Т. 1. с. 86–87. — Прим. ред.
Однако генерал Вейган не видел этого решения. В 18.00 10 июня он также посетил председателя Военного комитета. Де Голль присутствовал при этом свидании, и вот что он записал:
Генерал Вейган «сел и тут же приступил к изложению своей точки зрения по поводу сложившейся обстановки. Вывод его был очевиден: мы должны немедленно просить перемирия». Председатель Военного комитета пытался оспаривать мнение главнокомандующего, однако Вейган «упрямо настаивал на своем: сражение в метрополии проиграно, необходимо капитулировать». [63]
63
Там же. с. 88, 89. — Прим. ред.
В 18.00 12 июня, отдав приказ о всеобщем отступлении, Вейган в первый раз официально доложил Военному комитету о необходимости заключить перемирие. «Главное — избежать полного развала армии, — говорит он, — и поэтому мы должны немедленно просить у немецкого правительства перемирия». Далее он добавляет: «Теперь Франция может без стыда просить о перемирии. Я горжусь тем, как мы дрались на Сомме, этот бой восстановил честь французской армии, и дальнейшие переговоры будут достойны ее».
Затем маршал Петэн зачитал заранее подготовленную записку, заканчивавшуюся указанием о «необходимости просить заключения перемирия, чтобы спасти, что еще осталось от Франции, что позволит восстановить страну».
Было очевидно, что если правительство эвакуируется в Африку, чтобы продолжать сражаться плечом к плечу с союзниками — с оставшимся целым флотом, с авиацией (почти той же численности, которую она имела по состоянию на 10 мая, сохранившейся в результате ее пополнения, полученного от промышленности и из Америки), с сухопутными силами, находившимися на заморских
13 июня на заседании Совета министров Вейган повторил свое требование. «Если мы хотим сохранить дисциплину в армии, — сказал он, — мы должны быстро прекратить боевые действия». К нему присоединился Петэн, заявивший: «Перемирие неизбежно, мы должны добиться его незамедлительно».
На следующий день правительство прибыло в Бордо. Оттуда председатель Военного комитета Рейно направил президенту США последнюю просьбу — оказать помощь Франции. В этот день Петэн заявил, что 15 июня является конечной датой обращения о заключении перемирия, и вызвал Вейгана в Бордо.
Не считаясь с этим, еще вечером 14 июня Рейно продолжал вести подготовку личного состава и центров формирования к переброске в Северную Африку. Генерал де Голль был отправлен в Лондон для согласования вопроса о выделении 500 тысяч тонн тоннажа через две недели. В то же время Лаваль, прибывший в Бордо 14 июня, сразу приступил к созданию условий, которые в конце концов привели к полному порабощению Франции. «По прибытии, — пишет он, — я встретился с испанским послом и условился с ним о формальностях обращения с просьбой о перемирии. На следующий день я посетил Петэна и объяснил ему мои соображения о том, каким образом он будет сделан главой государства».
Тогда же Рейно выдвинул предложение, вызвавшее сумятицу среди сторонников перемирия. Он предложил генералу Вейгану последовать примеру начальника генерального штаба Дании и сдаться в плен с одной из армий метрополии, тогда как правительство выедет в Северную Африку, чтобы продолжать борьбу вместе с Англией, с нашими мощным флотом, авиацией и сухопутными войсками, которые могли бы быть вывезены из французской метрополии. «Я с негодованием отверг это предложение, — пишет Вейган. — Я никогда не соглашусь навлечь такой позор на наше знамя!..»
Какой «позор» увидел Вейган в этом предложении, трудно понять. По-видимому, он считал менее позорным отказаться от борьбы всеми нашими военно-морскими, воздушными и заморскими сухопутными силами, чем сдачу в плен сил, находившихся в метрополии, которая фактически уже не находилась под контролем французов.
Падение кабинета Рейно
16 июня Рейно получил ответ Рузвельта на свое обращение о помощи. Ответ был разочаровывающим, так как, обещая оказать помощь вооружением и снаряжением, Рузвельт указал, что без решения конгресса он не может принять какие-либо военные решения.
Затем председатель Военного комитета огласил предложенный Черчиллем «план нерасторжимого союза между Англией и Францией», который был передан генералом де Голлем по телефону из Лондона. Этот план был отвергнут советом под предлогом того, что он превратил бы Францию в английский доминион. После этого кабинет Рейно подал в отставку. По заранее принятой договоренности главой правительства был выдвинут Петэн.
«Тогда я вызвал Петэна, — пишет президент Франции Лебрен, — и предложил ему сформировать кабинет министров. Он вытащил из портфеля и представил мне список своих коллаборационистов». Тут же Лебрен подписал декрет, назначавший новых министров, которые немедленно провели первое заседание кабинета. Оно длилось не более 10 минут. Новому министру иностранных дел было поручено запросить немцев и итальянцев об условиях перемирия при посредстве Мадрида и Ватикана соответственно.