От Мюнхена до Токийского залива: Взгляд с Запада на трагические страницы истории второй мировой войны
Шрифт:
Тогда — в последней попытке сломить нашу авиацию — Геринг совершил свою величайшую за всю войну ошибку. Если бы он продолжал наносить удары по аэродромам Южной Англии еще две недели, то он вполне мог бы уничтожить наши оставшиеся истребители. Но в 11 часов утра 7 сентября Геринг отдал приказ Кессельрингу, перехваченный и расшифрованный нами, произвести налет 300 бомбардировщиков на лондонские доги, обеспечив при этом массированное истребительное прикрытие. Налет был назначен на конец дня и, по мнению Геринга, должен был привести к уничтожению последних английских истребителей.
Благодаря «Ультра» радиограмма Геринга попала в руки премьер-министра и Даудинга через несколько минут после отправки. <…>
Премьер-министр решил лично наблюдать за налетом. Он спросил по телефону, нет ли более точных сведений о времени налета, но
Операция «Морской лев»
Прошел месяц с начала массированных налетов дня «Орла», месяц туго натянутых нервов, надежд, что кто-нибудь, может быть Геринг, передаст по радио планы вторжения, хотя по расположению барж и устройств для погрузки самолетов нетрудно было догадаться о районах вторжения.
Было также ясно, что вторжение должно состояться теперь или, как мы надеялись, никогда. 14 сентября дожди утихли, но погода еще не настолько улучшилась, чтобы можно было провести массированный налет. Но в воскресенье 15 сентября все предвещало, увы, идеальный день для немецких самолетов — облачный, но с достаточными разрывами, чтобы не сбиться с пути. Рука Геринга направляла последний, как он надеялся, удар. К середине дня бомбардировщики волна за волной пошли на Лондон.
Даудинг, правильно оценив обстановку — низкое моральное состояние экипажей немецких бомбардировщиков, отсутствие достаточного прикрытия вследствие малой емкости баков истребителей, отчаянное положение наших военно-воздушных сил, — а также понимая, что операция «Морской лев» может состояться теперь или никогда, бросил в бой все, что имел. 11-я группа атаковала немецкие самолеты у побережья, а 12-я группа, действовавшая теперь целыми эскадрильями, перехватила их около Лондона. Непредвиденно большое количество наших истребителей было тяжелым ударом для люфтваффе: ведь немецким летчикам все время говорили, что у нас ничего не осталось. Они в панике повернули назад. Геринг, наверное, пришел в ярость. Он тут же приказал повторить налет и на этот раз выполнить задачу до конца. Его радиограмма была своевременно перехвачена. Это был как раз тот случай, когда быстрое действие «Ультра» и прямая связь с Даудингом сыграли историческую роль. Истребители пополнились горючим и боеприпасами и были готовы встретить вторую волну. Немецкие самолеты снова сбросили бомбы где попало и обратились в бегство. Это был потрясающий день. Ходили слухи, будто адмиралы собираются охранять памятник Нельсону на Трафальгарской площади, чтобы статую на ее вершине не заменили статуей Даудинга. Однако он не удостоился чести, которую заслужил в немалой степени благодаря умелому обращению с информацией «Ультра»…
Сигнал «Кромвель», предупреждающий о начале вторжения, оставался в силе. Одним из главных признаков подготовки немцев к вторжению были широкие приготовления на бельгийских и голландских аэродромах к погрузке транспортных самолетов, которые, как предполагалось, к тому времени смогут беспрепятственно доставлять войска и предметы снабжения в Англию. Утром 17 сентября офицер, руководивший этими работами в Голландии, получил радиограмму от генерального штаба, в которой было сказано, что Гитлер разрешил демонтировать устройства для погрузки самолетов на голландских аэродромах. Это была довольно короткая радиограмма, но ее значение было так велико, что Хамф [55] передал мне ее по телефону, как только ее расшифровал. Она требовала некоторых разъяснений, чтобы Черчилль мог понять ее смысл. Поэтому я отметил все ее значение в своей аннотации. Если погрузочное устройство демонтируется, вторжение не может состояться. <…>
55
Подполковник Хамфриз, руководитель группы. — Прим. ред.
Угроза вторжения миновала, но дел не убавилось. Зимой 1940/41 года ночь за ночью Геринг мстил нам массированными бомбардировками. <…>
«Ультра» не приносила сведений о намечающихся ночных бомбардировках. Налеты продолжались весь конец сентября и октябрь. В половине седьмого вечера все ждали ужасающего воя бомб. В ноябре, поскольку налеты на Лондон, по-видимому, не давали желаемого эффекта, Геринг решил начать бомбардировки других больших городов. Иногда мы заранее узнавали о таком налете, но точное наименование объекта бомбардировок кодировалось, а кода мы, конечно, не знали.
Однако около 3 часов дня 14 ноября кто-то, по-видимому, допустил промах, и вместо обычного кодового названия города в радиограмме был упомянут город Ковентри. <…> Официальная история гласит, что министерство авиации было предупреждено о налете за два дня. Что касается «Ультра», то время налета было известно точно.
Был еще один налет, о котором мы узнали через «Ультра». Он вызвал второй большой пожар в Лондоне в декабре 1940 года. <…>
Я думаю, правильно говорят, что, если бы мы проиграли битву за Англию, нам пришлось бы капитулировать точно так же, как позднее пришлось бы капитулировать, если бы мы проиграли битву за Атлантику. Многих утешала мысль, что в этот критический период у руля стоял Даудинг. <…> Ведь именно он выиграл битву за Англию, и именно он сохранил секретность операции «Ультра».
Анри Гутар
Падение Франции 20 мая—25 июня 1940 года [56]
После сражения у Дюнкерка генерал Вейган, вступивший в командование французскими войсками 19 мая по возвращении из Бейрута, получил возможность оценить обстановку. В результате потерь, понесенных в боях, сдачи в плен сотен тысяч на реке Маас и на севере, капитуляции 1-й армии в Лилле и, наконец, эвакуации более 100 тысяч французских войск из Дюнкерка силы французской армии на фронтах серьезно сократились.
56
Из «Истории второй мировой войны» (Лондон, 1966. Т. 1).
Goutard A. Fall of France. May 20 / June 25, 1940. — History of The Second World War. vol. 1. № 10 3/6. p. 253–269, 275–279.
Гутар, Анри (род. в 1893) — полковник французской армии, участник второй мировой войны. Автор книги «1940 — la Bataille perdues» (Paris, 1956).
Потери включали 24 пехотные дивизии (13 из них активных, в том числе шесть из семи моторизованных дивизий, бывших на фронте на 10 мая), все три легкие механизированные дивизии, две легкие кавалерийские и одну бронетанковую дивизию. Кроме того, мы лишились ценной поддержки английских дивизий, исключая 51-ю пехотную и бронетанковую дивизии, которые, будучи отрезаны от остальных войск армии лорда Горта, не смогли эвакуироваться и продолжали сражаться в нижнем течении реки Сомма, пока в конце концов не возвратились в Англию.
На фронте протяженностью 360 километров от берега моря до «линии Мажино» мы располагали 43 активными пехотными дивизиями (некоторые из них понесли тяжелые потери), тремя легкими кавалерийскими всего с 36 бронеавтомобилями (из штатных 112) и тремя бронетанковыми дивизиями с 40 танками (из штатных 200). Для удержания «линии Мажино» от Мозеля до Юры у нас имелось всего 17 дивизий — только одна из них активная — вместе с войсками, оборонявшими форты «линии Мажино». Тем временем в тылу французских армии остатки бельгийской и Мааской армий переформировывались в семь легких пехотных дивизий. Их переформирование должно было закончиться к 15 июня. К этому времени, по мнению Вейгана, наличные силы составят всего 60 дивизий против 130 немецких дивизий, в том числе 10 танковых. Но предоставит ли противник нам это время — до 15 июня — для перегруппировки сил? В любом случае в связи с его превосходством в численности и вооружении предстоящее сражение было бы безнадежным для нас и возможно было только одно решение.