От Русичей к Россиянам
Шрифт:
В этом случае соединиться с французами, конечно бы не удалось, по Германия сразу же ставилась в катастрофическое положение. Ей пришлось бы остановить наступление против Франция и перебросить на восток не 2,5 корпуса, а не менее 2 армий и везде перейти к обороне, так как захват русскими войсками Восточной Пруссии привёл бы германское командование в большое замешательство. Пока шли боевые действия в Восточной Пруссии можно было бы завершить развёртывание войск на юго-западном направлении и перейдя затем в наступление разгромить австрийцев, что привело бы к общему поражению Германии и Австро-Венгрии и имело бы далеко идущие последствия, вплоть до прекращения ими войны. Вот почему нужно было удерживать Передовой театр и, опираясь на крепостную систему,
Разумеется, все армии обоих фронтов одновременно двинуть было невозможно, не нарушив установленных сроков сосредоточения и развёртывания войск. А так как железнодорожная сеть имела ограниченные возможности, то необходимо было в первую очередь обеспечить боеготовность войск Северо-Западного фронта. Поэтому уже в мирное время его состав должен был быть укомплектован не мене чем на 80 %, что позволило бы доукомплектовать его войска максимум за 10 дней и быстро двинуть их в наступление. При первоочередном отмобилизовавнии войск Северо-Западного фронта, армии правого крыла Юго-Западного фронта могли быть отмобилизованы не ранее чем через 20 дней после начала мобилизации, а левого крыла не ранее чем через 30 дней от начала мобилизации. В этом случае на первом этапе Юго-Западный фронт вынужден был обороняться, так как он никак не мог опередить австрийцев в отмобилизовании и развёртывании своих сил.
Но если уж так хотелось генералу Алексееву побить австрийцев, то следовало хорошенько подумать над средствами и способами реализации этого желания. И если бы оп хорошо подумал, то к своему удивлению обнаружил, что побить австрийцев было можно, причём сорвав их стратегическое развертывание силами более чем в два раза меньшими, чем он сам испрашивал для войны с Австро-Венгрией. Этой силой была кавалерия, организованная в крупные соединения (корпуса) и используемая для решения оперативных задач. Она могла своим стремительным продвижением сорвать мобилизационное развёртывание австрийцев и создать условия для успешного наступления следующим за кавкорпусамп армейским корпусам. Для этого необходимо было иметь в каждой армии Юго-Западного фронта но одному кавкорпусу трёхдивизионного состава и одному армейскому корпусу трёхдивизионного состава. На 4 армии всего требовалось 12 кавалерийских и 12 пехотных дивизии. В то время как в установленные сроки было отмобилизовано и разверну то 28,5 кавалерийских и 38,5 пехотных дивизий.
Эти 24 дивизии могли вполне быть собраны к 10-му дню мобилизации. Остальные войска могли составить вторые эшелоны армий Юго-Западного фронта. Стремительные действия первых эшелонов 5-й, 4-й, 3-й и 8-й армий могли не только сорвать стратегическое развёртывание австрийских войск, но и привести их к катастрофическому поражению. Чтобы применить такой способ действий, Алексееву не нужно было быть Скобелевым и на место Струкова подыскивать 4 хороших кавалерийских начальников, нужно было только хорошо изучить опыт русско-турецкой войны 1877-78 годов. Однако Алексеев не только не изучил этого опыта, но он абсолютно не задумывался над этими вопросами, особенно над срывом стратегического развёртывания противника.
Кстати данный вопрос является важнейшим не только для оперативно-стратегического уровня. Ещё большее значение он имеет для военно-политической стратегии. Правильно определить намерения и цели противника, если военно-политическое руководство страны не имеет розовых очков на глазах и не обременено различными химерами, не составляет особого труда. В этом случае остаётся отыскать способы, методы и средства для срыва этих намерений и целей. Генерал Алексеев и его ученики над этим не думали и в ходе Гражданской войны в России 1917-22 годов. Но это не значит, что над этим не думали их противники. Ниже мы увидим, как это происходило.
Однако возразить генералу Алексееву квалифицированно опять же было некому и главному управлению Генерального штаба пришлось уступить, признать юго-западное направление главным, где и следовало вести наступление. Но в ходе разработки нового плана вмешался случай. Главному управлению Генерального штаба удалось подкупить одного австрийского полковника, который выдал план развёртывания австро-венгерской армии. Согласно этому плану Австро-Венгрия должна была оставить небольшой заслон против Сербии, а основные силы (4 армии) развернуть против России и нанести удар на Киев. Не подвергнув данный план какому-либо сомнению, «стратеги» главного управления Генерального штаба стали разрабатывать свои планы «по обращению неприятельскому».
Вес армии Юго-Западного фронта были нацелены на Восточную Галицию. Особенно сильным делался левый фланг, действовавший на львовском направлении. В то время как правый фланг, на любинском направлении, оказывался ослабленным. Но если бы «стратеги» повнимательнее изучили добытые документы, они бы поняли: во-первых, что почти все свои силы Австро-Венгрия просто не могла направить против России. Сербия требовала отвлечения достаточно большого количества сил (не менее армии); во-вторых, Австро-Венгрия не могла игнорировать интересы Германии, которая, конечно же, требовала направить её армии не на Киев, а против Передового театра на Люблин и Холм. Не обладавшие стратегическим кругозором операторы главного управления Генерального штаба России оказались заложниками фальшивки противника.
Добыча данных о противнике является важной составляющей военного дела, но главнейшей всё же является правильная их оценка, которая возможна только на базе глубокого изучения самого военного дела. Однако этим-то как раз и не занимались. Неподготовленность руководителей русской армии в вопросах военно-политической стратегии привела к составлению абсолютно провального плана войны. В то же время политическая неподготовленность и неорганизованность офицерского корпуса привела к крушению Российской империи. В этой связи А. Кресновский пишет следующее:
«Имперское правительство совершило жестокий промах, недооценив великой политической роли в стране организованного, сплочённого в монолит офицерского корпуса. Оно не сумело ни его подготовить, ни его ориентировать». Собственно этот упрёк следует с большой долей основания отнести и на совесть военно-политического руководства Советского Союза. Одинаковые ошибки приводят к одинаковым последствиям.
Но вернёмся к планированию боевых действий и его последствиям. Когда разыгралась трагедия в Восточной Пруссии и осложнилась ситуация на люблинском и холмском направлениях, более трети вооружённой силы России тратили без пользы время, наступая на Львов и не встречая противника. То есть ударили по пустому месту. Но даже и этот план был в дальнейшем ухудшен, так как французы стали настойчиво требовать выполнения обязательств, то есть перехода Северо-Западного фронта в установленные сроки и добивались их сокращения. В 1911 году генерал Жилинский заверил французов, что русские войска способны перейти в наступление на 15-й день мобилизации, а в 1914 году он уже заявлял, что 1-я армия способна начать наступление на 12-й день. Следствием этого обещания явилось неподготовленное наступление русских войск в Восточную Пруссию. Общим же результатом явилась катастрофа, которую никто не смог предотвратить.
Эту ошибку мог, конечно, исправить компетентный Верховный Главнокомандующий. Однако Верховным Главнокомандующим был назначен великий князь Николай Николаевич, который, как мы видели выше, не справился с управлением Советом государственной обороны. Николай Николаевич не принимал участия в составлении плана войны и не разделял идей Ю.Данилова. Он был, как всякий лихой кавалерист, сторонником авантюристической драгомировской идеи наступления «в сердце Германии» через Познань. Французы, охваченные паникой под воздействием успешно развивавшегося наступления германских армий, тоже стали требовать осуществления наступления в направлении Познань — Берлин.