От Симона Боливара до Эрнесто Че Гевары. Заметки о Латиноамериканской революции
Шрифт:
«…Это неправильно, что основы свободы Никарагуа закладывают те люди, которые маршируют, завернутые в лохмотья. На этом основании многие ничтожества дают нам прозвище «бандитов», но история возьмет на себя обязательство отдать нам справедливость, если, главным образом, понятно, что капиталисты грабители являются первыми и напрямую ответственными в том, что, появившись в Никарагуа, они завезли торговцев янки на национальную территорию».
В это время Сандино пытался быть над межпартийной борьбой в стране. В январе 1932 г. в своем «Манифесте» Сандино призывал никарагуанцев не участвовать в фарсе выборов. В специальном бюллетене он предупреждал, что в его армию принимаются
В августе в заявлении «Для истории Никарагуа» он утверждал: «Никарагуа будет освобождена только выстрелами и ценой нашей собственной крови, сказали мы, и эта кучка политических каналий, которые оспаривают кнут завоевателя, по своей вине будут ликвидированы в не столь далеком будущем и народ возьмет бразды Национальной Власти».
В «Циркуляре» от 31 августа он заявлял: «…Наша армия готовится взять бразды правления национальной власти для того, чтобы затем приняться за организацию больших кооперативов никарагуанских рабочих и крестьян, которые будут использовать наши собственные естественные ресурсы во благо никарагуанской семьи вообще».
Так что на заключительном этапе своей борьбы Сандино всё–таки предполагал возможность захвата власти в стране, но, очевидно, не имел в виду применить при этом военные методы.
В 1933 г. Сандино говорил о необходимости сохранения мира в стране: «Я считаю наиболее высоким долгом любого добропорядочного никарагуанского гражданина обеспечить мир Никарагуа, но мир, который бы был достойным, а не миром раба».
В предложенном «Протоколе мира» (20 января) Сандино выражал готовность признать Программу правительства Президента Сакасы при условии невмешательства иностранной стороны в управление страной. При этом он выдвигал требование создать особый Департамент «Свет и Истина», которому будет сдано оружие повстанцев, и «где мы будем готовы отразить любую агрессию, которую захотело бы предпринять Установленное Правительство Никарагуа».
2 февраля 1933 г. в «Договоре о мире», подписанном Сандино, было записано:
«…Генерал Аугусто Сесар Сандино, через своих делегатов, и представители обеих партий заявляют, что в связи с освобождением родной территории иностранными войсками, открывается без сомнения эра основательного обновления в нашем публичном существовании; что это происшествие имеет жизненную значимость в наших национальных судьбах; и что, выученные горьким опытом, считают своим непременным долгом укреплять коллективное чувство автономии, которое с объединяющим энтузиазмом волнует никарагуанцев. С целью умножить столь благороднейшее стремление, те, кто подписывают настоящий акт, согласны указать, как главный пункт своих соответствующих политических программ, уважение к Конституции и основным законам Республики и в поддержании всеми разумными средствами, адекватными и юридическими, сияние во всем своем блеске, суверенитета и политической и экономической независимости Никарагуа».
Сандино выдвинул требование представления бывшим участникам его Армии участков земли на Севере страны для создания кооперативов, гарантии безопасности для всех участников освободительной войны и выделение личной охраны в 100 человек для него.
После подписания этого договора в своем интервью журналисту в Президентском дворце 3 февраля Сандино заявил:
«Я хочу мира для Никарагуа, и я пришел, чтобы добиться этого. Год за годом мои товарищи по оружию и я вели жизнь в лагерях, преследуемые с воздуха
После переговоров с Президентом Сакасой и получения от него гарантий, Сандино отдал приказ о роспуске своей Армии и сдаче оружия.
Он всегда подчеркивал: «…Мы не военные. Мы из народа, мы вооруженные граждане».
13 марта был опубликован «Манифест к народам мира и в частности к народу Никарагуа», в котором Сандино сделал краткий экскурс в историю Никарагуа, начиная с 1821 года до убийства генерала Бенжамина Селедона (1912) во время американской оккупации страны. «Генерал Бенжамин Селедон возглавил народное сопротивление, превратившись, таким образом, в предвестника антиимпериалистической борьбы в Никарагуа». Затем Сандино описал ход борьбы в Никарагуа с 1926 года до пакта Брайана — Чаморро (1927) и разоружения американцами никарагуанской армии либералов.
«… Интервенция янки имеет место во всех странах Испанской Америки и даже мира, и что трудно распустить посредине невода один узел без того, чтобы не увидеть другой узел. Тот, кто имеет уши, чтобы услышать, тот, кто имеет глаза, чтобы увидеть Будущее нашей расовой Америки, и чтобы по этой причине свяжет союз внутри наших народов испанского языка, более или менее в форме нашей армии имеет спроектированным в «Плане реализации высшей мечты Боливара».
В заключении Сандино подчеркнул, что сандинисты вели свою семилетнюю войну за восстановление национальной автономии Никарагуа, «не получив никакой поддержки, ни заключив с нашей стороны политических компромиссов ни с кем».
После этого в одном из последних писем Сандино неожиданно написал: «…Я заявляю всей Вселенной, со всей силой моего бытия, что являюсь рационалистическим коммунистом». (!)
Он задумал создать новую для Никарагуа политическую партию, которую он назвал «Автономной», то есть, которая должна была бороться за суверенитет страны во имя цели социальной справедливости.
Один из своих документов Сандино назвал «Застенчивая Никарагуа»:
«Никарагуанцы по природе являются бесстрашными политиками, даже поэты, однако, конгломерат, который формирует наша национальная жизнь, представляет Никарагуа застенчивой, будучи героической».
Считая, что современная Конституция страны (принятая в 1911 г.) «по прямой линии есть законная дочь Североамериканского Вторжения в Никарагуа», он, однако, соглашался с тем, что «она лучше, чем любая другая в эти моменты». Но лишь новая «Автономная партия» могла бы провести плебисцит по Конституции Никарагуа «для никарагуанцев».
Из письма: «…Я …хочу вложить свою песчинку песка за освобождение и социальное благополучие рабочего класса, который… всегда был эксплуатируем и презираем буржуазной бюрократией».
Это «обращение в коммуниста» свидетельствует о глубоком разочаровании Сандино в достигнутых целях его борьбы. Но и здесь он опередил время: в Никарагуа ещё долго не будет социально–политических условий для появления рабочей партии коммунистического типа.
В одном из писем Сандино признавался: «Я согласен в неуместности продолжения попыток организовать третью партию, и мы ограничимся поддержкой сандинизма со всем его влиянием морального авторитета, для того, чтобы стать решающим фактором в судьбах нации, при первом же случае, который представится».