От Симона Боливара до Эрнесто Че Гевары. Заметки о Латиноамериканской революции
Шрифт:
И всё–таки он сомневался. «В Никарагуа я думал, что янки не могут говорить правду о Москве, если меньше того, они говорят её о преступных диктатурах Латинской Америки».
Однако когда самолёт приземлился в Москве, он с трудом поверил в то, что это не сон. Он посетил Большой театр (балет «Лебединое озеро» с Улановой), города Ленинград, Киев (после фестиваля), встречался и разговаривал со студентами и рабочими. Фонсека представлял Никарагуа на молодежном фестивале один. Он описал Москву: автомобили, велосипеды, Кремль, Красную площадь, Мавзолей («Ленин — Сталин»). По поводу памятников Сталину и речи Хрущева на XX съезде, он записал: «Однако Сталина помнят как великого человека. Когда он был жив, его считали полубогом.
Затем описал свою поездку в Германию, Прагу, Польшу (сильное впечатление произвело на него посещение концентрационного лагеря Аушвиц — Освенцим). Затем он вернулся в СССР и посетил Ленинград. На этот раз он побывал на Пескарёвском кладбище и рассказал о «ленинградской блокаде». В заключение он писал:
«Мое путешествие в Советский Союз и другие социалистические страны, этот прыжок через воображаемый железный занавес лишь означал свершение в моей скромной персоне переворота обманутой никарагуанской судьбы»
Поездка в Советский Союз и другие соцстраны, безусловно, значительно повлияла на формирование политического мышления Фонсеки. Тогда он определял свое мировоззрение как сплетение «народной сущности различных идеологий: марксизма, либерализма, социал–христианства».
«Марксистская интерпретация социальных проблем, его враждебность к богатым, применима, хотя бы отчасти, — писал он позже. — Марксизм должен иметь некую правоту для того, чтобы быть способным завоевать доверие широких масс миллионов человеческих существ в определенной части мира. Марксизм должен иметь некую правоту, когда существуют многие люди, которые жертвуют жизнью, защищая свои принципы».
Вместе с тем можно использовать либеральную интерпретацию политических явлений, её защиту личности, для подталкивания «богатых» к участию в борьбе против сомосовского правительства и во благо революционного процесса. Он также считал, что нужно извлечь «народную суть» из социал–христианской доктрины. «…Если мы примем в расчет социалистическую доктрину, в данном плане как марксизм и либерализм и любую другую идеологию, мы воспрепятствуем тому, чтобы быть поверженными умирающими контрреволюционными силами».
В 1958–1960 гг. Фонсека сотрудничал с либеральными и молодежными организациями страны. Он вспоминал 1958 год., когда партизанское движение на Кубе всколыхнуло политический процесс в Никарагуа и напомнило о забытом на четверть века Сандино первой партизанской акцией во главе с ветераном–сандинистом Романом Раудалесом. Затем был «Чапаррал». Тогда Фонсека, раненный в грудь, был арестован и доставлен в Тегусигальпу (столица Гондураса) и оттуда выслан на Кубу.
После возвращения с Кубы (через Коста — Рику) Фонсека принял решение организовать революционную группу. Но потерпел неудачу, был арестован и выслан в Гватемалу, где был вновь арестован. В письме от 22 апреля 1959 г. Фонсека описывал обстоятельства его высылки в Гватемалу: «Никогда, как сейчас, когда силой меня отделили от моего народа, я не чувствовал так близко страдания этого народа. Ничто во вселенной не заставит меня покинуть героические и славные ряды борцов за благо человечества. Всю мою жизнь я отдам полностью этому делу. Чувствую себя гордым, когда отдаю себе отчет, что вручаю человечеству, никарагуанскому народу, лучшее, что можно иметь, молодость, потому что жизнь — это молодость». Из лагеря он бежал и вернулся в Никарагуа.
Из этого трагического партизанского опыта, он сделал вывод о том, «что вооруженная борьба есть единственный путь, который может привести к революционным изменениям в Никарагуа», что необходимо объединить и организовать никарагуанские революционные силы.
«Борьба
Необходимость вооруженной борьбы была воспринята в Никарагуа после победы кубинской революции. «…Эта народная партизанская война против Национальной гвардии есть продолжение борьбы, которую против той же армии и против завоевателей поддерживал великий патриот Сандино со своей Армией — Защитницей Национального Суверенитета». Основную народную базу Революционной Армии составляют крестьяне, для которых эта война должна быть «аграрной» войной. Но вооруженная борьба без помощи других форм борьбы не может привести к победе. «Легальные двери, сколь узкими бы они ни были, должны быть использованы для связи с народом». Вместе с тем подпольная деятельность есть важнейшая помощь вооруженной борьбе. Для достижения победы в войне, несомненно, нужна естественная храбрость, но её недостаточно. «…Никто в мире не должен настолько принимать в расчет реальность, как солдат революции».
В 1962 г. были созданы СФНО (FSLN) и партизанская база на севере страны между реками Коко и Бокай, в изолированной зоне с индейским населением. Но первая военная акция потерпела поражение. Погибло много студентов. Фонсека был арестован при переходе границы с Гондурасом.
В своей речи перед судьей 9 июля 1964 г. в Манагуа Фонсека подробно рассказал о своей революционной деятельности в СФНО от его создания в 1962 году в Гондурасе четырьмя молодыми никарагуанцами, прибывшими с Кубы. Он назвал всех руководителей и членов партизанского отряда, как погибших, так и находившихся в эмиграции. В конце он заявил: «Как известно, наша организация приняла на себя работу, которая состоит в вооруженной народной борьбе. Она единственная, которая может решить победу революционного правительства».
Тогда Фонсека написал памфлет «Из тюрьмы я обвиняю диктатуру».
«…Я могу обвинять Анастасио Сомосу Д., Луиса Сомосу Д. и других членов семьи, которая возглавляет угнетение, также как политиков и военных, которые им служат соучастниками. Я могу обвинять их, говорю, не в том, что они имеют прямые планы для покушения на жизнь честных граждан, а в использовании систематической формы убийств патриотов и достойных людей».
Далее следовало перечисление дат и имен погибших, а также кампаний и преступлений семьи Сомосы, разорявшей страну.
В этом памфлете он вновь заявил о своей неприверженности к «марксизму–ленинизму». «…Я не являюсь марксистом–ленинистом, и это — не только сегодня».
В тюрьме. Фонсека написал Манифест «Это правда», в котором он отвергал обвинение в «планировании абсурдных террористических актов». «В этой ситуации правительство распространяет ужасную ложь, которая состоит в связывании революционеров с русскими подлодками, курсирующими в Тихом океане».
«…Народ знает, кто является виновным в том, что Никарагуа находится в жалких условиях колонии империализма янки».