От третьего лица
Шрифт:
Эти последние важные поразительные вещи и интересовали нашего героя. Саня знал, что при правильном подходе, если совпадёт, можно было из всего этого собрать вполне себе нормальный велик. Правда, может и не хватить, деталей, и тогда придется выменивать в кооперативных гаражах несколько недостающих частей на пустые бутылки из-под пива и водки из ближайшего парка культуры и отдыха, где по кустам, особенно после партийных мероприятий, их валялось с избытком, а цена им в пункте приёма стабильные 20 копеек, а в гаражах – 15.
Либо же был вариант махнуть всё просто оптом, в обмен на какую-нибудь нужную штуковину, либо сбегав за сигаретами для мужиков в единственный и потому всем известный сельмаг. Где типам вроде Сани могли продать и сигареты, и пиво, искренне веря, что они, как настоящие пионеры, прибежали по наставлению старших. За редким исключением, так всегда и было. Но рано или поздно каждый настоящий пацан просто обязан был попробовать сначала папиросу или сигарету – кому как повезёт – а в более взрослом возрасте, годам к 13-14 – вино, именовавшееся в народе «Три топора», в магазине же – «Портвейн 777».
Но это так – отступление от темы.
Хотя какое же это отступление? Именно такие вехи в жизни пацанов и делают их в собственных глазах уже выросшими мужиками и дают пропуск во «взрослый», как им кажется, мир.
Сейчас Саня представлял, как он соберёт себе настоящий «Урал», покрасит его настоящей чёрной масляной краской и, как только просохнут дороги, выкатит своё сокровище на суд публики. Это вам не кораблики по лужам пускать!
Полный энтузиазма, он добрался до заветной кучи металлолома и принялся выискивать необходимые детали. Практически сразу ему попалась старая рама со звёздочкой для педалей и погнутой передней вилкой. Этих вилок, как понимал Саня, здесь будет ещё не одна, потому как деревенские мужики, подпив, умудрялись не только спикировать с велика в придорожную канаву, но часто и въехать в забор или столб – куда попасть надо ещё очень постараться.
Находка
Потянувшись за очередным колесом, каких Саня уже вытащил из кучи около десятка, он вдруг заметил странный предмет, похожий не то на бочонок с завинченной металлической, скорее всего, алюминиевой крышкой, не то на запаянный бак. Большая крышка была сильно деформирована сбоку, и вообще на предмете было много вмятин – он не представлял для Сани ни малейшей ценности. Даже старинные дутые погнутые самовары были куда интереснее – на них хоть были ряды медалей, и можно было найти год выпуска дореволюционной штуковины. Саня, родившийся в год 52-летия Советской власти, даже представить себе не мог такую ретроспективу, и потому она его всегда завораживала. Саня размахнулся и со всей силы пнул странный предмет, но вдруг внутри что-то загремело. И, не понимая ещё почему, он очень захотел проверить, что бы это могло быть. Саня, как и большинство его друзей по банде, не очень-то любил читать и вполне обходился обязательными страницами в книгах, необходимых для получения положительных оценок по литературе.
Всю остальную жизнь он предпочитал изучать «методом проб и ошибок», что и позволило ему к 5 классу уже быть, как он сам считал, вполне взрослым и самостоятельным человеком. А учитывая, что Саня был единственным мужчиной в доме, он уже вполне чувствовал всю ответственность за семью на своих мужских плечах. «Бабы есть бабы, что с них взять» – часто говорил он сам себе, когда поведение мамы или бабушки ему казалось излишне встревоженным, испуганным или восторженным, особенно, когда по телевизору, который был главным окном в большой мир, показывали фильм с участием Василия Ланового или Юрия Соломина.
В те времена во всём СССР трудно было найти женщину в возрасте от 7 до 70 лет, которая не была бы влюблена в этих артистов. Вообще, это было время романтиков, героев, победителей, покорителей целины, строителей БАМа и других всесоюзных комсомольских ударных строек.
Молодые ребята по комсомольским путёвкам по собственному желанию ехали за мечтами и туманами в далёкие неизведанные дали строить новые города и свою жизнь, готовые жить в палатках и бараках, преодолевать и побеждать. Это было время идеалистов и романтиков, воспитанных на советских ценностях и вере в светлое будущее.
В это сейчас почти невозможно поверить, но вся огромная страна, занимавшая шестую часть всей суши планеты Земля, в одно утро влюблялась в одну песню, или всех покорял один фильм, или, тем более, один артист.
Родина знала и ценила своих героев: все знали имена космонавтов, футболистов и хоккеистов сборной, Героев Социалистического Труда на память, по именам и по фотографиям. В народе ходили легенды, героями которых были эти герои современности. Увидеть их можно было только на развороте газеты, журнала или по телевизору.
Конечно и Саня мечтал стать, как минимум, известным героем-разведчиком или космонавтом. Потому что Гагарин был тоже простым парнем из глубинки, из очень простой семьи.
Саня решил во что бы то ни стало вскрыть злополучную банку и с ожесточением занялся реализацией задуманного. Порывшись в куче металлического лома, он извлёк оттуда монтировку для разбора колёс (что было совсем не удивительно в стране, где весь ремонт автомобиля практически всегда делал сам водитель), зубило – такой заостренный внизу металлический стержень сантиметров 20 в длину, предназначенный для рубки твердых предметов – и болванку размером с консервную банку, но очень тяжелую, потому что сделана целиком железа. И принялся за дело.
Сначала попробовал отжать привинченную крышку монтировкой, но она никак не поддевалась и всё время соскакивала прочь. После очередной попытки, саданув соскользнувшей рукой по какой-то банке и содрав кожу на правой руке до крови, Саня понял, что надо применить другой подход, и взял в руки зубило. Изначально менее симпатичная идея сейчас быстро дала результат. Буквально после третьего удара крышка на баке треснула, и рваные концы разошлись по сторонам, осталось лишь завершить начатое. Волнение подступило к горлу.
Забыв про раненую руку и солёный пот, заливавший и щипавший глаза, Саня, затаив дыхание, высыпал на кусок жестяной обшивки круглой печи, которую почему-то называли голландкой, содержимое банки. Каково было его удивление, когда оттуда высыпались… буквы!
Да-да, буквы алфавита и в большом количестве. Каждая из них имела прямоугольную основу и была похожа на маленькую печать и длинную, сантиметра три, основу-ножку. В учебнике истории Саня видел такие буквы, там была фотография наборного печатного стола, на котором революционеры печатали листовки, так вот буквы там были точь-в-точь с такими ножками, тоже вырезанные зеркально. Это были буквы для набора текста, настоящий типографский шрифт. Саня буквально обалдел от увиденного. Неужели у нас тоже здесь были революционеры, неужели!!! Аж воздух перехватило, вот это да!