От всего сердца

Эндрюс Илона

Никати открыл шкатулку и достал корону. Это был изящный полумесяц из светлого металла, две руки из переплетенных металлических ветвей с тонкими листьями, соединенные сзади тонкой цепочкой. В середине, где ветви сходились на лбу владельца, большой драгоценный камень сверкал белым огнем. Что-то, что один из высших эльфов Толкиена, возможно, видел во сне.

Никати

осторожно поднял корону перед собой и посмотрел на нее.

– Почему он колеблется?
– пробормотала Карат.

– Она убьет самозванца, - сказала Калдения.
– Гнев Огня примет его, только если он принадлежит роду.

Кульминацией всей жизни Никати стал этот момент. Если бы я была там, наверху, стоя с короной семьи, которую я никогда не держала в своих руках, я бы задалась вопросом, лгали ли мне все это время люди, которые меня вырастили. Повтора не будет.

Никати глубоко вздохнул и надел корону на голову.

Драгоценный камень вспыхнул красным, будто в его недрах извергся миниатюрный вулкан. Тело Никати дернулось назад, застыв. Его руки согнулись, ладони сжались в кулаки. Он поднял голову к небу и закричал, его глаза сверкали огнем драгоценных камней.

Волна магии вырвалась из него, прямо вверх, как поднятое знамя, настолько сильная, что у меня застучали зубы.

«Гертруда Хант» дрожала, содрогаясь. Я воткнула посох в пол и направила магию по гостинице, давая ей успокоение.

Столб пылающего огня охватил Никати, гудя, как высоковольтный провод. Он кричал, его лицо было искажено маской боли, но не было слышно ни звука.

Я напряглась, вращая свою силу вокруг него, пытаясь минимизировать воздействие.

Магия мигнула и исчезла. Никати споткнулся, внезапно высвободился, поймал себя и поднял голову.

Драгоценный камень приобрел насыщенный янтарный цвет, переливающийся более глубокими оттенками золотисто-коричневого. Точный цвет глаз Никати.

Белое одеяние соскользнуло с тела принца, обнажив под ним светлые боевые доспехи.

– Доминион приветствует Изаротт, - сказал Суверен.

Таким образом, Косандион только что официально признал его правителем Восточной Гахеи. Будет война.

Никати открыл рот. От него исходила магия, шепот сдерживаемой силы.

– Изаротт приветствует Доминион.

Он повернулся и спустился по лестнице. Делегация гахеев поднялась как один и последовала за ним вниз по пандусу из своей секции, через мост к порталу. Еще несколько вдохов, и они исчезли.

– Мы сделаем небольшой перерыв!– объявил Гастон.

– НА ПЯТОМ МЕСТЕ, ЗАНЯВ ВТОРОЕ МЕСТО С НАИМЕНЬШИМ РЕЗУЛЬТАТОМ, - сказал ГАСТОН, - … Леди Бестата из Дома Меер.

На экранах появились баллы Бестаты. Сила ее армии была выше всяких похвал по сравнению с Никати. Ее рыцари были хорошо обучены и дисциплинированы, ее лучники имели технологически продвинутое оружие, а ее крепости были чудом военной инженерии. Но за все это пришлось заплатить. Ее население было грамотным и хорошо разбиралось в математике, но искусство и гуманитарные науки практически отсутствовали. Она вложила в религию минимум

средств, что каким-то образом привело к отставанию медицины и уменьшению продолжительности жизни. Ее экономика была в стагнации. Ее население было дисциплинированным и патриотичным, но они не были счастливы.

Я реально думала, что она должна была набрать больше очков, учитывая, что она явно выигрывала войну у Амфи, но Доминион, должно быть, придавал большое значение качеству жизни.

Бестата тоже не была счастлива. Ее фирменная насмешка вернулась, и она выглядела так, будто хотела отрезать кому-то голову. Дом Меер выстроился позади нее, словно они собирались штурмовать Косандиона на троне.

– Войны обходятся дорого, - сказал Дагоркун.

– Особенно с тем успехом, с которым она их проводит, - сказала Карат.
– Это довольно поучительно.

– Хочешь запись ее игры?
– спросила я.

Глаза Карат вспыхнули.

– С удовольствием, это мне понравится. Знаешь, кому еще это понравится?

– Лорду Сорену?

Она усмехнулась и кивнула.

– Мой отец будет очень доволен. Да ведь он может даже улыбнуться.

– Ты должна подготовиться на случай, если его лицо разобьет улыбка.

Она усмехнулась.

Дагоркун наклонился к Карат, чтобы посмотреть на меня.

– Заместитель хана, ну конечно, и вас я отправлю домой с копией.

– Спасибо. Моя мама найдет ее очень полезной.

– Почтение к родителям имеет первостепенное значение, - сказала Карат.

– Да. Это наш священный долг.

Они обменялись взглядами.

Дому Меер удалось достичь невозможного. Орда и Святая Анократия объединились бы ради шанса надрать им задницы.

– Что вы просите у Доминиона?
– спросил Косандион.

Бестата разжала зубы.

– Дом Меер желает только одного, того, что может даровать нам только Суверен.

– Вот оно, начинается, - пробормотал Дагоркун.

– 3, 2, 1, - прошептала Карат.

– Договор о взаимной защите между Домом Меер и Доминионом!
– объявила Бестата.

Калдения вздохнула.

– В моей власти даровать его, это не подлежит сомнению.
– Косандион сделал паузу.
– Однако Дому Меер не хватает полномочий для заключения такого договора.

Бестата открыла рот, но Косандион еще не закончил.

– Дом Меер - часть нации. Соглашение между этой нацией и Доминионом уже существует. Вы поклялись Святой Анократии. Сделайте другой запрос.

– Значит, слово Доминиона ничего не значит?
– Бестата зарычала. Дагоркун втянул воздух сквозь зубы.

– Остынь, - сказала Карат певучим голосом.

Входящее сообщение толкнуло меня. Я открыла экран и прослушала его. М-да.

Вперед выступил пожилой мужчина-вампир.

– Нам было обещано благо. Вы должны даровать его. Таковы были условия.

Ресвен встал.

– Неверно. Вам было обещано озвучить просьбу. В условиях контракта, который вы подписали, четко указано, что Доминион рассмотрит все разумные запросы. Ваша просьба не является разумной. Такой договор будет сразу же аннулирован. Более того, он может привести к конфликту между Святой Анократией и Доминионом.