От Земли к Андромеде
Шрифт:
– Формула времени?
– удивился Президент.
– Да, именно формула времени. Сейчас ученые мира еще не стоят на пороге, но уже подошли к нему с вопросами получения антиматерии, которая позволит космическим кораблям перемещаться со скоростью света. Пока для нас это запредельная скорость, но в ближайшие пятьдесят лет она станет реальностью. Наука всегда движется волнами, я имею ввиду то быстро, то медленнее. Произойдет скачок и новое замедление лет на сто. Что такое скорость? Это перемещение определенного тела в пространстве. Предмет находится в точке А, например, в Москве и должен переместиться в точку В, например, во Владивосток за девять часов. Девять часов - это время в пути... время! Мы привыкли идти проторенным путем. Нам надо увеличить силу тяги двигателя, в результате увеличится скорость и уменьшится время. Предмет попадет во Владивосток не за девять часов, а за пять, например. А если подойти к этому вопросу с другой стороны? Со стороны времени, найти его формулу и девять часов сжать до одной секунды. Космические корабли будущего станут бороздить просторы галактики со скоростью света, но даже до самой ближайшей звезды им придется лететь более четырех лет. Зачем же идти по натоптанному, зачем изобретать велосипед, когда, зная формулу времени, можно эти четыре года сжать до минуты? Вам кажется это фантастикой, но автомат Калашникова для питекантропа вообще дикая фантастика. Неудачное сравнение, извините, но мне с вами легче разговаривать, чем с учеными академиками. Вы политик и чаще встречаетесь с ситуациями, противоречащими всякому здравому смыслу. Наука - это не та женщина, которую можно изнасиловать. Придется хорошенько потрудиться, ласково поглаживая ее ножку выше и выше, прежде чем она отдастся тебе.
Романов рассмеялся:
– Да-а, Николай Петрович, сравнения у вас, конечно, тоже фантастические - от космических кораблей до женских ножек. И когда эту женскую ножку можно будет реально погладить?
– спросил Президент, все еще посмеиваясь.
– Наука - это не бухгалтерская книга, по которой можно реально отслеживать вложенные средства и не государственный утвержденный план, который, кстати, тоже частенько корректируется. Однако, надеюсь уложиться в половину данной нам форы времени. Хочу пойти к цели двумя параллельными путями - главной и второстепенной дорогой. Главная - это получение формулы времени, а второстепенная и реальная - это квантовое перемещение в пространстве. Говоря проще - телепортация. Этой девочкой вовсю уже ученые занимаются. Это реально в ближайшие годы, например, лет через восемь-десять, полагаю не более. Если, конечно, вы одобрите мой план на будущее и мне не придется объяснять кому-либо другому чем я занимаюсь.
– Вы хорошо сказали про бухгалтерские книги, Николай Петрович, но я понимаю, что наука не может стоять на месте. Невероятное сегодня становится завтра объективной реальностью. Занимайтесь формулой времени и телепортацией. Отлаженное вами производство, как я понимаю, на потоке и станет идти своим чередом, - ответил Романов.
– Но я вас пригласил к себе с еще одной целью - на Западе заинтересовались нашими самолетами-невидимками и, вероятно, скоро на комбинате появятся представители той или иной разведки. Кроме ГРУ другие спецслужбы о вас не знают. Полагаю, что настало время вам познакомиться, а им объединить свои усилия.
Президент попросил пригласить находящихся в приемной генералов. Вошли двое в штатском и два человека в форме, одним из которых был Краснов.
– Вставать необходимости нет, - начал Романов, - проедем совещание в рабочем режиме. Прежде всего представлю вам молодого человека, генерал-лейтенанта Ковалева Николая Петровича, который руководит объектом государственной важности в городе Н-ске. Он автор вещества, именуемое краской, которой покрываются воздушные и морские корабли, невидимые для радаров и эхолотов противника. Он же создатель вам известных новейших двигателей. Генерал-майор Краснов Борис Николаевич, штатный сотрудник ГРУ, который является заместителем Ковалева по режиму. Генерал-армии Буданов Артем Викторович, директор службы внешней разведки, генерал-армии Высоцкий Геннадий Дмитриевич, директор ФСБ, генерал-полковник Говорков Евгений Игоревич, начальник ГРУ. По имеющейся информации американские спецслужбы в настоящее время планируют направить в Н-ск людей с целью получения технологии производства краски или хотя бы взятия образцов для исследования. Остается несомненным, что научно-производственный комбинат, руководимый Ковалевым, станет постоянно интересовать западные спецслужбы и настала пора объединить усилия наших спецслужб. Какие меры предлагаются для пресечения деятельности иностранных разведок?
– Разрешите?
– попросил слова начальник ГРУ.
– Пожалуйста, Евгений Игоревич.
– Поскольку изначально ГРУ поручено осуществлять охрану объекта во всех смыслах этого слова, предлагаю следующее, - он прокашлялся немного, - на местном уровне возглавить операцию по предотвращению деятельности иностранной агентуры генерал-майору Краснову Борису Николаевичу. Обязать начальника УФСБ Н-ской области оказывать Краснову полное содействие. Ему же оперативным путем выявить и задержать иностранных агентов при содействии местного УФСБ. У меня все, Владимир Сергеевич.
– Есть другие предложения?
– спросил Президент.
– Разрешите вопрос, Владимир Сергеевич?
– Да, пожалуйста, Геннадий Дмитриевич.
– Почему охрана, в том числе и контрразведывательная деятельность, поручена ГРУ?
– Это требовала обстановка того времени. Вы хотите взять все в свои руки?
– Считаю, что это целесообразно. У ГРУ несколько иные основные функции и задачи, - ответил директор ФСБ.
– Что скажете вы, Евгений Игоревич?
– Возможно, Геннадий Дмитриевич прав в целом. Однако в настоящее время смена оперативного органа повлечет за собой определенную временную заторможенность, что может сказаться на результатах выявления и обезвреживания иностранной агентуры.
Директор ФСБ усмехнулся уголком рта. Военные знают больше, чем говорят и хотят сорвать лавры на этой операции, считал он.
– Полагаю, что...
– Извините, Владимир Сергеевич, - перебил его Ковалев, - прежде, чем вы озвучите свое решение, я бы хотел высказать свою точку зрения и кое-что уточнить.
– Конечно, пожалуйста, Николай Петрович, - согласился Президент.
– Спасибо, тогда прежде всего вопрос директору ФСБ - действия вашего ведомства, Геннадий Дмитриевич, что вы бы предприняли по вопросу вмешательства в мою работу иностранной агентуры?
Высоцкий так удивленно посмотрел на Ковалева, что Президент чуть не рассмеялся, но внешне не показал ничего. Ему самому стало интересно, как отреагирует директор. Молчание несколько затянулось и Высоцкий решил ответить:
– Если говорить тезисно, то оперативным путем выявить агентуру, а потом уже решать следующий вопрос - играть с ними или задерживать.
– Весьма неплохо, - согласился Ковалев, вновь повергая директора в удивление своим ответом - что может понимать ученый в оперативной работе? Смена сотрудников ГРУ на ФСБ, - продолжил Ковалев, - не повлияет на результаты, однако я уже сработался с генералом Красновым. Но можно сработаться и с другим. Я бы хотел, Владимир Сергеевич, в вашем присутствии кое-что объяснить директору ФСБ. Я хоть и генерал-лейтенант, но по существу человек сугубо гражданский, я не знаю где надо козырнуть, где промолчать, не перебивая старшего по званию. По вашему вызову в Москву ездить не стану, надо - сами приедете. Кандидатуру, предложенную вами вместо Краснова стану утверждать я, а не вы и после меня Президент. В спорных вопросах между нами, мой заместитель по режиму, ваш кадровый сотрудник, выполняет мой приказ, а не ваш. Мои просьбы, распоряжения, приказы, как хотите их называйте, может отменить только один человек - Президент Российской Федерации или верховный главнокомандующий, тоже как хотите. Мои действия или просьбы могут иногда показаться вам сумасбродными, психически ненормальными. У меня нет времени доказывать свою правоту и тратить силы на споры, вам уже моя речь кажется бредом сумасшедшего, но вы поймете через несколько месяцев, что это абсолютно не так. Если вы не возражаете, то я готов согласиться со сменой ГРУ на ФСБ. Почему я все это высказал несколько сумбурно и в резкой форме? Просто министр обороны прошел уже фазу недоверия моим словам и защищал меня от того же начальника ГРУ, с которым мне пришлось лично познакомиться только сегодня.
Директор ФСБ молчал, ошарашенно-удивленный он поглядывал на Президента и был уверен, что Ковалева сейчас поставят на место. Романов это тоже хорошо понимал.
– Геннадий Дмитриевич, вы действительно еще мало знаете господина Ковалева, - начал он, - Николай Петрович не ставил своей целью обидеть вас или унизить, но к его словам необходимо прислушаться. У каждого гения свои странности, хотя лично я в его словах ничего странного не нахожу. Не найдете странностей и вы со временем. Но, как сказал Николай Петрович, нет времени на объяснения, поэтому его просьбу считайте моим приказом.
– Есть, - ответил директор ФСБ
После утверждения новой кандидатуры заместителя по режиму, Романов попросил остаться Высоцкого, отпустив всех.
– Геннадий Дмитриевич, вы, конечно, сейчас многого не понимаете и не воспринимаете в силу своей неосведомленности. Я тоже, как и министр обороны, чувствовал себя подобно вашему. Но неоднократно убедился в правоте слов Ковалева, когда абсолютно невозможное становится реальностью. Приведу в пример то, что видел лично. На учениях в тихом океане Ковалев предложил уничтожить старый списанный безоружный пограничный катер, заявив о том, что крейсер не сможет его потопить, используя любые виды оружия. Вы бы видели усмешки морских офицеров и открытые рты позже, когда с расстояния меньше мили катер расстреливали орудия, торпеды, бомбила авиация, а на катере даже стекла рубки не потрескались. Ни каких следов, кроме сплющенных крупнокалиберных пуль и осколков. Вы можете представить себе ситуацию, когда на палубу старенького катера падает бомба, способная пробить многометровое бетонное сооружение? После взрыва даже стекла на катере не треснули. А его ядерные двигатели, что ученые про них говорят? Что это невозможно, но мы перевооружаем армию, это факт. Сегодня я утвердил план работы Ковалева на ближайшие годы, я не могу вам о нем рассказать, но поверьте, что подобные катера и ядерные двигатели - это семечки. Поэтому берегите Ковалева, как зеницу ока. Это не просьба, это приказ, такие, как Ковалев, раз в несколько тысячелетий рождаются.