От Земли к Андромеде
Шрифт:
– Есть беречь Ковалева, - ответил Высоцкий.
* * *
Ремезов Валентин Николаевич недавно получил генеральское звание, еще не привык к нему и не освоился с новым имиджем. Он генерал... Новое чувство воодушевляло его, а брюки с лампасами приводили в некоторый трепет. Он генерал... летел в Н-ск, помня наставления директора ФСБ, а потом и Президента.
Кто он такой этот Ковалев? В ведомстве о нем не знали, но личный инструктаж директора и Президента говорили о многом. Он знал парней, которые уходили на подобные должности в авиационные или морские КБ - в лучшем случае их инструктировал начальник управления. Каждый из них и так знал, что необходимо делать. Он помнил слова Президента: "В России отменена смертная казнь, но если что-то случится с Ковалевым, вы станете мечтать о ней, как о манне небесной".
Он летел в Н-ск с воодушевлением. Новая должность предполагала большей самостоятельности, и он не подчинялся ни коим образом начальнику местного УФСБ. Более того, тот обязан был оказывать любую помощь по требованию Ремезова. Это было что-то новенькое, обычно все подобные руководители в оперативном плане подчинялись местным генералам.
В аэропорту его встретил генерал Краснов. По дороге на комбинат, как показалось Ремезову, он неохотно говорил о Ковалеве. Может быть потому, что ГРУ конкурирующая фирма или здесь все-таки что-то другое?
Они сразу договорились общаться на "ты". "Ковалев генерал-лейтенант по званию, но в душе он сугубо гражданский человек, - рассказывал Краснов, - предпочитает обращение по имени отчеству. Словам "есть и так точно" - другие слова: сделаю, хорошо, будет исполнено, согласен или что-то в этом роде. Дважды Герой Труда, лауреат Государственной премии по науке и технологиям, доктор физико-математических наук, академик. Но таких в России достаточно, а он один - он гений".
Краснов представил нового заместителя по режиму Ковалеву. Новый руководитель, оторвавшись от бумаг, высказался четко и ясно:
– Осваивайтесь, обживайтесь, принимайте дела и вникайте в обстановку. Краснов вам все покажет и объяснит, познакомит с личным составом. Почувствуйте в себе силы приступить к работе самостоятельно, отпустите его, доложите мне вместе с планом оперативно-розыскных мероприятий по выявлению и обезвреживанию иностранной агентуры. Пока агенты не установлены и решение по ним не принято - станете ходить в форме, а не в гражданке. Это все.
– Николай Петрович, - обратился к нему Краснов, - у меня приказ начальника ГРУ прибыть в Москву через три дня.
– Так позвоните ему и объясните, что я его приказ отменил. Уедете, когда решит Ремезов.
Ковалев уткнулся в бумаги, давая понять, что разговор окончен. Генералы вышли из кабинета.
– Крут он, однако, и что станешь делать?
– спросил Ремезов Краснова.
– Звонить и объяснять. Вряд ли захочет генерал-полковник спорить с Ковалевым, для него это может плохо закончиться.
– Для Ковалева?
– Для Говоркова и он это прекрасно понимает. Твой директор может что-то первоначально оспаривать, но как только получит по заднице от Президента, так сразу все поймет и успокоится. Моему легче, он от министра обороны нагоняй может получить, - ответил Краснов.
Ремезов вник в ситуацию на комбинате довольно быстро, но все-таки не отпустил через три дня Краснова - вникать пришлось не только ему, но и оперативному составу, спецназу, технарям, оперативно-поисковой службе, а по простому топтунам. Краснов отбыл в Москву через неделю. Ремезов доложил Ковалеву, что к службе приступил в полном объеме и представил план. Ковалев, как показалось генералу, мельком глянул на него.
– Неплохо, ваша главная задача установить все связи прибывающих агентов. Дать им возможность проникнуть на комбинат, взять образцы жидкости и краски, в живом виде посмотреть на двигатели. Если они смогут скопировать чертежи - пусть копируют. Чертежи и образцы должны обязательно попасть к американцам в ЦРУ. Попасть с трудом, чтобы у них не сложилось впечатления, что им это все подсунули. Если их будет трое, например, то арестовать одного-двоих, но кто-то обязательно должен уйти с чертежами и образцами. Когда документы будут у них, пусть заметят за собой слежку и начнут отрываться. Повторяю, задача одна - образцы и чертежи должны попасть в ЦРУ, а устно агент должен доложить, что охрана здесь очень серьезная и он уцелел только чудом. Обязательно переговори с местными чекистами, а то еще наломают дров - арестуют случайно агентов. Все понятно?
– Понятно, Николай Петрович. Извините, но я должен заранее знать, где им можно брать пробы, а где нет, где лежат настоящие чертежи, а где подготовленные для них.
– Пусть берут все, что угодно и где угодно, пусть фотографируют, не стоит им мешать. Охрана только по периметру и в форме, на территории комбината чтобы ни одной живой души из твоих не было при появлении агентов. Сдашь информацию американцам, тогда и возобновишь вновь настоящую охрану. Это все, что положено вам знать, Валентин Николаевич.
Последнее предложение успокоило Ремезова. Если я знаю не все, то к американцам попадет липовая, а не настоящая информация. Но почему Ковалев не доверяет даже мне?
Через два месяца начальник восточного отдела ЦРУ в бешенстве метал громы и молнии - два его лучших сотрудника арестованы в России, а один с трудом сумел выбраться и привез информацию. По заключению специалистов чертежи оказались неполной схемой ядерной реакции, известной каждому школьнику. В одной из проб оказалась вода, в другой обыкновенная краска, разведенная серной кислотой. Фотографии двигателей соответствовали привезенным чертежам, но они не могли быть рабочими, так как отсутствовал охладитель, даже взрыва бы не произошло в таком тонком корпусе - все элементарно погибли бы от радиации еще до начала цепной реакции, для которой тоже необходимы определенные условия. Сделанные фотографии корпусов зданий соответствовали спутниковым. Начальника отдела развели, как обыкновенного лоха, арестовав двух людей и подставив ложный объект. Теперь в ЦРУ понятия не имели, где производятся настоящая краска и двигатели. Руководство требовало ответа, а у него были только потери.
Служба внешней разведки информировала директора ФСБ о понижении в должности начальника восточного отдела ЦРУ в связи с известными событиями. Директор в свою очередь поздравил Ковалева и Ремезова с успешной и блестяще проведенной операцией.
Ковалев пригласил Ремезова к себе.
– Валентин Николаевич, сейчас я могу рассказать вам кое-что о вашем назначении сюда и проведенной операции по выявлению и обезвреживанию иностранной агентуры. В свое время я был на секретном совещании у Президента, на котором присутствовали все руководители спецслужб. Как раз директор СВР своевременно информировал Президента и нас о готовящейся заброске агентуры. Высоцкий тогда решил сорвать лавры и обоснованно предложил взять комбинат под свою опеку и охрану. Я не стал возражать в том числе и потому, что генерал Краснов брал пробы для производства анализов в одной из спецлабораторий ГРУ. Но они не смогли провести необходимые исследования, для этого необходимы более обширные знания. В Америке смогли, так как со временем состав распадается на воду и кислоту, такой результат они и получили. Чертежи они взяли настоящие, но современной науке еще не дано осмыслить их, я немного ушел вперед. Поэтому в ЦРУ сделали вывод - объект не только ложный, но и специально подставленный. В результате они потеряли двух человек и ничего не добились. Теперь ни одна разведка к нам лет пять не сунется. Я все знал заранее и приказал не мешать агентам, а вам ходить в форме. Это тоже должно было послужить определенной каплей в сознании сотрудников ЦРУ, что объект ложный. Ваша контора, Валентин Николаевич, обычно на парады не ходит и мундиром не светит. На парадах она присутствует в несколько иной ипостаси. Полагаю, что вам необходимо более полно информировать директора о проведенной операции с учетом изложенной мною информации, исключив фамилию Краснова и Высоцкого.
Оставшись один, Ковалев вздохнул свободно, теперь можно заняться основными делами, не отвлекаясь. Он собрал свой ученый совет в кабинете.
– Коллеги, комбинат работает в соответствии с планом, рабочие трудятся неплохо, а вот вы, видимо заскучали немного. Последние месяцы я не поручал вам никаких новых разработок, и вы посчитали, что инициатива наказуема. Это не совсем меня устраивает, когда у ученого не рождаются в голове прелестные новые идеи. Мозг начинает ржаветь или плесневеть - как хотите. Пора браться за новое дело - мне нужен квантовый компьютер. Полноценный квантовый компьютер является пока гипотетическим устройством, но уверен, что вы сможете превратить его в реальность скажем так... месяцев за шесть-восемь.