От Земли к Андромеде
Шрифт:
– Инфаркт, обширный инфаркт, - объявил врач, - необходима срочная госпитализация.
– Некогда нам по больницам валяться, - Ковалев посмотрел на адъютанта, - срочно пригласи Веронику Андреевну и проводи докторов.
Вероника ехала на комбинат, прекрасно зная, что муж может сам оказать помощь не хуже ее. Но, видимо, обстоятельства не позволяют ему, не хочет демонстрировать свои способности еще и в медицине. Она вошла в кабинет, присела на диван к больному. Собянин лежал с расстегнутой рубашкой, тяжело дышал и постоянно потирал рукой грудь.
– Сдавило все и жжет сильно, - произнес он.
– Обычные проявления инфаркта, но ничего, сейчас все поправим, - она застегнула ему пуговицы на рубашке, - вставайте.
– А сердце?
– Собянин удивленно глянул на нее, начиная понимать, что боль и жжение ушли.
Он встал, походил по кабинету и даже присел несколько раз - сердце работало ровно и ничего не болело.
– Благодарю вас, вы жена Николая Петровича?
– спросил он.
Ковалева утвердительно кивнула головой.
– Вот если бы ваш муж также бы умел делать свое дело... еще раз спасибо.
– Муж работает не хуже и полагаю, что скоро вы в этом убедитесь. Ладно, сами здесь разберетесь, мне пора.
Ковалева подошла к Николаю, не стесняясь поцеловала его в щеку и вышла.
– Алла, сделай нам чайку покрепче, - попросил он секретаршу, - продолжим разговор, господа.
– Чаю я, естественно, выпью, но говори-не говори - останусь при своем мнении, - ответил Собянин.
– Более того - я отказываюсь от вашего двигателя, найду другого производителя. Время потребуется, но ничего не поделать.
– Это вряд ли, - усмехнулся Ковалев, - выпьем по чашечке чая и пойдем смотреть двигатель живьем.
– Не собираюсь и не пойду, - заартачился Собянин, - еще чего - радиацию хватать...
– Наш двигатель сейчас установлен на испытательном стенде, вы можете посмотреть его в рабочем состоянии, оценить габариты для мопеда, как вы выразились. Он создает необходимую тягу, а радиометрические приборы совершенно не фонят, радиоактивное излучение не проникает через миллиметровую оболочку, которая обладает десятикратным запасом прочности, чтобы выдержать ядерный взрыв, удержать его внутри.
– Да, да - двигатель в форме ступы и метла сбоку... сказки я сам умею рассказывать, - ответил с усмешкой Собянин.
– Вы все-таки обязаны моей семье, Яков Станиславович, приглашаю вас к стенду от имени моей супруги, - хмуро произнес Ковалев.
– Бьете ниже пояса, Николай Петрович, вынужден пойти.
На испытательном стенде он изумленно-шокирующе разглядывал работающий двигатель, лично проверял показания приборов, измеряющих тягу, замерял уровень радиации и ничего не понимал, повторяя: "Этого не может быть, этого не может быть". Он все ходил около ревущего двигателя, возвращался к приборам и вновь к двигателю.
Только через час они вновь собрались в кабинете Ковалева.
– Предлагаю оставить восхищения и поздравления для других сотрудников наших КБ. Принцип работы ядерного двигателя известен давно и реально его пытались сделать еще в середине прошлого века. Основная схема сохранилась и в моем двигателе, ничего нового я здесь не изобрел. Однако, инновации все же присутствуют - это особо прочный корпус, толщина которого до последней минуты вызывала у некоторых сомнения, само радиоактивное вещество, замкнутость цикла. Двигатель не подлежит ремонту, он не разборный, срок его службы пятьдесят лет, после этого его можно переустановить на автомобиль из-за потери тяги, но для машины она будет достаточной еще не один десяток лет. Самолет с таким двигателем не требует топлива и может находиться в непрерывном полете сколько угодно по времени, хоть все пятьдесят лет без посадки. Вся соль в этом тоненьком корпусе, который способен удержать реакцию ядерного взрыва, его температуру и не требует охладителя. Так что никто над вами не издевался, Яков Станиславович, и ниже пояса не бил, чертежи вам прислали настоящие. Не хотите брать двигатель - не надо. Другие КБ и места найдутся. Извините, не планировал столько времени тратить на уговоры упертых питекантропов от академии, другие дела имеются. До свидания.
Он первым вышел из кабинета, оставив ошеломленных гостей. Они кинулись следом, но Ковалева уже след простыл. В приемную неожиданно вошел Войтович, представитель государства, если можно так выразиться. В Москве знали о разногласиях Собянина и Ковалева, о их встрече и специально направили Войтовича, чтобы два конструктора дров не наломали.
– Извините, рейс задержали, не успел к началу разговора. Устранили спорные вопросы?
– первым делом спросил он.
– Не было никаких вопросов, кроме моего неверия в гениальность Ковалева. Обидел человека, - с сожалением ответил Собянин, - вел себя, как упертый баран и не оправдываю себя тем, что в это действительно невозможно поверить. Он действительно даже не кандидат наук?
– Действительно, - подтвердил Войтович, - говорит, что некогда ерундой заниматься, жалко времени на никчемную писанину. Профессор или не профессор - что это меняет для дела?
– Владимир Павлович, вы не правы, - возразил Собянин, - ученая степень, звание - это все-таки признание, это, наконец, деньги, пусть и небольшие. Он мальчишка еще совсем, но в науке всех нас обошел. Не правильно, - повторил Собянин, - не правильно, такому можно присвоить ученую степень без защиты по результатам. И не можно, а нужно. Я академик и со своей стороны этот вопрос инициирую. Надеюсь вы, Владимир Павлович, меня поддержите?
– Безусловно поддержу и сам, в том числе, выйду с соответствующим ходатайством, - довольно ответил Войтович.
* * *
Петровский Федор Иннокентьевич с женой и дочерью Ольгой ужинали. Она так и не вышла замуж, не видела достойных кавалеров вокруг себя, все ища принцев на белом коне. Кто-то не подходил фигурой и лицом, кто-то образованием и положением обществе. Характер, душа, наклонности Ольгу не интересовали. Родители прекрасно это знали, но сделать уже ничего не могли - поперек лавки не положишь.
– В нашей научной среде еще один доктор наук появился, совсем еще мальчишечка, двадцать два года, - произнес Петровский.
– И что тут удивительного?
– усмехнулась Ольга, - это ты, папа, взяток не берешь, а другие еще как хапают. Купить докторскую - кого ты этим изумить хочешь?
Отец даже поперхнулся, ответил не сразу, прокашлявшись:
– У тебя только одно на уме - взятки и связи. Если человек продвинулся, то по блату или за деньги. Когда только осознаешь, что у людей еще голова имеется.