Отборная бабушка
Шрифт:
— Плащи и палатки. — подсказал Абелард. Он-то все помнил, по должности положено.
— А, точно. О, интересно как. Неужели правда читать-считать не умеет? — протянул король. — Это вряд ли. Значит, хотела сняться с отбора. Похоже, слава моего оболтуса впереди него бежит, попалась вот вроде приличная девушка, так замуж за него не хочет. Досадно.
— Поискать компромат? — услужливо предложил глава службы безопасности. Мартиник кивнул.
— Поищи. И рычаги давления тоже, на всякий случай. Родственников там, возлюбленных каких. Ну, не мне тебя учить.
13
Всех отобранных потенциальных невест построили колонной и почтительно, но неуклонно погнали во дворец. Если сестры скакали, как бодрые козочки, от возбуждения, то я еле двигала ногами.
Это же надо, не повезло как. Наверное, заприметил меня, когда замковОй выпендриваться начал. Откуда-то же наблюдают за отбором. Вот и прибежал, паразит мелкий.
Кстати, о паразитах.
В коридорах, по которым нас вели, периодически встречались придворные. Они кланялись всем нам, обобщенно, не особо почтительно, но на всякий случай с некоторым уважением. Мало ли, среди этих девиц может все же оказаться будущая королева.
Взгляд мой зацепился за знакомое лицо.
А этот что здесь делает?
Ландграф Рухт не ожидал меня увидеть, но явно обрадовался. Хоть и направлялся он в другую сторону, моментально развернулся и подстроился под мой шаг, двигаясь параллельным курсом.
— Доброго утра вам, дорогая соседка. — с ухмылкой поприветствовал меня он.
— И вам не хворать. — многозначительно отозвалась я. Ухмылка чуть поугасла. Но не до конца, и это настораживало.
— Вашими молитвами. — край рта гера Рухта дернулся. — Вечером на балу я надеюсь удостоиться хотя бы одного танца с вами.
— Увы, я не танцую. — без малейшего сожаления я ответила чистую правду. Пока сестрички отрабатывали книксены и пируэты, я волокла мешки из леса и разбивала палкой тыквы.
Нет, книксен я тоже освоила. И даже отличу его от реверанса. Но на этом, пожалуй, все.
— Тогда я хотя бы представлю вам своих сыновей. Такая жалость, живем по соседству, а до сих пор не встречались. Нужно исправлять сию несправедливость!
Я мило улыбнулась, ничего не отвечая, и мы всей колонной очень вовремя свернули в так называемое женское крыло — часть дворца, в которую на время отбора вход разрешён только кандидаткам в невесты, прислуге и охране. Ландграфу двое дюжих стражей в униформе заступили дорогу, недвусмысленно скрестив алебарды перед его носом.
— Увидимся вечером! — интимно крикнул мне вслед гер Рухт, и у меня резко заболели все зубы разом.
По местным правилам отбора, которые я за эти две недели успела волей-неволей успела выучить наизусть благодаря ежедневным наставлениям мачехи сёстрам — за завтраком, обедом и ужином, боюсь представить, что с бедняжками было, пока я ездила по делам — те девицы, которые не подошли принцу, после отбора могут быть просватаны благородными холостяками, которые со всей страны съезжаются ради такого события. Мнение девицы в таком деле учитывается, но не сильно. Как король прикажет, так и будет.
В частности, поэтому мне не особо нравилась вся эта затея с отбором. Холостяки, то есть неженатые, это конечно замечательно, отсекает сразу вдовцов вроде того же Рухта-старшего, но извращенцы и садисты бывают в любом возрасте. Опять же, пятидесятилетние холостяки попадаются. Не желаю я сёстрам такой участи. По мне, лучше сначала как-то присмотреться, познакомиться хотя бы. Ну, вот что можно узнать о человеке за три танца? А это максимум, который на балу позволено станцевать девице с одним и тем же кавалером. Иначе поползут нехорошие слухи, так их перетак.
Пока я предавалась невеселым мыслям, подошла моя очередь заселяться. Похоже, нас распределяли в порядке живой очереди, потому что плелась я последней, и оказалась в самом конце длинного коридора.
Покои приятно удивили. Не только спальня, но и небольшая гостиная при ней, для приема гостей, с диваном и парой кресел, камином и несколькими разнокалиберными столиками. И кофе попить, и книгу положить можно. Дальше шёл будуар-гардеробная. Удобно, прямо дефиле можно устраивать.
Будуар плавно перетекал в роскошную спальню. Мне было от входа видно только краешек балдахина и аналогичной ткани шторы, но выглядело оно весьма впечатляюще.
В гостиной, у дивана, опустив глаза в пол, статуей застыла совсем юная девушка в форме горничной. Ей было от силы лет шестнадцать, худенькая, я бы сказала, полупрозрачная. Глазищи в пол-лица, губки бантиком, ручки-палочки сложены там, где у людей живот. Мда, кормить ее надо.
— Я ваша горничная на время отбора. Меня зовут Мика. — И девушка присела в уважительном книксене.
Сопровождавшие меня лакеи испарились, будто их не было.
Польза от горничной, несомненно, нашлась. Она помогла мне расстегнуть сто пятьдесят пуговичек на моем дорожном платье, разобрала чемодан — в огромной гардеробной три моих приличных платья и одно дорожное смотрелись как-то сиротливо, а белье и тренировочный костюм удостоились вытянутого лица — и объявив, что вернётся к вечеру, чтобы помочь мне с прической, с очередным реверансом удалилась.
Я еще не решила, чем мне заняться. Снова одеться, чтобы погулять? И наткнуться на принца или ландграфа? Увольте. Лучше в ванне полежу. Тут эти удобства должны быть просто роскошными.
С этими мыслями я прошла в спальню, откуда по идее можно попасть в ванную комнату, и остолбенела.
Посередине кровати-монстра, метра так три на три, развалился другой монстр. Мелкий. Монстрик, я бы сказала. Кошачья личина с него сползла, уступив место чему-то среднему между болонкой и волосатым пеньком.
— Ну, здравствуй, дорогой. — Поприветствовала я того, кому обязана вниманием принца. Очередной, чтоб ему, сводник. Не знаю уж, как именно он поспособствовал узнаванию — ну нереально меня с такого расстояния рассмотреть, да и не на лицо он смотрел на той полянке, ой не на лицо — но точно приложил лапу!
— И тебе привет. — мохнатая нечисть даже головы не подняла. Один глаз только приоткрыла, оценила мое настроение и закрыла обратно. — Я в курсе, что тебе нельзя подсовывать женихов. Но никто не сказал, что женихам нельзя подсовывать тебя.