Отчаяние
Шрифт:
Я и на мгновение не поверил, что с Сарой стряслась беда. У нее есть достаточно веские причины послать нас обоих к черту, а сделать это проще простого, довольно сказать несколько слов коммуникационной программе. Она могла в порыве великодушия решить, что передаст мне материал, несмотря на мою подлость, из одной журналистской солидарности – мы должны помогать друг другу ради того, чтобы рассказать зрителям правду о Мосале, фа-фа, ля-ля, – потом проснуться утром не в духе и все переиграть.
Мало того, я начал сомневаться, грозит ли что-нибудь самой Мосале.
Я повернулся
– Если бы биотехнологи убили Мосалу, она бы мгновенно стала мученицей технолиберации. Ее труп отлично сгодится на роль символа и станет для Южной Африки точно таким же предлогом поднять в ООН мятеж против бойкота.
– Возможно. Если журналисты расскажут правду.
– Как можно замолчать такую историю? Сторонники Мосалы неизбежно поднимут крик.
Брови Кувале иронически пошли вверх.
– Вы знаете, кому принадлежат средства массовой информации?
– Знаю, так что не надо вкручивать мне мозги. Сотне различных групп, тысяче разных людей…
– Сотне различных групп, из которых большая часть – крупные биотехнологические концерны. Тысяче разных людей, из которых большая часть входит в правление хотя бы одного международного гиганта – от «Агрогенезиса» до «Вивотеха».
– Верно, но есть и другие интересы, другие цели. Все не так просто, как получается у вас.
Мы были одни на широкой площадке ровного немощеного рифового известняка, расчищенного, но еще не застроенного; неподалеку виднелись миниатюрные бульдозеры и экскаваторы, хотя все они явно стояли без дела. Манро сказал, что в Безгосударстве нельзя владеть землей – как и воздухом, – однако ничто не мешает людям поставить заборы и завладеть большими пространствами. Добровольность выбора смущала меня ужасно; какое-то противоестественное испытание на выдержку, хрупкое равновесие, способное в любую минуту рухнуть, и тогда покатится: одни захватят земли и присвоят самозваные титулы, другие, опоздавшие, возмутятся и, возможно, поднимутся с оружием в руках.
И все же… Потащились бы мы сюда, чтобы играть в «Повелителя мух»? Ни одно общество не хочет собственной гибели. Если сторонний турист способен вообразить, во что выльется земельная лихорадка, наверное, это представляют и жители Безгосударства, причем в тысячу раз подробнее.
Я раскинул руки, указывая на весь пиратский остров.
– Если вы считаете, что биотехнологические компании не остановятся перед убийством, объясните, почему они не превратили Безгосударство в огненный шар?
– После бомбардировки Эль-Нидо такое невозможно. Это должно сделать правительство, а ни одно правительство не пожелает уронить себя в общественном мнении.
– Ну а саботаж? Если «Ин-Ген-Юити» не способно растворить в море собственное творение, значит, «Бич Бойз» лгали.
– «Бич Бойз?»
– «Калифорнийские трам-там-там лучшие в мире». Это ведь их песня?
Кувале сказал(а):
– «Ин-Ген-Юити» продает версии Безгосударства по всему Тихому океану. Зачем им уничтожать свою лучшую демонстрационную модель – лучшую рекламу, пусть и выпущенную без спроса? Это не они придумали, но в итоге Безгосударство не стоит им ни цента, по крайней мере, пока никто другой не увлекся пиратством.
Я остался не убежден, но спор явно зашел в тупик.
– Вы хотели показать мне портретную галерею предполагаемых убийц. А потом растолкуйте, пожалуйста, в подробностях, как вы поступите, если я кого-нибудь из них замечу. Потому что если вы думаете, что я вступлю в заговор с целью убийства – даже ради Ключевой Фигуры, даже в Безгосударстве…
Кувале перебил(а):
– О насилии не может быть и речи. Достаточно следить за этими людьми, собрать необходимые данные и, как только что-нибудь зацепим, поставить в известность службу безопасности конференции.
В кармане у Кувале запищал ноутпад. Он(а) вытащил(а) машинку и несколько секунд смотрел(а) в экран, потом осторожно отступил(а) метров на десять к югу.
Я спросил:
– Можно поинтересоваться, что это вы делаете?
Кувале расцвел(а) от гордости.
– Моя защита данных привязана к GPS. Самые важные файлы нельзя открыть с помощью пароля или даже голосового отпечатка, пока не встанешь на нужное место, которое от часа к часу меняется. Как – известно только мне.
Я чуть не спросил, почему не запомнить длинный список паролей вместо длинного списка координат? Глупый вопрос. GPS существует, следовательно, ею надо воспользоваться, а чем сложнее защита, тем лучше: не потому, что замысловатая защита более надежна, а потому, что в этом весь смак. Страсть к технике – то же стремление к красоте, и «почему» здесь неуместны.
Кувале всего на половину поколения моложе меня, вероятно, наши взгляды совпадают процентов на восемьдесят, но он(а) идет много дальше. Наука и технология, похоже, дали Кувале все, чего можно пожелать: бегство с отравленного поля межполовых войн, политическое движение, за которое стоит биться, даже квазирелигию – пусть безумную, но все же не такую, как другие наукообразные веры вроде квантового буддизма или церкви реформированного иудео-христианского Большого взрыва, искусственно соединившие современную физику и замшелые исторические реликвии.
Я смотрел, как он(а) играет с программой, дожидаясь, пока атомные часы и спутники достигнут нужного положения, и думал: был бы я счастливее, если бы принял те же решения? Асексуальность освободила бы от мучительных связей. Технолиберация – от сомнений по поводу Нагасаки и Неда Ландерса. Антропокосмология объяснила бы все, поставила меня в ряд с создателями ТВ, на старости лет стала бы прививкой против конкурирующих религий.
Был бы я счастливее?
Возможно. Однако мы слишком высоко ставим счастье.
Ноутпад Кувале запищал. Я подошел, скопировал через инфракрасный порт открытые файлы и спросил:
– Полагаю, вы не намерены говорить, как узнали про этих людей? Или как мне проверить ваши слова?
– Об этом меня спрашивала и Сара Найт.
– Ничего удивительно. А теперь спрашиваю я.
Кувале сделал(а) вид, будто не слышит; тема закрыта.
Он(а) указал(а) ноутпадом на мой живот и строго посоветовал(а):
– При первой возможности скачайте все туда. Полная защита. Вам везет.