Отчаяние
Шрифт:
— Лгун, — произнес Л оран на средневековом французском и оплеухой сбил своего родственника с ног. — Ты замыслил использовать ее. Cochon [27] . И думать не смей. Никого из ведьминого отродья не должно остаться ни в этом, ни во всех прочих мирах.
Майкл лежал на полу. Его щека дергалась словно прижженная клеймом. Лоран грозно подходил все ближе.
— Хочешь править Верховным ковеном? Снова нужен Черный огонь? Тогда убей ведьму, иначе ничего не получишь.
27
Свинья (фр.).
Майкл
— Значит, убью.
Анна Луиза практиковала магию с тех пор, как научилась говорить. Она выросла в одном из домов Материнского ковена, который заменил ей отца и мать, убитых вскоре после появления девочки на свет.
Ведьма медитировала в номере отеля, собираясь с силами. В Сиэтл ее отправили как специалиста по охранным заклинаниям и к тому же прирожденного дипломата — хотя после стычки с Холли в этом могли бы возникнуть сомнения. Она зябко повела плечами, вспомнив неприятную встречу. Утопить своего спутника! От одной мысли об этом ей становилось гадко. От молодой ведьмы исходило жуткое ощущение зла.
По щекам женщины скользнули две слезы: одна — о Гекате, другая — о ее хозяйке. Анна Луиза помолилась Богине за Николь, чтобы та не повторила судьбу своей кошки.
Затем она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы очистить мысли и сосредоточиться. Долгий перелет и встреча с Холли отняли почти все силы; последние забрала преграда, выставленная на лестнице в доме молодой ведьмы. Глубоко дыша, Анна Луиза смогла наконец выбросить Каоров из головы и продолжить медитацию. С этим родом вечно одни неприятности.
Лондон, 1640 год
— Убейте ее, — прошептал Люк Деверо, наблюдая за действом.
Он разыскивал Кассандру Каор с тех пор, как отправил на костер ее мать, Барбару. Теперь умереть предстояло дочери, но уже иным способом — тем, который так любили охотники на ведьм.
Погружением в воду.
Зеваки стояли по берегам, а все преследователи, принимавшие участие в казни, вышли на Лондонский мост, чтобы посмотреть, утонет ли она; в том, что так и произойдет, сомневаться не приходилось. Согласно поверью, настоящие ведьмы всплывают, поэтому женщину, которую подозревали в ведовстве, бросали в небольшой водоем и смотрели, что будет. Только смерть могла доказать ее невиновность. Много же пользы приносила им безгрешность.
Разумеется, люди заблуждались — ведьм не выбрасывает на поверхность. Кассандре Каор предстояло утонуть, после чего все поняли бы: ее зря обвиняли в занятиях магией. И были бы глубоко не правы.
Люк улыбнулся, смакуя этот парадокс.
Привязанная к стулу девушка билась под водой. Время от времени ее вытаскивали — на случай, если решит сделать признание. Она напоминала утопшую кошку: огромные глаза широко раскрыты, волосы, выбившиеся из-под чепца, облепили лицо.
Кассандра почти обессилела и дышала с трудом. Деверо ликовал.
Девушка обвела толпу взглядом, в котором полыхало адское пламя, и прокричала:
— Проклинаю! Проклинаю вас! Вы утонете, все до единого! Вы примете ту же смерть, что и я!
Люк сделал в воздухе жест, прошептал несколько заклинаний, изменив брошенные ею слова и обернув их против ведьмы, а потом торжествующе просиял.
— Нет, Кассандра. Так случится с твоими потомками. Я навеки проклинаю твой род. Те, кого полюбят Каоры, утонут.
МАЙКЛ И ЛОРАН
Сиэтл, ноябрь
Лоран, могущественный герцог Деверо, наблюдал, как его потомок Майкл, старательно скрывая страх, встает на ноги, и свирепел все больше.
«Как мы могли выродиться до плейбоя, который пытается заигрывать с Каорами?»
Бешеный нрав Лорана поднял его из могилы в прямом смысле слова. Катрине, сопернице герцога в земной жизни, этого не удалось, и теперь ее прах ветры носили по всему миру.
Из-за нее погиб Жан. Умер по-настоящему.
«Так не должно быть. Я нашел ведьму из рода Каор и должен увидеть, как она умрет».
До этого момента Лоран мог являться одному Майклу, но теперь ярость придавала ему новые силы.
Воздух вокруг затрещал от разрядов энергии. Герцог откинул голову, словно пронзенный молнией. Он поймал изумленный взгляд потомка и посмотрел на свои руки: сгнившая плоть осыпалась с костей, а вместо нее нарастала мягкая живая кожа; с лицом происходило то же самое.
Ошметки старого тела один за другим падали на пол.
Лоран снова превращался в человека — сильного, полного жизни.
«Наконец-то. Наконец-то!»
— Ух ты, — прошептал потрясенный Майкл.
Бес скакал по комнате, вереща и показывая пальцем на герцога.
— Разве не говорил я, что воплощусь в этом мире? — с укором обратился Лоран к потомку, скрывая невероятное волнение — он и сам никогда по-настоящему не верил в свое возрождение. Потом сделал шаг, другой. Полуистлевшие лохмотья упали с плеч и оставили его совершенно голым.
— Подать мне одежду, — приказал герцог своему много раз праправнуку.
Майкл поспешил из комнаты, за ним убежал бес.
Лоран закрыл глаза и тихо окликнул:
— Фантазм!
Из ниоткуда возник огромный сокол — звеня бубенцами, сел на протянутую руку своего повелителя и негромко заклекотал.
Герцог ласково посмотрел на птицу.
— Mon ссеиг, сердце мое. Пойдем, красавец, поохотимся, как в старые времена.
Фантазм чуть вскрикнул в ответ.
Пришел Майкл и принес черный свитер, того же цвета брюки и пару ботинок. Лоран с наслаждением ощутил прикосновение свежей одежды к своему новому телу, затем понял, что голоден, но решил с обедом повременить.