Отцы-основатели. Весь Саймак - 10.Мир красного солнца
Шрифт:
Сокращались механические мускулы, рука сгибалась, и вся конструкция продвигалась вверх.
Время, конечно, дорого, но следует соблюдать осторожность. Стоит поскользнуться, и тогда все придется начинать сначала — это в лучшем случае. А ведь можно насмерть разбиться о скалы, или же расколоть стекло, или повредить костюм так, что он перестанет работать.
Чтобы взобраться наверх, потребовалось несколько больше времени, чем рассчитывал Грант, но тем не менее до цейтнота было далеко. Он успеет дойти до заводика венерианца и взять кислоту. После чего вернется и сбросит баллон за баллоном в каньон. А потом посмотрит, как желто-зеленая
— Ты хотел ответа, Геллион? — крикнул он в сторону каньона, — Будет тебе ответ. У меня их целая дюжина — в баллонах!
А вдруг все его старания напрасны? Вдруг он изначально слишком драматизировал ситуацию. Может быть, этого количества кислоты не хватит для того, чтобы уничтожить купол, может, нужно сбросить в каньон сотни таких баллонов, чтобы повредить кварц. Может быть, баллоны расплющатся под давлением раньше, чем достигнут дна. Любопытный материал, из которого сделаны те цилиндры и баллоны, — не сталь и не кварц, а ведь людям известны только эти два материала, способные выдержать давление на глубине пятисот футов. В лабораториях на поверхности фтороводородную кислоту держат в восковых контейнерах, но на этой глубине использовать для ее хранения такую емкость или же стеклянную — одинаково бессмысленно.
Те баллоны, должно быть, сделаны из какого-то нового материала, неизвестного землянам и изготавливаемого венерианцами. Само собой, венерианцы вынуждены производить такие материалы, которые были бы стойкими к кислотам и колоссальному давлению.
Назойливое шипение струйки кислорода отвлекло Гранта от праздных размышлений. Он взглянул на циферблат, показывающий давление в запасном резервуаре кислорода, и тяжело вздохнул. Из двух резервуаров один был пуст, или почти пуст, поскольку газа там оставалось лишь на несколько минут. Второй резервуар был полон, но с первым что-то произошло. Грант рассчитывал, что его должно было хватить почти до стоянки венерианца, и тогда второй резервуар он мог бы использовать на обратном пути к стене каньона. Какой-то дефект, может быть, неисправность указателя — теперь уже неважно, если ущерб уже непоправим. Шипение струйки становилось все слабее, и Грант переключился на второй резервуар.
Что же, теперь все ясно.
Ему уже не хватит времени, чтобы дойти до стоянки венерианца и вернуться к каньону. Два часа — это все, что ему осталось, возможно даже меньше. А это так мало.
Кто-то другой должен добраться до Геллиона Смита. Может, старый Гас, если он еще жив. Может, какой-нибудь опытный офицер подводной полиции, может, кто-то с правительственной подводной лодки, занятой поиском колоний венерианцев.
«Последняя статья, — подытожил Грант Нейгл, обернувшись и глядя вниз, в глубину, где еле-еле виднелся купол преступников, — История, которую мне не суждено написать».
Грант поднял вверх правую руку костюма, нашел выступ скалы в луче фонаря, зацепился за него стальными пальцами, проверил хватку и включил двигатель. Костюм со скрежетом скользнул по скале, подтянувшись на руке на несколько футов.
Еще немного, и он достигнет верха обрыва. И что тогда? Что следует сделать? Чем заняться человеку, если ему остается жить всего лишь час или два?
Он поискал лучом фонаря, за что бы теперь уцепиться левой рукой, и в этот момент, словно привидение, из-за кромки стены каньона показалась какая-то
Грант повернулся в своем скафандре, чтобы получше рассмотреть странный предмет, и у него перехватило дыхание, когда он его узнал. Это был один из цилиндров венерианца! Один из тех двух больших цилиндров, к которым была присоединена машина! Цилиндр падал с ускорением, продолжая вращаться.
Сверху послышался глухой хлопок, словно кто-то откупорил бутылку, и следом за вращающимся цилиндром полетел мерцающий снаряд. Кто-то стрелял из пневматической пушки!
За долю секунды, пока летел снаряд, Грант нашел наконец выступ для левой руки и лихорадочно вцепился в него пальцами. От ударной волны взорвавшегося снаряда, попавшего в цилиндр, скафандр ударился о скалу. Но пальцы крепко держались за выступ, и Грант, висевший на стене каньона, мог наблюдать, как цилиндр разделился, словно кто-то разрезал его ножом пополам. Он видел, как струи зеленовато-желтой жидкости, кружась вихрем, обрушились прямо на купол.
Забыв обо всех предосторожностях, Грант вскарабкался вверх по стене на остававшиеся несколько футов, выбрался на ровную поверхность и повернулся, чтобы взглянуть на дно каньона.
Купола больше не было — он распался на миллион кусочков, после того как кислота разъела его, позволив давлению довершить дело.
Геллион Смит погиб. Как и Крыс, и остальные. Если кто и спасся, то только находившиеся в танках.
Вода в Пропасти Разбойников окрасилась в мертвенно-желтый цвет, и эта жидкость вращалась медленным водоворотом на дне пропасти.
— Кто вы, черт возьми? — спросил кто-то.
Грант обернулся.
— Гас, — крикнул он, — Гас, дьявол, так это ваша работа!
Человек в скафандре спокойно стоял с ружьем в руке. За ним угадывались смутные очертания подводного танка.
— Можно сказать, меня просто вывели из терпения, — пробурчал Гас, — Сначала они разнесли мой купол, и это меня обидело, но мало того, так они еще похитили мою жемчужину, и тут я уже вышел из себя, — Он направил луч своего фонаря в лицо Гранта, — Вот так-то, Нейгл. А я-то думал, куда вы подевались?
— Долгая история, — хмыкнул Грант.
— Расскажите ее в танке, — распорядился Гас, — Мне пора возвращаться.
— Куда направитесь? — поинтересовался Грант.
— Надо найти Батча, — ответил Гас. — Когда я был у стоянки венерианца и собирался притащить сюда цилиндр, Батч увязался за мной. Я объяснил ему, что давление здесь слишком велико для него, и велел остаться. Но он заупрямился, и мне пришлось привязать его. — Гас тихо рассмеялся, — Бьюсь об заклад, он сейчас бесится от злости, — добавил он.
ОШИБКА
Им угрожала гибель. Фред Франклин понимал это лучше других. Но не испытывал страха. Он в ярости лихорадочно метался между своими великолепными генераторами, установленными в подвальном этаже Улья, отказываясь верить, что их может разнести ко всем чертям.
Эти генераторы были смыслом его жизни. Он любил смотреть, с какой головокружительной быстротой вращаются их роторы — совершенное творение человеческой мысли и рук. Он любил слушать мерное гудение тока в высоковольтных трансформаторах. И теперь эта жизнь могла оборваться.