Отдаляющийся берег. Роман-реквием

Адян Левон

Рена подняла на меня глаза, небрежно откинула волосы с широкого красивого лба.

— Пойдёмте. — Она ласково вложила руку в мою ладонь. Я сжал её пальцы, и мы рука об руку встали из-за стола.

Я не мог оторвать от неё взгляда. Рена временами смущённо улыбалась, отводя глаза. Обнимая правой рукой её талию, я чувствовал тепло хрупкого девичьего тела, прекрасные волосы Рены касались моего лица, и всё это вместе — телесное тепло, запах волос, ослепительная белизна кожи, тонкий аромат духов «Клима» — напрочь выводило меня из

равновесия. Я чувствовал также, как благоухала белая кожа; одна её рука лежала у меня на плече, нежные пальцы другой нерешительно подёргивались в моей ладони с испугом бьющейся о стены робкой птахи.

И снова мы сидели за столом, и снова гремела музыка, одна мелодия практически без перерыва сменяла другую, и мы снова и снова танцевали; Маргарита понесла угощение — выпивку и фрукты — от нашего столика к столику своих подруг и снова вернулась к нам. Немного погодя она шепнула что-то на ухо Рены, и они вместе направились в коридор.

— Эта Маргарита — просто тронутая, — после их ухода сказал Армен. — Преподаёт в школе естествознание, они тут с подружками день рождения празднуют. Муж у неё украинец, работает в море, буровик на Нефтяных Камнях, депутат, пятнадцать дней он дома, пятнадцать в море. Так она приглашает меня к себе, каково? Всё-таки это здорово — жить в большом городе.

В проёме зеркальных дверей одновременно появились Рена и Маргарита. Рена шла впереди — высокая, красивая, улыбчивая.

— Ты только посмотри, Лео, какой взгляд, как сложена, что за ноги, — сказал Армен. — Чудо да и только! А характер… Доверчивое дитя, будто и не городская девушка вовсе.

— Извините меня, пожалуйста, мне пора, — вернувшись и присев, произнесла Рена; с виноватым видом переводя взгляд с меня на Армена. — Уже поздно. Спасибо вам большое, но наши беспокоятся…

— Потерпи минутку, Рена-джан. Мы с Лео выпьем на посошок и пойдём, — не дал ей докончить фразу Армен. Рюмки были полны, и он поднял свою: — Нынче мы собрались вместе первый и, Бог даст, не последний раз. Подними рюмку, Маргарита.

— Я не могу больше пить, — качнувшись, Маргарита прислонилась Армену к плечу. — Пётр Первый сказал, что не можно пить мало водки, но и много тоже не можно. Так что я пас, больше ни капли. Но к тому, что сказала раньше, добавлю. Есть всё-таки один мужчина, по крайней мере сегодня, от которого я чувствую себя в полной зависимости. И я безумно этому рада. Скажу вам по секрету, что мужчина этот Армен, и я обещаю до завтрашнего дня хранить ему безоговорочную верность. Благодарю вас за компанию, приятно было с вами познакомиться. Вечер выдался незабываемый, но, как ни жаль, пить я больше — ни-ни.

Мы выпили. Маргарита послала всем на прощанье воздушный поцелуй и, напоказ покачивая бёдрами, направилась к подругам.

— Я тоже вам благодарна. Вечер и правда был чудесный, — смущённо сказала Рена. — Надеюсь, на день рождения Лео вы меня тоже пригласите, — она посмотрела на меня, и меж её охваченных багрянцем губ, блеснули зубы. — Могу я на это надеяться, или вы забудете?

— Ну, чтобы не забыть, договоримся сию

минуту, — предложил я. — Завтра к четырём я жду звонка Армена. Приглашаю вас в ресторан «Гюлистан». Вы бывали там?

— Нет.

— Новый ресторан. Шикарный, со многими залами. Армен, надо думать, не был там тоже.

— Не был, — подтвердил Армен, закуривая.

К нашему столику подошёл крупный, с большим животом человек в чёрном костюме.

— У вас всё хорошо? — любезно осведомился он. — Мы стараемся выложиться, только бы угодить нашим гостям.

— Выпей с нами, Рауф Алиевич. Коньяку или водки?

— Ни то, ни другое. — Мужчина скрестил на груди руки. — Спасибо, никак не могу. На работе ни капли, это закон.

— Рауф Алиевич метрдотель, — пояснил Армен и представил нас.

— Очень приятно, — вежливо склонил голову метрдотель. — Посмотрите, ни одного свободного места. И так постоянно. Но для вас, имейте в виду, местечко всегда найдётся. Милости просим.

Не дожидаясь, пока Армен рассчитается, мы вдвоём с Реной спустились на первый этаж и вышли на улицу, освещённую яркими неоновыми огнями.

На выстроившихся друг за другом такси горели зелёные лампочки.

Чуть поодаль за прибрежным парком виднелось море; оно переливалось, куда ни глянь, отсветами луны и звёзд. Громкоговорители приглашали на прогулку, кружилась карусель, детские смех и возгласы сносило вдаль ветром, они, тем не менее, возвращались и слышались отчётливо, совсем рядом.

— Вам случайно не холодно? — я потянулся снять пиджак. Рена благодарно покачала головой.

— Нет, нет, спасибо, — сказала она, провожая взглядом прогулочный катер, направлявшийся к острову Наргин; оттуда доносилась музыка, и порывы ветра то заглушали её, то приближали.

Столпившиеся у машин таксисты с явным интересом уставились на Рену. Мне это не понравилось, и, взяв девушку под руку, я подвёл её к первой в очереди машине и открыл дверцу.

— Довезём в целости и сохранности до самого дома. — Усадил её на заднее сиденье, сам сел рядом с водителем.

— Нет, это ни к чему, — возразила Рена, коснувшись моего плеча. — Брат обычно встречает меня на остановке. Пожалуйста, лучше до метро.

Водитель уже сидел за рулём. Я попросил его чуточку повременить. Армен торопливо сбегал по лестнице.

Возле станции метро рядом с горсоветом мы проводили Рену до вестибюля, ещё раз договорились, что завтра Армен позвонит Рене и мне, и мы вместе пойдём в «Гюлистан». Рена зашла в метро, у эскалатора обернулась и помахала нам на прощанье рукой.

Армен остановил такси.

— Эта тронутая ждёт меня дома, — доложил он. — Продиктовала мне адрес и номер телефона. Предупредила, если, мол, опоздаешь, я повешусь.

— Ступай, — засмеялся я. — И прихвати на всякий случай верёвку. Вдруг опоздаешь, а у неё своей не найдётся.

Армен открыл дверцу такси.

— Садись, подвезу.

— Да мне тут два шага. Лучше пешочком. До завтра.

Машина тронулась, но, не проехав и ста метров, остановилась и с включёнными красными огоньками сзади покатила вспять.