Отечества крылатые сыны
Шрифт:
В разные уголки страны отправились воспитанники училища. Из числа моих земляков лишь Устим Халиманчук, как и я, получил назначение на Дальний Восток.
Десять дней - маловато для отпуска. Но их хватило, чтобы поехать в Большой Токмак, немного отдохнуть и даже… жениться.
Возможно, читателю покажется странным мое решение так спешно жениться. Но что поделаешь: такое было время. У молодежи 30-х годов была своя романтика. Каждый из нас стремился быть в центре главных событий. Мы считали счастливыми тех, кто устанавливал рекорды в небе, кто сражался в Испании, отражал происки милитаристов на границе, кто строил Комсомольск-на-Амуре, кто
В конце июня вместе с Устимом Халиманчуком, с нашими женами Шурой и Лесей мы поездом отправились в далекий путь.
На второй день после прибытия в Благовещенск я вступил в командование взводом 35-го стрелкового полка.
Время проходило в напряженной учебе и походах. Обстановка на границе была очень сложной. [12]
Японская военщина часто организовывала провокации.
В районе озера Хасан шла настоящая война. Войска Дальневосточного фронта были приведены в боевую готовность. В полк срочно прибывало пополнение. Я, уже командир роты, получил приказ занять оборону на берегу Амура. Ширина полосы - один километр. Ночью красноармейцы отрыли окопы полного профиля, оборудовали огневые точки. Все было хорошо замаскировано, подготовлено к бою.
Днем мы внимательно наблюдали за противоположным берегом. Там, за Амуром, виднелась покрытая карликовым лесом земля так называемого государства Маньчжоу-Го, созданного японскими оккупантами. Где-то между сопок враг накапливал силы. Необходимо постоянно быть бдительными, не допустить форсирования реки, нарушения границы.
Тем временем в районе Хасана продолжались упорные бои. О них, о мужестве бойцов и командиров Красной Армии мы узнавали из оперативных сводок. В центре этих событий находился и мой земляк лейтенант Халиманчук. По-доброму я завидовал ему. А у нас - тихо. Совершенствуем огневые точки, проводим занятия с пополнением, наблюдаем за вражеским берегом.
Через несколько суток мы узнали о большой победе наших войск у озера Хасан и вскоре оставили свои позиции, передав их пограничникам. Боевую подготовку продолжали в лагере.
В памяти осталось еще одно событие, взволновавшее всех советских людей. В сентябре 1938 года женский экипаж самолета «Родина» в составе В. С. Гризодубовой, П. Д. Осипенко и М. М. Расковой совершил перелет Москва - Дальний Восток. [13]
Через десять часов полета пропала радиосвязь с кораблем. Что случилось с отважными летчицами? Пятьдесят военных и гражданских самолетов прочесывали квадрат за квадратом огромный район между Читой и Хабаровском. Тысячи людей вели поиски на земле. Среди них были и воины полка, в котором я служил.
Шли дни, но поиск не давал желаемых результатов. А нужно было спешить: могли наступить морозы, начаться снегопады. И вот на десятый день летчик Михаил Сахаров обнаружил в тайге «Родину». Около нее были Валентина Гризодубова и Полина Осипенко. Вскоре нашли и штурмана Марину Раскову. Как потом было установлено, самолет, преодолевая многочисленные метеорологические фронты, за 26 часов 29 минут пролетел 5908 километров. Международный рекорд на дальность полета француженки Дюкейрон был перекрыт более чем на 1500 километров.
В то время в стране бурными темпами развивались наука и промышленность, создавались новые образцы самолетов. На них экипажи В. П. Чкалова, М. М. Громова, В. В. Коккинаки устанавливали рекорды высоты, скорости, дальности, демонстрировали перед всем миром огромные достижения, которых добилось молодое социалистическое государство. И вот выдающийся успех женского экипажа!
Все советские люди восхищались полетами лучшего летчика страны В. П. Чкалова. Патриот и новатор делал много для развития отечественной авиации. Большой мастер высшего пилотажа, Чкалов стремился к тому, чтобы росло мастерство всех летчиков. В одной из своих статей он писал: «Сейчас уже все знают, что победителем в воздушном бою при прочих равных условиях окажется летчик, который [14] лучше владеет самолетом, который способен взять от машины все, что она может дать. Высший пилотаж - одно из непременных условий современного воздушного боя». Чкаловым, ставшим легендарным при жизни, нельзя было не восхищаться.
С неослабевающим вниманием следил я, как и вся наша молодежь, за развитием авиации, читал все, что было написано о ней, вернее - все то, что попадало под руку. Появилась мечта: а почему бы и мне не стать авиатором? Ведь еще не поздно. Только как ее осуществить? С каждым днем я все больше мечтал о бескрайнем небе…
В октябре по делам службы я поехал в Хабаровск. Вернувшись в Благовещенск, узнал, что во время моего отсутствия медицинская комиссия отбирала кандидатов в авиаучилище. Желающих оказалось много. А как же я? Опоздал… Стало до слез обидно. И я немедленно обратился к председателю комиссии с просьбой проверить и меня.
– Зачем это вам?
– недовольно ответил пожилой врач.
– Разнарядка пришла на троих, - продолжал он, - а мы уже отобрали двенадцать. Хотите быть тринадцатым?
– Хоть и тринадцатым. Этого числа я не боюсь. Я атеист да и родился тринадцатого числа…
– Ладно, приходите завтра, посмотрим и вас - атеиста, - улыбаясь, ответил врач.
Заключение медкомиссии: «Годен без ограничений» - обрадовало меня. Шансов, конечно, маловато: 3 из 13, но я верил в удачу. Эта вера имела некоторое основание. Ведь Харьковское училище червонных старшин я окончил успешно, был отличником и при поступлении в учебные заведения имел перед другими преимущество.
И вот вызов в штаб. Начальник штаба полка сообщил, [15] что командир дивизии решил направить в Оренбургское училище штурманов лейтенантов Ивана Политова, Николая Мохова и меня.
Первого декабря 1938 года мы были в Оренбурге. Волновались, ожидали вступительных экзаменов, но их не было. Нам сказали, что отобраны лучшие кандидаты и проверять их знания нет необходимости. Второго декабря мы были зачислены слушателями училища. В нашем 9-м классном отделении оказались представители многих родов войск: пехотинцы, танкисты, артиллеристы. Старшим учебной группы назначили Павла Сиволапенко, комсоргом избрали меня.
Каждый из нас чувствовал большую ответственность, ведь всего за год надо было закончить программу наземной и летной подготовки. Это диктовалось и бурным развитием авиации, и сложной международной обстановкой.
Мы изучали материальную часть самолетов, радиосвязь, теорию бомбометания и воздушной стрельбы, тактику, аэронавигацию, метеорологию и другие науки. Многие из этих предметов обращали наше внимание к небу, просторам, высоте. Мы познавали новые законы, истины, понятия. Некоторые из них, о существовании которых мы ранее и не подозревали, удивляли нас, расширяли наши познания окружающего.