Отечник проповедника

Лозинский игумен Марк

733. Идущему к Богу предстоит много трудов, но за ними следует неизглаголанная радость

См. также: Огонь Божественный ; Радость духовная ; Радость жизни ; Радость общения с Богом

Мать Синклитикия говорила: "Много подвигов и трудов предстоит приходящим к Богу, но за ними — неизглаголанная радость. Желающие разжечь огонь сперва задыхаются от дыма и испускают слезы, а потом уже достигают, чего ищут; так и мы должны воспламенять в себе Божественный огонь со слезами и трудами. Ибо Писание говорит: "Бог наш есть огнь поядающий" (Евр. 12, 29). (Древний патерик. 1914. С. 11. № 4).

Подвиг тайный

См. также: Воздержание №№ 152 — 153 ; Милосердие № 434 ; Пресвитер № 902 ; Трудолюбие № 1158 ; Тщеславие № 1160 ; Целомудрие № 1197 .

734. Авва Иоанн Колов, находясь в храме, вздохнул; заметив же, что брат стоит сзади, он попросил у него прощения

Однажды авва Иоанн находился в церкви и вздохнул,

не заметив, что брат стоял сзади него. Увидев его, Иоанн поклонился и сказал: "Прости меня, авва! Я еще не обучен монашеским правилам." (Еп. Игнатий. Отечник. С. 293. № 35).

735. Вздохнув при брате, авва Тифой сказал ему: "Прости меня, я еще ие монах"

Авва Тифой некогда сидел в своей келии, а брат стоял близ него. Авва, не видя его, вздохнул. Не заметил он брата близ себя потому, что был в восхищении. Но после авва поклонился брату и сказал: "Прости меня, брат! Еще не стал я монахом, потому что вздохнул при тебе." (Достопамятные сказания. С. 275. № 5).

736. После обеда братия отдыхали, авва же Пимен бодрствовал; когда же он увидел, что авва Даниил идет к нему, то сразу же лег, — так он скрывал свой подвиг

Авва Даниил рассказывал: "Пришли мы однажды к авве Пимену и обедали с ним. После стола он сказал нам: "Пойдите, братия, отдохните немного." Братия ушли, а я, чтобы поговорить с ним наедине, пошел в его келию. Но он, как только увидел, что я иду к нему, лег, будто бы хотел спать. Таково было правило у старца — делать все втайне." (Достопамятные сказания. С. 217. № 138).

737. Брат, не вкушавший хлеба, получил от старца наставление не обнаруживать своего подвига либо безвыходно пребывать в келии

Брат, воздерживавшийся от пищи и не евший хлеба, пришел к некоему старцу. В это же время зашли к старцу странники, для них он сделал немного кашицы. Когда сели вкушать пищу, воздерживающийся брат поставил перед собой один моченый горох и ел его. Когда встали из-за стола, старец отвел брата в сторону и наедине сказал ему: "Брат! Если ты придешь к кому-либо, не обнаруживай перед ним своих обетов. Если же не хочешь нарушать принятых тобою обычаев, то пребывай в келии, не выходи никуда." Брат признал справедливость слов старца, и с того дня, когда приходил к братии, уже следовал общему распорядку. (Еп. Игнатий. Отечник. С. 497. № 104).

738. Ииок был осужден старцами за то, что во время праздничной трапезы объявил, что он не ест вареного

Некогда во время праздника в Келлиях братия вкушали трапезу в церкви. Там был брат, не евший вареной пищи. Прислужнику передали, что один из братии говорит будто не ест вареного и просит соли. Прислужник подозвал другого брата и сказал перед всем собранием: такой-то брат не ест вареного, принеси ему соли. Тогда встал один из старцев и сказал ему: "Лучше бы ты ел в своей келии мясо, нежели услышать такое перед всем собранием." (Древний патерик. 1914. С. 23. № 1; Еп. Игнатий. Отечник. С. 497. № 103).

739. Пресвитер Евлогий с учениками посетил в пустыне авву Иосифа. Пробыв у него три дня, они не видали, чтобы пустынники совершали какие-либо подвиги; когда же они, заблудившись, пришли к авве Иосифу ночью, то застали его за бдением

Некто Евлогий, ученик Патриарха, блаженного Иоанна Милостивого, великий подвижник, саном пресвитер, постился по два дня, а иногда и по целой неделе, вкушая только хлеб и соль, и был прославлен людьми. Он пришел в Панефос к авве Иосифу, надеясь увидеть у него подвижничество еще более строгое. Старец принял его радостно и предложил на трапезе все, что было у него. Увидя это, ученики Евлогия сказали старцу: "Пресвитер ничего не вкушает, кроме хлеба и соли." Но авва Иосиф продолжал есть молча. Евлогий провел у него три дня и не слышал, чтоб он и ученики его занимались псалмопением, не видел, чтоб они молились, потому что подвиг их был тайный. Евлогий ушел с учениками, не получив пользы. По смотрению Божию, их застиг туман. Они сбились с дороги и снова пришли к келии старца. Тут они услышали, что в келии совершается псалмопение. Постояв долго, они постучались. Авва Иосиф принял их с любовью. По причине зноя ученики аввы Евлогия налили в чашу воды и подали ему пить. Вода была из реки, но с примесью морской, какую всегда употребляли жившие с аввой Иосифом. Евлогий не мог пить такую воду и спросил старца: "Что это значит?" Старец отвечал: "Брат, несколько тронутый рассудком, прибавил по ошибке к речной воде морскую." Евлогий пал в ноги старцу и сказал: "Авва! Ради Господа, открой мне тайну вашего подвижничества, потому что когда мы были здесь, вы не занимались псалмопением, а когда мы нечаянно возвратились к вам, то застали вас занимающимися псалмопением. И вода у вас прежде была хорошая, а теперь она оказалась соленой." Старец отвечал: "Сын мой! Малая чаша вина и свежая вода были поставлены ради любви. А ту воду, которую ты вкусил теперь, братия употребляют постоянно. Иноку должно всегда содержать подвиг свой в тайне, не делать напоказ ничего, вплоть до мелочей." И научил старец Евлогия рассуждению помыслов, отсекая все начинания из самолюбия и человекоугодия. Евлогий сказал старцу: "Жительство ваше — точно по Богу." Он получил большую душевную пользу, начал с того времени вкушать предлагаемую ему пищу, а подвиг свой хранить в тайне. (Еп. Игнатий. Отечник. С. 114).

740. Посетив женскую обитель, авва Даниил раскрьл подвиг монахини, притворявшейся постоянно пьяной

См. также: Монахиня

Одна

из сестер лежала посреди монастыря и спала. На ней было рубище. Старец Даниил спросил игумению, кто это лежит. Она отвечала: "Одна из сестер, преданная страсти пьянства. Что делать с ней, не знаю. Выгнать из монастыря? Боюсь греха. Оставить ли ее так? Но она смущает сестер." Старец сказал своему ученику: "Возьми умывальницу и возлей на нее воду." Он сделал так. Она встала, как встают упившиеся вином. При этом игумения сказала: "Владыко! Она всегда такая." Когда все разошлись спать, старец сказал ученику: "Пойди посмотри, где будет спать та, что лежала посреди монастыря." Тот посмотрел и сказал старцу: "Там, где сестры справляют нужду, близ отхожего места." Старец сказал ученику: "Побдим эту ночь." Когда все инокини уснули, старец с учеником пошли к тому месту, где лежала, якобы, пьяная. Они увидели, что она встала и воздела руки к небу, слезы ее потекли потоком, и она творила бесчисленное множество коленопреклонений. Когда же слышала, что какая-либо из сестер приходила по нужде, то повергалась на землю и притворялась спящей и храпящей. Так проводила она начало каждой ночи. И сказал старец ученику: "Позови ко мне игумению и вторую по ней, призови их тайно." Он пошел и позвал их, и они всю ночь смотрели на подвиг мнимой пьяной. Тогда игумения начала говорить с плачем: "Сколько же зла доставляла я ей!" Когда ударили в церковное било, игумения поведала всем инокиням виденное ею, и все предались великому плачу. Сестра же, уразумев, что тайна ее открыта, пришла, никем не замеченная туда, где отведен был ночлег для старца, похитила его жезл и милоть, вслед за тем ушла из монастыря, оставив на воротах надпись: "Матери и сестры! Простите меня, согрешившую перед вами, и молитесь обо мне." При наступлении дня начали ее искать и не нашли. Подойдя к воротам, увидели их отворенными и надпись на них. Блаженную нигде не могли сыскать и очень много плакали о ней. Старец сказал игумений: "Я ради нее пришел сюда. Бог любит таких пьяниц." И начали все постницы исповедовать старцу, какое оскорбление каждая нанесла ей. Старец, сотворив молитвы о сестрах, немедленно вышел из монастыря и пошел в свою келию, благодаря и славословя Бога, ведущего сокровенных Своих рабов и не попускающего им долго пребывать утаенными, открывающего их подвиги в похвалу и славу святого имени Своего. (Еп. Игнатий. Отечник. С. 96. № 12).

Подвиг выше сил

741. Ангел воспретил авве Сисою начинать подвиг выше сил

Один отец рассказывал об авве Сисое Каламонском. Однажды он, желая победить сон, привесил себя к утесу в Петре (древний город, вырубленный в скалах. Находится в 100 км от Аравийского залива, ныне — Южная Иордания). Ангел пришел, снял его и запретил ему повторять это, чтобы не подать примера другим. (Достопамятные сказания. С. 255. № 27).

Подвиг истинный и ложный

742. Мирянин, совершивший в миру многие добродетели, по принятии монашества не видел в себе прежних добродетелей и пришел в уныние; авва Феодор объяснил ему, что все его прежние добродетели были основаны на гордости, а теперь одной смиренной мысли, что он не имеет ни одного доброго дела, достаточно для его спасения

См. также: Гордость ; Монах ; Смирение

Некий брат пришел на Хермейскую гору к авве Феодору, старцу великому по жизни и добродетелям, и сказал ему: "Отец! Что мне делать? Душа моя погибает." Старец спросил на это: "Почему так, сын мой?" Брат отвечал: "Когда я проводил жизнь мирянина, много постился и упражнялся в бдениях, имел обильные слезы и умиление, ощущал в себе ревность. Ныне же, когда отрекся от мира и сделался иноком, не вижу в себе ни одной добродетели." Старец сказал ему: "Поверь мне, сын, то, в чем ты преуспевал в мирской жизни, преуспевал по причине гордыни и похвалы человеческой, они споспешествовали тебе, тонко в тебе действуя. Делание твое неприятно было Богу, и диавол пренебрегал тобой, не воздвигая против тебя браней и не препятствуя такому твоему "преуспеянию." Ныне же, видя, что ты вышел на войну против него, он вооружился против тебя. Но Богу угоднее один псалом, ныне произносимый тобой со смирением, нежели тысяча псалмов, которые ты произносил, находясь в мирской жизни. Также приятнее Ему твой нынешний незначительный пост, чем всенедельный пост, которым ты постился, находясь в мирском житии." Брат сказал на это: "Отец! Ныне я вовсе не пощусь, все добродетели взяты от меня!" Старец отвечал: "Брат, довольно тебе того, что имеешь: терпи с благодарением, и будет тебе благо." Но брат настаивал на своем: "Точно, погибла душа моя." Тогда старец сказал: "Брат! Опасаясь, чтоб не ослабить твое смиренномудрие, я не хотел говорить тебе того, что вижу себя вынужденным высказать по причине состояния уныния, в которое ты приведен диаволом. Выслушай внимательно мои слова. Твое мнение, что ты имел добродетели, пребывая в мирской жизни, принадлежит к отраслям гордости: так и фарисей погубил все свои добрые дела. Теперь же, когда ты думаешь, что решительно не имеешь ни одного доброго дела, — этой одной смиренной мысли уже достаточно для твоего спасения: так был оправдан и мытарь, не сделавший ни одного доброго дела. Грешный или ленивый человек, но сокрушенный и смиренный сердцем, угоднее Богу человека, делающего много добрых дел и зараженного по причине их самомнением." Брат, услышав это, ощутил в своей душе утешение и разрешение своего недоумения. Он поклонился старцу до земли и сказал: "Ныне при твоем посредстве спасена душа моя" (Еп. Игнатий. Отечник. С. 364).