Отель Калифорния. Сборник новелл и рассказов
Шрифт:
– Тебе, правда, не понравилось? – спрашивает она, и вдруг опускает руку на мое колено, которым я больно ударился. – Разве мой рассказ не клевый?
Она сжимает колено в самом больном месте. Я морщусь, пытаюсь оторвать ее руку, но не тут-то было, она вцепилась в мое тело как клещ.
– Понравилось, понравилось! – сквозь зубы цежу я. – Убери свою гребаную руку!
Анжела, наклоняется ко мне, отчего я ясно вижу, что глаза у нее сделались острыми, колючими глазами-булавками, смотрит на меня не мигая, а потом говорит совершенно спокойно:
– Ну вот, значит прикидывался. А я такая думаю,
Я хочу ответить ей в том же духе, что-то грубое, неприятное, но сдерживаю себя. А она вдруг меняет тему.
– Ты раньше у нас бывал? Я тебе устрою экскурсию. Поедем после обеда со мной на пороги.
– Какие еще пороги, с ума сошла?
– Пороги у нас одни – Быковские.
– Отстань, у меня после обеда самолет в Новосибирск, а там пересадка до Москвы.
– Самолет подождет. А я, нет! – довольно самоуверенно заявляет она.
В моей голове вдруг возникает Дон Хенли – ударник и вокалист Иглз. Он бьет по барабанам ударной установки и поет о том, как едет по пустынному шоссе, как его донимает запах colitis в машине. Colitas, как я вычитал, это растение в Мексике, содержащее коку. Неужели «Отель Калифорния» – песня о кокаиновой зависимости?
«Ты можешь войти в это место, а выйти не сможешь», – поет дальше Хенли. Но какое отношение это имеет ко мне, я ведь не наркоман и не собираюсь им стать.
Я смотрю на Анжелу, снявшую очки, чтобы протереть их салфеткой и опять вижу в ней Монику Белуччи, коварную кареглазую красавицу, ведьму. Вот оно! До меня начинает доходить. Это она, Анжела, моя кокаиновая зависимость, это от нее я не могу оторваться, это в нее как в отель я зашел, а теперь не могу выйти.
«Тварь! Сука! Бл..дь!»
Я мечусь по номеру, сваливаю на пол стул, тыкаюсь в неудобно стоящее кресло, бью что есть силы кулаком в стену – хорошо, что она не из гипсокартона, а то пришлось бы платить за ущерб. Я в ярости, вышел из себя, потому что не смог отказать ей, проявил непросительную слабость для меня, опытного мужчины, имевшего не одну любовницу. Я будто вышел из боя с тяжелыми ранами, невзначай нанесенными нежной рукой девушки-киллера. Лузер, просто лузер – вот кто я! И что в ней такого? Что?
Я опять мечусь по комнате точно зверь в клетке. Включаю телевизор, чтобы посторонними звуками отвлечь себя от гнетущих мыслей. Приятный диктор, чем-то похожий на администратора Артема, вещает о погоде, о местных новостях.
Кстати, об Артеме или как его звала Анжела, об Арти. Анжела заедет за мной в обед, и мы отправимся в местный суши-бар «Хоккайдо», что возле японского консульства, а оттуда к порогам. Но раньше мне надо поменять билет на завтра, ведь сегодня покинуть Сахалин не удастся. В этом я рассчитывал на помощь Артема. На мой зов он является без задержек, как всегда, в безупречном костюме в белой рубашке и надетой на лицо белозубой улыбке. На видимый беспорядок вроде опрокинутого стула и разбросанной повсюду одежды, он не обращает абсолютно никакого внимания.
– Мне надо поменять билет на завтра до Москвы, – я говорю ему, пытаясь изобразить приятную улыбку, хотя внутри меня все клокочет.
– Без проблем, – отвечает Артем. – Прямой рейс или через Новосибирск?
Я прикидываю сколько у меня осталось бабок и спрашиваю:
– Какой дешевле?
– Через Новосиб, но там дольше добираться до Москвы.
– Давай туда. Поможешь мне?
– Без проблем, – опять повторяет Артем и добавляет: – Вы же не забыли, что нужно доплатить за номер?
– Я все оплачу вечером!
А будет ли он, этот вечер? У меня уже нет уверенности. На ум приходит рассказ Анжелы о людях-однодневках. Отправляюсь в ванную и там осматриваю себя, свое лицо. Сколько мне? Сорок или больше? А может уже шестьдесят? Я гляжу пристальнее, пытаюсь отыскать седые волосы на голове, в бровях, ищу морщины, которые могли появится у меня на Сахалине. Ничего нет.
Но почему же я так устал?
3. Полдень
В полдень мы подъехали к суши-бару «Хоккайдо» на Коммунистическом проспекте. Анжела довезла нас туда на праворульной “Мазде“, что заставило меня немного напрячься, ведь после девяностых я от таких тачек совсем отвык. Было довольно странно ехать на месте водителя, когда кажется, что встречный поток машин обязательно должен зацепить тебя за бок.
Она опять поменяла облик. Теперь это была не Моника Белуччи и не скромная учительница начальных классов. На ней надет брючный серый костюм, словно она собралась провести ланч с японцем из консульства за деловыми переговорами, на шее висит серебряный кулон на цепочке. В нем я рассмотрел искусно вставленный янтарь, который, вероятно, был местным. Янтарь казался крупным, и едва луч солнца попадал на него, он издавал теплый желтый свет.
Губы у Анжелы тоже выглядели теперь скромнее. Она нанесла на них не ярко-алую, вызывающе алармисткую помаду, а темно-красную, спокойного цвета, вполне соответствующую ее новому образу.
Распорядитель в зале повел нас к свободным местам, которые оказались на втором этаже. Там было вполне уютно – невысокие столики и такие же скамьи возле них. Вроде бы все это копировало японский стиль, изобретенный малорослыми жителями страны восходящего солнца. Когда мы сели, то обнаружилось, что сверху на меня дует неуемный кондиционер, который почему-то не регулирует поток холода. Предусмотрительный распорядитель дал нам пледы, чтобы мы набросили их на плечи. Однако я вижу, что Анжела не боится замерзнуть, она положила плед рядом на скамью и занялась меню, выбором японских блюд. Их оказывается много, все хочется попробовать.
Подошедший официант приготовил блокнот, Анжела принялась выбирать.
– Давай возьмем крабовый салат «Бальзамик» на двоих, – предлагает она, мило улыбаясь. Анжела сейчас сама любезность, и я мог бы поверить в ее безупречную воспитанность, если бы не помнил ночное неистовство в постели или злые глаза-булавки, когда я ее доставал на конференции.
– Хорошо! Бери все, что хочешь. Я не силен в японской кухне.
– Тогда закажем еще два мисо-супа с креветками, из горячего я тебе возьму карри-райс со свининой, а себе лосось с соусом териаки. И конечно пару сетов суши, вот эти – «Микс» и «Окинава».