Отель Калифорния. Сборник новелл и рассказов
Шрифт:
– В тебя все это влезет? – удивляюсь я.
– Я привыкла много есть, на моей фигуре не заметно. Еще, принесите нам саке, – добавляет она, глядя на официанта. – Это, пожалуй, все.
Официант торопливо уходит, удивленный непомерным аппетитом моей спутницы. Я тоже удивлен.
– Да, люблю поесть, – признается Анжела. – Мой мужчина всегда этому удивляется. Он сам большой, но я ем наравне с ним.
– Правда?
Я привстаю из-за столика, чтобы оглядеть фигуру девушки, словно до того ее не видел, причем, тонкая талия Анжелы удивляет меня куда больше, чем наличие мужчины, о котором до
Я мрачно жду, когда принесут малоградусное саке – им вряд ли можно развеять мое настроение. Как же она все-таки достала своим рассказом! Достала так, что даже внезапное появление у нее таинственного поклонника меня не интересует. Тем не менее, я спрашиваю:
– Твой мужчина тебя не заревнует, особенно после вчерашней ночи?
– Он не мой, он просто мужчина. У каждой женщины есть такой.
– Серьезно? – я не подаю виду, что минутой раньше упомянутого ею мужчину она называла своим. Что поделать если женская логика для нас, мужчин, часто выглядит загадкой. – Так тебе нужен мужчина для жизни или для секса?
– Секс – это и есть жизнь.
– Опять философия, – ухмыляюсь я, – философия сомнительного свойства, как в твоем рассказе. Вообще, мне кажется человек-однодневка – это я, приехавший в командировку на один день. Мне нужно потусить, оторваться и променять свою никчемную жизнь на одну ночь с телкой вроде тебя. Вот о чем стоило написать, а не чудесную историю о чудесных мальчике Ланце и девочке Азук.
Все это я говорю насмешливым тоном, нисколько не боясь ее обидеть, говорю, а в голове укореняется мысль: «Зачем я сдал билет? Надо было брать чемодан с собой, отсюда валить в аэропорт. Что я здесь делаю? Командировка закончена, гостеприимный отель Калифорния прощается со мной. Эта рок-звезда, этот гребаный Дон Хенли врал, что из него нет выхода. Есть! Я уже его покинул, я почти свободен. Сейчас пообедаю и все!»
Мне кажется, что Анжела утратила власть надо мной. Я и сам не пойму, когда это случилось. Может час назад, а возможно минуту, едва она упомянула о другом мужчине, словно хотела подчеркнуть, что я у нее не единственный, таких как я много на каждом углу. Да что там на углу, на каждой помойке. А раз много, то и мне нечего держаться за нее, ведь у меня тоже есть выбор.
Я смотрю на Анжелу, вижу, что после моего дерзкого замечания в ее карих глазах разгораются угольки гнева. Еще немного и она опять превратится в мстительную ведьму, забудет о своем новом образе деловой женщины, пришедшей на ланч вместе с гостем из консульства. Официант меж тем приносит два мисо-супа с креветками. От них аппетитно пахнет, и мы молча принимаемся за еду. У каждого в голове бродят свои мысли. Какие в моей – я знаю, а вот что у нее на уме?
Следом за супом на нашем столике появляется саке и суши. Японское рисовое вино пью только я – она за рулем. Мы стараемся не глядеть в глаза, она ест суши деревянными палочками, а я попросил вилку.
– Мы ведь не случайно встретились, ты это знаешь? – неожиданно спрашивает она.
– Опять какая-нибудь эзотерическая ерунда доступная только посвященным?
– Ты не понимаешь. Мы проживем свою жизнь, умрем и родимся заново.
– Ну и что?
– Тогда мы встретимся вновь и уже не расстанемся, ведь мы созданы друг для друга.
Я с сомнением смотрю на нее. Созданы друг для друга? Серьезно? Мягко спрашиваю ее, чтобы не обидеть, хотя эта мягкость, скорее всего, происходит от саке:
– С чего ты уверена, что мы созданы друг для друга? Мы трахались только одну ночь и уже все, созрели?
– Иногда достаточно одной…
А может она и права: возможно, меж нами что-то есть. К примеру, я должен сейчас сидеть в аэропорту, а сижу здесь. Почему? Я не отвечаю, раздумываю, наливаю саке и пью. Саке, конечно, при нашем разговоре не помощник, я был выпил сейчас виски.
Она говорит, что родимся заново, что вновь встретимся и уже не расстанемся. Но кто знает, кто поручится за такой расклад? И вообще, все это походит на глупые девчачьи сказки о вечной любви, которую все они ждут с детства.
– У тебя остыл соус, – замечает она, – холодным его есть невкусно.
– Ага! – бормочу я и торопливо ем свинину, макая ее в густую, приятную на вкус коричневатую жижу. Остывший соус вдруг ассоциируется у меня с остывшими чувствами к Анжеле, с тем, что я освободился от ее магии. А может все это иллюзии: моя свобода, отель Калифорния, вообще этот остров Сахалин? Мыли хаотично перемещаются в голове, словно их кто-то тасует как колоду карт – беспорядочно и непредсказуемо.
Мне хочется курить. Наверное, надо выйти на улицу, вдохнуть дым, очистить мозги. Это я и делаю, оставляя Анжелу одну. У входа в суши-бар никого, только теплый ветер составляет мне компанию. Я закуриваю, пуская струи дыма в пространство. Рядом останавливается «Ниссан», из которого выходят парень и девушка, тоже приехавшие в ресторан. Из открытого окна машины до меня долетают слова песни Shouse «Love Tonight». Дуэт из Австралии поет о том, что когда тебе одиноко, стоит протянуть руку и ты не останешься один.
Я помню эту песню, у нее замечательный припев: “Все, что мне нужно, это твоя любовь“. Наверное, под действием звучащей музыки и слов, говорящих, что от одиночества есть только одно средство и это любовь, я начинаю думать по-другому. Мы с Анжелой одиноки каждый по-своему и, выходит, перманентное одиночество толкает нас на безумные поступки в поисках развлечений. Оно же и лишает нас шанса на счастье. Но лекарство здесь… Я притормаживаю бег своих мыслей.
«Это то, о чем говорит Анжела – выходит, нам надо быть вместе?»
Возвращаюсь назад. У нее холодное, равнодушное лицо, поскольку наш разговор зашел в тупик, над столом висит отчуждение и безысходность. Передо мной – остывший недоеденный карри со свининой, недопитое, чуть теплое саке. Анжела, конечно, может быть недовольной, ведь она призналась в любви ко мне, а я раздумываю, увиливаю, недоговариваю. И вдруг я неожиданно говорю по-английски:
– Все что мне нужно, твоя любовь сегодня ночью.
Ее брови взлетают вверх, она снова улыбается, но не официальной деловой улыбкой, а тепло и радостно.