Отель "Руби"
Шрифт:
— Как это?
— Дэниел больше не собирается ехать к нашей бабушке, — говорю я с тяжёлым сердцем. — Он оставил меня, он повёл себя жестоко. И ещё сказал никому не доверять, и что что бы ни случилось, мне придётся завтра уехать. Но как так? — озадаченно спрашиваю я. — Без обид, но мой брат не может остаться здесь. Я нашла внизу отца и сказала ему, что хочу, чтобы мы втроём уехали отсюда, как можно быстрее, но он проигнорировал меня. Сказал, что нам лучше здесь… и в какой-то мере он прав. Но… я больше не хочу оставаться в «Руби». Это место пугает меня. Пугает то, что происходит. — Я закатываю глаза, прекрасно понимая, что мои слова напоминают бред сумасшедшего. — Мне кажется, папа и брат одержимы, — добавляю я, чтобы Элиас засмеялся. Но он не смеётся, а лишь опускает глаза.
— Они выглядели счастливыми, Одри, — тихо говорит Элиас. — Когда я видел их на вечеринке, — он снова поднимает на меня взгляд, — оба они были счастливы. Разве это не хорошо?
— Эээ, да. За исключением того, что на самом деле они не чувствуют себя счастливыми. Они скорбят… мы все скорбим. И, хотя никто не признаёт меня всерьёз, здесь что-то не так. И, по-моему, как-то связано с Кеннетом.
Это, похоже, удивляет Элиаса.
— И каким образом Кеннет с этим связан? — спрашивает он. — Он что-то тебе говорил?
— Скорее, угрожал.
К щекам Элиаса приливает кровь, он встаёт ближе ко мне и берёт меня за руки.
— Расскажи мне всё. Когда это случилось?
Тут мне вспоминается Райан, его попытки уберечь меня. В итоге это его чуть не убило. Мне не хочется втягивать Элиаса в свои проблемы, которые, похоже, нахожу каждую секунду. Мои ладони скользят вверх по его груди и останавливаются на плечах.
— Не бери в голову, — желая вновь увидеть его непринуждённую улыбку, говорю я. — Забудь о том, что я сказала.
Это не срабатывает.
— Одри, — пристально глядя на меня сверху вниз, произносит Элиас. Я встаю на цыпочки, соблазняя его на то, чтобы он поцеловал меня, а не хмурился. Он целует, но быстро. — Расскажи мне, что случилось, — бормочет Элиас и снова целует, словно не в силах противиться этому.
Я, простонав, наклоняю голову, когда Элиас начинает покрывать поцелуями мою челюсть, затем шею. Напряжение во мне начинает уходить — теперь мне есть чем заняться.
— Он загнал меня в угол в бальном зале, — закрыв глаза, говорю я. — Кеннет приказал мне держаться подальше от персонала, в противном случае их ждёт наказание за то, что они водят дружбу со мной. Словно он…
Элиас так быстро, так резко отстраняется от меня, что я теряю равновесие и хватаюсь за каминную полку, чтобы удержаться на ногах.
— Что? — требовательно спрашивает он. — Он так и сказал — что их ждёт наказание?
Его глаза неистово сверкают, тело обращено в сторону выхода.
— Да, он сказал, что обеспечивает соблюдение правил в «Руби», и до отъезда мне лучше оставаться в своей комнате.
Элиас бормочет проклятья и стремительно бросается к двери. Я, встревоженная, устремляюсь за ним, и мы бежим, по-настоящему бежим, по длинному коридору.
— Что ты делаешь? — кричу я, настолько ошарашенная его поведением, что даже не замечаю клокочущего во мне страха.
— Мне нужно спуститься в подвал. — Его голос звучит грубо, я едва за ним поспеваю. В коридоре темнее, чем было, когда мы оказались здесь, картины на стенах, что мы пробегаем мимо, сливаются в одно мутное пятно. И тут до меня доходит — в подвале Лурдес. Элиас бросает на меня взгляд.
— Возвращайся обратно, — приказывает он, хотя совершенно ясно, что он не будет останавливаться, чтобы вынудить меня это сделать.
— Нет, — задыхаясь, отвечаю я, разволновавшись за подругу. Если Элиас напуган, значит, дело плохо. — Лифт в другой стороне.
— «Руби» сделает всё, чтобы замедлить нас, — отвечает Элиас, резко сворачивая налево в сторону металлической двери. Мы на задней лестнице. Белые стены, серые бетонные ступеньки. Элиас перепрыгивает через две, я больше не в силах за ним поспевать.
— Что ты хочешь сказать? — кричу я, топая за ним так быстро, как только могу. — Что значит это твоё «„Руби“ сделает всё, чтобы замедлить нас»?
Элиас поворачивает на следующий пролёт и бросает на меня полный ужаса взгляд, но продолжает бегом спускаться в подвал. Я понимаю, что он имеет в виду, что хочет сказать мне этим взглядом, и всё моё тело напрягается. Кеннет убьёт её. Вот почему Элиас так запаниковал. Кеннет собирается убить Лурдес. Я бегу с новыми силами, и почти догоняю Элиаса, который хватает со стены огнетушитель и, толкнув плечом дверь, врывается в подвал.
— Оставайся за мной, — говорит он, замедляя темп и прикидывая в руках вес огнетушителя, словно собираясь использовать его в качестве оружия. От красных стен коридора эхом отражаются звуки. Ворчание. Плач. Когда до комнаты Лурдес остаётся три двери, Элиас останавливается и смотрит на меня.
— Тебе здесь не место, — ровным голосом говорит он. — Твой брат прав, Одри. Ты уедешь завтра, что бы ни случилось. Даже если тебе придётся оставить нас всех сгореть.
Эти слова напоминают мне те, что говорила у фонтана Лурдес. О том, что никто не пытался помочь людям в охваченном огнём бальном зале, никто не пытался их спасти. Сейчас, в этот момент абсолютной паники, чувство опустошения, что вызвали эти слова, проявляется особенно ярко. Кажется, Элиас не собирается двигаться до тех пор, пока не увидит моего согласия, и я слабо киваю, не уверенная в том, что только что ему пообещала.
Из комнаты Лурдес доносится громкий грохот, и Элиас устремляется вперёд.
Он останавливается у двери Лурдес, не произнеся ни слова, поднимает огнетушитель над своей головой, а затем обрушивает его на дверную ручку, от чего та летит по коридору.
Я вжимаюсь спиной в стену: то, что происходит сейчас на моих глазах, слишком ненормально, чтобы быть правдой. Элиас пинает дверь. Я прикрываю рот ладонью, когда мне открывается то, что творится в комнате. Лурдес, в униформе, распростёрлась на кровати, её кожа лилового цвета, глаза вылезают из орбит. Верхом на Лурдес сидит Кеннет, его мощные руки сомкнулись вокруг её горла. Даже глядя на всё это из коридора, я понимаю, что она мертва, но портье всё не отпускает её. Он даже не смотрит на Элиаса, когда тот врывается в комнату.