Отель "Руби"
Шрифт:
Но вот я, в платье, пропитанном кровью моего брата, стою в вестибюле отеля «Руби» и гадаю, чего ждать от моей смерти. Все мои самые близкие тоже уже умерли, но что будет с бабушкой? Сначала она потеряла свою дочь, а теперь и нас. Может ли столько несчастий свалиться на одну и ту же семью? Наверное, это всё-таки в духе Шекспира.
Стоит мне подумать о Райане, как моё сердце пронзает острая боль — ведь я умерла, а он до сих пор влюблён в меня. Ему придётся жить с этим всю оставшуюся жизнь, и эта драма будет так или иначе влиять на его будущие отношения, причиняя боль. Хотя, может быть, он сможет обрести
Моя жизнь, которую я так не хотела, только начиналась. А сейчас я мертва, мне никогда не вернуться обратно. Я умерла, чёрт подери! И с этой мыслью я опускаюсь на пол, закрывая лицо от наступившего шока.
Проходит мгновение, и я чувствую тёплое прикосновение Элиаса. Он сидит на коленях рядом со мной и притягивает меня в свои объятия, плача о том, что должен был сильнее бороться за моё спасение. Я опускаю подбородок на его плечо, слушая его и размышляя, была ли Таня права в том, почему он так заботится обо мне — что это не то, что было у него с остальными, что он ждал меня всю свою жизнь.
Когда Элиас отстраняется, гладя моё лицо и окидывая меня взглядом, я замечаю, какими светлыми стали его янтарные глаза — он как будто выплакал весь цвет.
— Я так виноват, Одри, — едва различимо шепчет он.
— Перестань, — говорю я ему, склоняюсь ближе и целую его губы, щёки. — Хватит, — устав от постоянной тревожности, прошу я. Пусть она останется с моим телом на обочине дороги. Элиас кивает, ещё не придя в себя от моего нового состояния, и помогает мне подняться на ноги.
Папа и Дэниел ждут, оба выглядят убитыми горем. Но то, что я вижу их вместе, наполняет меня чувством надежды. Надежды на нас. Теперь, когда Кеннета больше нет, страх пропал. У меня есть моя семья. И это всё: у меня есть моя семья!
В противоположном конце вестибюля раздаётся звонок лифта, и двери открываются. Я непроизвольно улыбаюсь, когда из кабины вылетает Лурдес, а за ней Таня. Первое, что замечает Лурдес, — это стоящего в луже крови Дэниела, его испорченный костюм. Она тут же подходит к нему и поворачивает его голову, чтобы убедиться, что он не ранен. Дэниел закатывает глаза и говорит ей, чтобы она не переживала за него, но, точно говорю, это внимание ему нравится. Стоящая напротив него Кэтрин опускает глаза и ещё крепче вцепляется в Джошуа. Мне кажется, они действительно идеальная пара — и, скорее всего, Джошуа был прав: если бы она была помолвлена с ним, то, возможно, не закончила свою жизнь здесь.
Таня первая замечает меня и смеётся, шокированная, но с облегчением. Она пихает локтем Лурдес, и та поворачивает голову, чтобы посмотреть через плечо. Лурдес застывает на месте, потом вскидывает бровь, спрашивая взглядом, какого чёрта я тут делаю. Я же пожимаю плечами и закусываю нижнюю губу, чтобы не разреветься. Да, мне говорили, что с ней всё будет в порядке, но я так рада, что это оказалось правдой! Лурдес драматично вздыхает, а затем обнимает меня, и я чуть не падаю назад.
— Проклятье, твой брат был прав, — крепко сжимая меня, говорит она. — Ты действительно не оставила его здесь.
— Я не хотела оставлять вас здесь с Кеннетом.
Лурдес отстраняется, её передёргивает от звука имени портье.
— «Руби», кажется, стал счастливее, а? — спрашивает
— Одри, — окликает меня Джошуа. Я смотрю на него поверх плеча Лурдес — он наклоняется, чтобы подобрать с пола моё приглашение на вечеринку. — Думаю, это тебе больше не понадобится?
И это правда. Теперь я, упустив свой шанс покинуть отель, стала частью «Руби». Если я войду в кабину лифта, то не найду там кнопки тринадцатого этажа. И вообще, его никогда здесь не было. Так что, по факту, мне больше не нужно приглашение, чтобы попасть на вечеринку. Но, может, мне просто хочется, чтобы всё было официально.
Я поворачиваюсь к Элиасу, он смотрит на меня. Его волосы торчат в разные стороны, галстук съехал набок. Он подставляет мне руку и смотрит в сторону дверей бального зала. Моя ладонь проскальзывает в сгиб его локтя, и мы идём вперёд. По дороге я забираю у Джошуа приглашение, и он улыбается мне, вежливо кивая, потому что теперь я гость.
Служащий у входа в бальный зал улыбается мне, когда я останавливаюсь перед ним.
— Мисс Каселла, — радушно приветствует он меня и протягивает руку за приглашением. Я смотрю на чёрный конверт, на моё имя на нём. Внезапно мне становится страшно, я начинаю немного нервничать. Обернувшись, смотрю на брата, на нашего отца и стоящую рядом с ним Лурдес. Он кивает мне, что всё хорошо. Несмотря ни на что, с нами всё хорошо.
Я вглядываюсь в притихшую вечеринку. Гости остановились, чтобы посмотреть на меня, ждут, когда я присоединюсь к ним. Ладонь Элиаса скользит поверх моей руки, успокаивая меня. Я закрываю глаза, перерывая в памяти последние минуты в реальном мире, но за пределами этих стен ничего нет. Выровняв дыхание, протягиваю служащему приглашение на вечеринку, посвящённую первой годовщине отеля «Руби».
В то же мгновение, когда конверт покидает мою ладонь, музыкант за роялем улыбается и начинает играть новую песню. Мы входим в зал, внутри царит дух единения. Любовь к «Руби». Другие гости наблюдают за мной, улыбаясь, довольные тем, что я присоединилась к ним. То и дело в мою сторону поворачиваются головы — наверное, красный цвет действительно мне к лицу.
— Потанцуем? — оглядевшись, спрашивает Элиас. Я, прищурившись, кладу ладони на его грудь и прислоняюсь к нему.
— Я думала, ты не танцуешь, — говорю я, покачиваясь в такт музыке. Элиас берёт мою руку и целует пальцы, а затем кружит меня, чтобы доказать, что он может танцевать, если того хочет.
Бальный зал начинает наполняться, в том числе и живыми постояльцами, чьи образы мерцают, размытые в нашем мире. Входят Лурдес и Дэниел, за ними мой отец и остальные. Переливающийся свет люстры делает всё вокруг каким-то волшебным, безвременным, но живым. Нескончаемая вечеринка в «Руби» — месте, где можно остаться на ночь, а можно остаться навсегда.