Отголоски прошлого
Шрифт:
Ларри попятился с капитанского мостика. Там первый помощник что-то кричал капитанше, а она не менее громко кричала в ответ, но рыжий уже не слышал, о чем они спорят, тем более что через пару секунд их голоса потонули в раскате грома. А еще через мгновенье небо перечертила первая молния, которая, как казалось со стороны, ударила аккурат в пространство между двумя кораблями-преследователями. Если бы судовой врач был попугаем, он спрятался бы с перепугу в капитанской каюте…но он был человеком и понимал, что в четырех стенах от надвигающейся опасности не укрыться. Сколько себя помнил, доктор Траинен никогда не проявлял особой религиозности и верил в науку и силу человеческого разума гораздо больше, чем во все известные ему приметы вместе взятые. Но сейчас он впервые в жизни испытал острую потребность испросить помощи у каких-нибудь высших сил. Жаль только, что в должностных инструкциях на
Думать о глобальном у простого врача не было сил, поэтому ему в голову сразу пришло несколько мелких насущных вопросов. Первым делом он попросил у боцмана связку ключей, ведь тот был так занят, что даже не спросил, зачем…наверное, даже не обратил внимания на то, кому их отдал. Потом Ларри всунул добытое богатство суетившемуся на палубе Армину со словами:
— Держи. Выжди чуть-чуть, а потом спустись вниз и по-тихому выпусти папашу своего.
— Ты хочешь Хельмута капитаном?.. — удивился мальчик.
— Тише!.. Я хочу капитаном хоть кого-нибудь вменяемого. Но не его. Просто там сейчас будет слишком опасно, а я не хочу, чтобы он там один убился. А то он или захлебнется, или опять головой приложится, а второй раз он вряд ли уже переживет так же хорошо…
Дав это наставление и искренне понадеявшись но то, что в общей суматохе никто никого предателем не сочтет, Лауритц, балансируя на шаткой палубе, припустил в лазарет. В конце концов, у него там тоже было много ценных личных вещей (как сказал бы кое-кто, — «подарочков»), которые он хотел спасти или просто обезопасить. Но было уже поздно. Как только силуэт судового врача в дверном проеме высветился очередной молнией, корабль качнуло так, что он еле удержался на ногах, повиснув на дверной ручке. А «Сколопендру» в свою очередь опять тряхнуло еще и еще раз, так, словно бы она была игрушкой в руках капризного ребенка, которому надоело играть, напрягая фантазию, и теперь захотелось просто сломать надоевший кораблик. Дверь лазарета хлопнула, едва не лишив доктора пальцев одной руки, подвесные койки на стенах пораскрывались, а у одной даже оборвались натянутые цепи. Распахнулся один из шкафчиков, и на пол посыпались вещи. Книги распахивались на случайных страницах и тут же мокли в нахлынувшей из-под двери воде, склянки с разными препаратами со звоном разбивались, разбрызгивая свое содержимое и распространяя резкий запах. Ларри это привело в тихий ужас, заслонив лицо рукой от осыпающихся осколков, он попытался прошмыгнуть обратно за дверь, но получилось у него это только со второго раза. Сперва судно опять пришло в движение таким образом, что врач оторвался от пола и сумел на долю секунды ощутить всю прелесть полета…прежде чем приложиться о стенку.
— Что же ты наделала… — как мантру повторял он, выбираясь, наконец, на верхнюю палубу. Почти выползая, дюйм за дюймом передвигая руки, судорожно вцепившиеся в леера, ведь палуба уже буквально ходила ходуном. — Что же ты наделала, и никто тебя не остановил…почему Я тебя не остановил… Что же ты… Что же ты такое?..
Наверху уже шел ливень, но доктор промок до нитки настолько быстро, что даже не успел этого заметить. Крики тонули в раскатах грома и заглушались сплошной стеной дождевой воды, но все еще можно было различить, как капитанша, с помощью еще двух пар рук управлявшаяся с рулевым колесом, вещала что-то о том, чтобы «опередить ветер» и «идти на шаг впереди шторма». Хорошо, конечно, что она даже в такой ситуации сохраняла оптимизм…но пора было бы признать, что как бы им ни хотелось виртуозно оседлать шторм, он уже не нес судно перед собой, а проглотил его целиком. Вот уж и молнии сверкали синхронно с громом, а прямо над мачтами «Золотой Сколопендры» на низко нависшем свинцовом небе четырехвостым вихрем кружилось что-то нехорошее…
— Шивилла! — крикнул Траинен, сделав еще несколько шагов вперед, но сам себя не услышал за оглушительным рокотом. — Шивилла!!!.. — и прямо в лицо его хлестнула волна, легко перекатившаяся через кормовую надстройку.
А мадам Гайде теперь кричала, и боцман, перекрикивая ненастье, повторял ее команду о том, чтобы все привязали себя к мачтам или мостику. Да, было бы очень неплохо так сделать… Но опять поздно. «Слишком поздно» — пронеслось у всех в головах (ну, это если цензурно выражаться), когда люди обернулись и увидели волну, которая накатывала сзади. Никто не считал, но это, наверное, и был Тот Самый Девятый Вал, наводящий суеверный страх на всех моряков…
Волна-убийца накрыла «Золотую Сколопендру» целиком, глуша крики и смывая не сумевших удержаться людей за борт. Вода… Текучая, податливая, в конце концов, жидкая…ни один из этих эпитетов не подходил сейчас для того, чтобы охарактеризовать бушующую водную стихию. Только сейчас судовой врач в полной мере понял рассказ о воде, которая может быть твердой, как гранит… Когда его захлестнуло волной, ощущение было словно от неслабого удара о землю. Оглушенный и ослепленный, лишенный возможности вдохнуть воздуха, лекарь перестал ориентироваться в пространстве, позабыл, где верх, а где низ, ему померещилось, что флейт совершил кульбит и опрокинулся кверху дном. В следующий момент Ларри не услышал, а скорее почувствовал, как что-то с треском сломалось, сперва даже испугался, что рука, но потом оказалось, что всего лишь какая-то часть рангоута, за которую он так неудачно успел ухватиться. Потеряв всякую опору, обволакиваемый колоссальной массой воды и увлекаемый ею в неясном направлении, он не мог сопротивляться течению. Холодная мутная зелень сплошной пеленой застилала глаза, а тело словно было заключено в сплошную, монолитную массу бутылочного стекла, но через секунду все опять изменилось. Еще один удар, опять немаленькой силы, Лауритцу удалось во что-то вцепиться, и он, к своему счастью, почувствовал, что снова находится на воздухе. Правда, ненадолго. Доктора то и дело захлестывало с головой, руки крепко сжимали что-то мокрое, шершавое на ощупь, а ноги скользили по практически отвесной поверхности, тщетно пытаясь во что-то упереться. Так быть не должно. Он на чем-то висел, но где именно — в творящемся вокруг кошмаре было трудно что-то понять. Едва придя в себя, Ларри начал дышать. Он часто вдыхал и коротко, резко выдыхал, потому что понимал, что если сейчас захлебнется в очередной волне, то ему тут же придет конец. И старался не разжимать онемевших пальцев, хотя силы покидали его очень быстро…
В последний момент, когда доктор уже готов был соскользнуть, когда у него вся его нелепая, комичная жизнь добросовестно пронеслась перед глазами, он почувствовал, как что-то сжало его запястье. В следующий миг чья-то сильная рука ухватила его за шиворот и потянула наверх.
— Дай руку! — заорал кто-то у него над головой. — Мне тебя так не вытащить…
Инстинктивно вцепившись в своего спасителя, Траинен без сил повалился на ровную, горизонтальную поверхность, начал кашлять и судорожно хватать ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. А когда он отплевался от воды и протер глаза, которые щипало от морской соли, с удивлением увидел над собой не кого иного, как капитана Ламберта. Барт сам сейчас выглядел плачевно и вовсе не героически, вода текла с него ручьем, а глаза испуганно сверкали, но это именно он во всей этой катавасии умудрился заметить судового врача, которого едва не смыло за борт…и непременно смыло бы, если бы пират секундами раньше не втащил его на палубу.
— Барт?.. — не своим голосом выдохнул рыжий. Удивляться ему было недосуг, да и капризничать, мол, к Варфоломео я благодарность испытывать не намерен, так что прошу вернуть меня на место, откуда взяли, тоже. — Ты же… Как же ты… Спасибо.
— Да я это, я, — поспешно проговорил пират, настойчиво поднимая лекаря с палубы и тряся того за плечи, будто бы он еще не достаточно пришел в себя. — Да вставай же… Ты в порядке? Живой? Здесь нельзя лежать. Скорее, нужно отойти от борта и найти точку опоры, пока опять не началось.
— Барт… — пробормотал Лауритц, покорно подавшись в ту сторону, в которую его потянули. Чувствовал доктор себя все еще нехорошо, его мутило, в ушах шумело, а ноги были как ватные. Но сознание и способность здраво рассуждать уже вернулись. — Спасибо тебе огромное, ты ведь мне жизнь спас. Хотя не был обязан… Я тебе так благодарен, правда… Я даже не ожидал от тебя такого, а зря. Не думал, что ты способен на такой великодушный поступок, и ошибался. А ты оказался настоящим…джентльменом. Знаешь, мы же с тобой, как бы, не поладили с самого начала. Было много таких моментов, вспоминая которые и пересматривая свое поведение, я понимаю, что был не прав и мне должно быть стыдно. Ты прости меня…
— Иди в жопу. Иди ты в жопу, Ларри, со своими проповедями, какой же ты, черт возьми, нудный!!! Прекрати немедленно, пока я не передумал и не выкинул тебя обратно. Знаешь, чем отличается «джентльмен» вроде тебя от обычного рыцаря морей? Трёпом. У первого больше пафоса. Я тебя давно вовсе не ненавижу и даже терпеть могу спокойно, если ты об этом. И про тебя знаю то же самое, и что мужик ты хороший, и сам поступил бы так же. А теперь будь умницей, заткнись, и давай на минуточку постараемся выжить, — в следующее мгновение Ламберт вжал голову в плечи и буквально впечатался вместе с врачом в основание мачты. — Держись же ты крепче!..