Отголосок
Шрифт:
Полиция не заставляет себя долго ждать. Элизабет играет свою роль Нины, объясняя убийство мужа и преступления, которые Ричард совершал через компанию Беннетта. Мы искажаем историю, сообщая им, что Ричард убил Беннетта после того, как он обнаружил отмывание денег. Требуется некоторое время, чтобы дать показания, которые снимают с меня всякую причастность к совершенному мною убийству.
Медики предлагают отвезти Элизабет в больницу, но она отказывается, страстно желая, чтобы никто ее не трогал. Прежде чем мы уйдем, детектив предупреждает, что нас могут вызвать для дополнительного допроса. Он протягивает нам свою карточку с контактными данными, и мы уходим.
Подойдя
— Все будет хорошо, — пытаюсь заверить я ее, уверенный, что нам обоим только что сошли с рук наши преступления.
Она отстраняется от меня, и я вижу, что она хочет что—то сказать, но не делает этого. Она просто смотрит на меня, и я могу заглянуть за кровь, грязь, синяки, порезы и слезы, чтобы увидеть, в кого влюбился, когда впервые увидел ее в своем отеле в Штатах. Я никогда не забуду, какой красивой она выглядела на торжественном открытии "Лотоса", стоя в другом конце комнаты в длинном темно—синем платье. Она была великолепна, язвительна и так уверена в себе, и в этот самый момент я клянусь вернуть ей все эти качества.
Проведя рукой по ее затылку и волосам, мои пальцы задевают струпья, оставшиеся после того, как я вырвал ее волосы. Я останавливаюсь, и она стыдливо отворачивается от меня.
— Посмотри на меня.
И когда она это делает, я снова обхватываю ее лицо ладонями и сглатываю эмоциональный комок в горле, говоря:
— Со мной ты в безопасности, — а затем перемещаю ее голову, чтобы она лежала у меня на груди, обвивая мои руки вокруг нее.
Стыд и смущение существуют только в вещах, которые вы цените. Я ничего этого не чувствую, пока Лаклан везет нас обратно в Галашилс. Я знаю, Деклан предполагает, что я чувствую себя именно таким образом после того, как нашел меня голой, изнасилованной и покрытой кровью Ричарда от укуса его члена, но это не так. Мое тело дрожит и трепещет в его объятиях, когда он держит меня, но я дрожу от страха. Деклан рассказал мне все, что я так хотела услышать, но кто сказал, что я могу ему доверять? Кто сказал, что это не разрушится, как и все остальное?
Жизнь научила меня, что душевная боль неизбежна, снова и снова доказывая, что мечты – это просто мечты. Плод воображения нашего подсознания. Почему я должна верить, что это что—то другое? Я определенно этого не заслуживаю.
Итак, я сижу здесь с двумя вариантами: умереть или довериться.
Смерть кажется самым безопасным выбором, но я также не готова отпустить то, что начинаю получать обратно. Деклан — как мой героин; я пробую одну маленькую дозу, и я застряла, желая большего. Но я боюсь потерять его, зная, что не смогу выжить без него — я не хочу выживать без него. Так что, если это все, несомненно, обречено, мне было бы разумно просто покончить со всем этим сейчас.
Может быть, мой
Поэтому, когда неуверенность сотрясает мое тело в непреодолимом страхе, я крепко держусь за то, чего боюсь больше всего – Деклана. Он держит здесь всю власть. Он мог бы легко уничтожить меня или воплотить все мои мечты в реальность, но для того, чтобы я узнала, что именно меня ждет, я должна отпустить контроль, чего я никогда раньше не делала.
Мне страшно отдавать ему всю себя и верить, что он позаботится обо мне.
Сейчас я эгоистично принимаю любовь, которую он мне предлагает, и прижимаюсь головой к его груди, чтобы слышать каждый звук, издаваемый его сердцем. Позволяя его быстрым ударам петь мне, я крепче прижимаюсь к нему. Чем я ближе, тем больше чувств открываю ему, тем больше позволяю страху поглотить меня. Все, что мне нужно – это комфорт, но я слишком боюсь боли, которую мне придется пережить, когда она пройдет – а однажды она пройдет.
Когда мы подъезжаем к Брансуик Хиллу, Деклан помогает мне выбраться из внедорожника, и я морщусь от боли. Долгая поездка назад дала моему телу время, чтобы рассеять адреналин, и теперь мои мышцы и кости сердито кричат на меня, заставляя меня сгорбиться. Я кладу свою руку на руку Деклана, чтобы не упасть, он подходит, поднимает меня и несет внутрь.
Никто из нас не произносит ни слова, пока он несет меня вверх по лестнице, но вместо того, чтобы пойти в комнату для гостей, он несет меня в свою. Он сажает меня на край ванны, и я смотрю, как он смачивает мочалку в воде. Когда он опускается передо мной на колени, и начинает вытирать мое лицо, и мои глаза фокусируются на махровом полотенце, которое из белого становится розовым, а затем красным, собирая кровь Ричарда.
Я – могила, сижу во дворце и наблюдаю. Я не могу пошевелиться, даже если бы захотела.
Поэтому я сижу.
Может быть, мое тело в шоке.
Или, может быть, оно просто оцепенело.
Нет никаких чувств, только звуки, когда Деклан двигается, ухаживая за мной. Он протягивает мне зубную щетку, но моя рука не двигается, чтобы взять ее.
— Открой, — мягко просит он, и я открываю.
Мята касается моего языка, когда он чистит мне зубы, но на вкус она не та. И когда я смотрю на Деклана, он выглядит не так, как надо. Звуки звучат неправильно, так как все начинает превращаться в туннель тумана. А теперь у меня в груди что—то не так. Булавки вонзаются в мое тело, и в то же время мои глаза не могут сфокусироваться.
— Ты в порядке? — спрашивают губы Деклана, но его голос приглушен и находится за миллион миль от меня, когда я раскачиваюсь.
Мой мозг приказывает моему рту говорить, но провода не соединяют сообщение, когда лицо Деклана превращается в смесь цветных пятен.
А потом он исчез.
Сильные руки сжимают булавки; одна на моей груди, а другая на спине, опуская мое тело вниз.
— Опусти голову, — приказывает он.
Я тянусь к нему, когда моя голова падает, и его руки быстро двигаются к моим, и я цепляюсь за него. Все отключено, плавает в бездне, заставляя мой пульс учащаться в панике