Отказ Громыко, или Почему Сталин не захватил Хоккайдо
Шрифт:
Летом 1944 года, после высадки союзников в Нормандии, начальник штаба армии США генерал Д. Маршалл обратился к начальнику Генштаба ВС СССР маршалу А.М. Василевскому с настойчивой просьбой о всемерном ускорении вступления СССР в войну на Дальнем Востоке. Сталин дал указание передать в Вашингтон, что такое вступление может состояться только после разгрома нацистской Германии.
В сентябре 1944 года Верховный Главнокомандующий отдает приказ начальнику Генштаба подготовить расчеты по сосредоточению и обеспечению войск на Дальнем Востоке. Генерал Штеменко указывает, что Сталину были вручены эти расчеты уже в начале сентября, которые были использованы затем советским лидером при переговорах с Черчиллем и Иденом. Черчилль от имени союзных держав пообещал предоставить СССР для войны с Японией трехмесячные запасы продовольствия и горючего для военной группировки в 1–1,5 млн человек, а также необходимые
Коррекция этих планов проходила затем после Ялтинской (Крымской) конференции. Уже в апреле 1945 года на Дальний Восток началась передислокация войск и штабов из Европы и европейской части СССР. Генеральный штаб получает приказ окончательно разработать план войны с Японией. Генерал Штеменко подчеркнул одну интересную особенность этого приказа: «Первоначальная задача формулировалась в самом общем виде, с одной лишь принципиальной установкой, особо подчеркнутой Верховным Главнокомандующим: «войну провести в самый короткий срок».
Штеменко передает в своих мемуарах неподдельную озабоченность Василевского и других ответственных работников Генштаба по поводу того, что скрывалось в этих словах Сталина. По-видимому, спросить Сталина по поводу содержащегося в ней смысла, маршал не решился. Сам Штеменко указывает, что главной задачей плана, который должен был быть подан на утверждение Сталина, стало обеспечение разгрома Квантунской армии. Отметим, что разгром этой армии не решал проблему Курил, Хоккайдо и Южного Сахалина, поскольку японские войска, находившиеся на этих островных территориях, напрямую подчинялись императорской ставке и не входили в Квантунскую армию, но были самостоятельными воинскими соединениями. Следовательно, план разгрома Квантунской армии не мог полностью соответствовать политическим интересам СССР на Дальнем Востоке, но в значительной степени им удовлетворял. Его реализация приводила к контролю СССР над Китаем, Северной Кореей и МНР, но оставляла открытый вопрос о территориальной принадлежности к северу от острова Хоккайдо, включая северную часть последнего.
Военная группировка Квантунской армии представляла мощную силу, состоящую из семи полевых и двух воздушных армий и Сунгарийской речной флотилии; всего 33 дивизии, включая одну бригаду смертников-разведчиков и истребителей танков и 1 800 самолетов. Кроме того, командованию Квантунской армии подчинялись регулярные китайско-маньчжурские войска общей численностью до 300 тыс. человек, или 27 дивизий. В районе Пекина находился подчинявшийся императорской ставке стратегический резерв в количестве восьми японских дивизий, который мог быть направлен на усиление Квантунской армии. Вместе с тем, эта мощная войсковая группировка под командованием генерала Ямада должна была контролировать и защищать огромную линию границы длиной свыше 5 000 км. В этом плане Квантунская армия была уязвима при нанесении по ней концентрированных ударов. Таким образом, как признает генерал Штеменко, Квантунская армия испытывала проблемы при организации обороны в Маньчжурии и, следовательно, разработка плана по ее разгрому не могла представлять сложную для прошедшего успешную войну с вермахтом Генштаба проблему.
Генерал Штеменко указывает далее в своих мемуарах, что особое мнение Сталина руководство Генштаба поняло, как указание разгромить Квантунскую армию в приграничных районах и не дать ей возможности отступить в Корею, где имелись мощные фортификационные укрепления для долговременной обороны. Быстрый разгром «стража Севера» был необходим Сталину только для того, чтобы затем быстро взять под свой контроль Хоккайдо и другие островные территории, пока англо-американцы будут с боем брать острова Рюкю и собственно Японские острова. Отметим, что мощной группировке американских ВМС понадобилось три месяца, чтобы захватить остров Окинаву размером с территорию современной Москвы (около 1200 кв. км).
К 5 апреля 1945 года, когда СССР объявил Японии о невозможности пролонгации Пакта о нейтралитете и отказе от его соблюдения, Генштаб доложил Верховному Главнокомандующему, что имеющихся на Дальнем Востоке вооруженных сил СССР не достаточно для уничтожения Квантунской армии в приграничных районах. Это сообщение генерала Ште-менко следует воспринимать как косвенное указание, что Сталин был готов объявить микадо войну уже в начале апреля. Тогда же Сталин объявил А. М. Василевскому о своем намерении назначить его Главкомом на Дальнем Востоке.
Красная Армия имела те достаточные силы для наступления на Муданьцзян (со стороны Приморья) и в направление на Хайлар и Цицикар (со стороны Забайкалья), которые могли только выдавить японцев во внутренние районы Китая и Корею. Имеющаяся военная группировка РККА обеспечивала затягивание боевых действий,
В течение весны 1945 года Ставка рассмотрела несколько вариантов Генштаба по проведению Дальневосточной военной кампании. Весьма примечательным фактом является то обстоятельство, что советские военачальники, участвовавшие в их разработке и проведении дружно обходят молчанием любые упоминания в этих планах вопроса о Хоккайдо. За редким исключением этот факт упоминается, как, например, в мемуарах Н. Г. Кузнецова, в контексте имеющего большое геополитическое значение.
К началу июня 1945 года план операций против Квантунской армии был готов в общем виде и доложен Сталину. Как пишет Штеменко: «С соответствующими расчетами его (т. е. план) доложили Верховному Главнокомандующему. И.В. Сталин принял все без возражений, только приказал вызвать в Москву маршала Р.Я. Малиновского (командующего Забайкальским фронтом) и генерала М.В. Захарова (начальника штаба фронта)…».
Маршал Малиновский сделал 18 июня в ставке доклад, в котором утверждал, что силы фронта смогут разгромить Квантунскую армию в течение полутора-двух месяцев. При этом выгрузка последних эшелонов из Европы для нужд фронта намечалась на 1 августа. Малиновский исходил из того, что японо-манчжурские войска имели в полосе наступления его фронта до 27 дивизий, включая две танковые. Два других фронта поддерживали своими наступательными действиями операцию Забайкальского фронта. Интересно, что зоной ответственности ТОФ являлся прибрежный район советского и корейского Приморья от поселка Терней (СССР) до Сонджина в Северной Корее. Предполагалось, что десантные операции на островах начнутся с 11 августа 1945 года. Действительно, в тот день 16-я армия из состава 2-го ДВФ начала наступление против японцев в южной части Сахалина. Кроме того, войска 2-го ДВФ играли вспомогательную роль в операции по разгрому Квантунской армии в Маньчжурии, а их оперативное подчинение Главкому Василевского указывает на наличие другой военной задачи для советских войск на Дальнем Востоке. Такой задачей, имевшей в своей основе стратегическую цель советско-японской войны, могла быть только задача высадки Красной Армии на севере Хоккайдо.
Вместе с тем, Штеменко ничего не пишет о действиях и планах Генштаба по освобождению Курил и Южного Сахалина, на территории которых находились войска Японии, не подчинявшиеся командованию Квантунской армии. Соответственно, для их уничтожения Генштаб должен был разрабатывать отдельный план военных операций, но упоминания о котором крайне смутны в мемуарной литературе.
Генерал Штеменко упоминает о беспрецедентных мерах секретности и скрытности подготовки к военному выступлению против Японии. В его воспоминаниях крайне интересным и настораживающим является упоминание о неоднократных указаниях Сталина военным использовать в первом эшелоне танковую армию, которые почему-то не учитывались военными в плане развертывания войск на Дальнем Востоке. Так, Штеменко отмечает: «Сталин не любил неопределенностей и, помня недавние наши споры о порядке использования танковой армии, приказал при подписании директивы включить в нее следующий пункт: «6-й гвардейской танковой армии, действуя в полосе главного удара в общем направлении на Чанчунь, к 10-му дню операции форсировать Большой Хинган, закрепить за собой перевалы через хребет и до подхода главных сил пехоты не допустить резервов противника из Центральной и Южной Маньчжурии».
Маршал Василевский прибыл в Читу для командования операциями на Дальнем Востоке 5 июля 1945 года. Он передал маршалу Малиновскому указание Ставки сократить время достижения намеченных в плане рубежей вдвое и уже на десятый день кампании соединиться в районе Калгана с частями Мао Цзэдуна. Ште-менко также упоминает о непонятной чехарде вокруг назначения на должность начальника штаба Главкома. По его словам, у Василевского в этой должности якобы отказались работать такие видные военачальники, как генералы М.В. Захаров и В.В. Курасов. В конце концов начштаба главкома был назначен генерал С.П. Иванов. Историки проходят мимо исследования причин и следствий этого факта военной истории. Весьма интересно сообщение генерала Штеменко, что Главком ВС на Дальнем Востоке также принял на себя непосредственное командование 2-м Дальневосточным фронтом (командующий генерал армии Пуркаев). Если учесть, что 2-й ДВФ должен был проводить военные операции на Южном Сахалине и Курилах, то этот факт вряд ли следует рассматривать как личную инициативу маршала Василевского. Надо полагать, что он был следствием приказа верховного Главнокомандующего, который не оставлял мысли о контроле над Северным Хоккайдо. Кроме того, именно Василевский разрабатывал в Генштабе с ноября 1944 года планы военной операции по овладению островными территориями на Дальнем Востоке, включая этот остров.