Отказать Пигмалиону
Шрифт:
Аля смутилась. Как реагировать на весь этот спектакль, она не знала. И красивой она себя не считала, а что до актерской игры – тут в словах незнакомца проглядывала безудержная лесть. Вообще же этот господин был явно странен – начиная от костюма до жестов и манеры изъясняться. В нем было все, чем обладают герои-резонеры из назидательных романов, в нем было многое от кинематографических аристократов и было что-то, что, несмотря на этот маскарад, заставляло к нему прислушиваться внимательно.
– Позвольте представить вас друг другу. – Фрау Вольц пришла на выручку Але и Вадиму. – Фрау Корсакова, герр Спиридонов! А это… – Тут она сделала паузу. – Это герр Тенин,
Вадим, невольно подражая манерам нового знакомого, церемонно наклонил голову, а Аля неожиданно сделала небольшой книксен. Со стороны выглядело немного комично, но герр Тенин даже не моргнул глазом.
– Я о вас наслышан – герр Утте, фрау Вольц, да и многие в Зальцбурге говорят о вашей подопечной. – Герр Тенин опять обратился с улыбкой к Але: – Можно ли вас пригласить на следующие выходные? Через неделю. Приезжайте в пятницу, дом у меня большой, места всем хватит. Гостей будет немного, но очень интересные. Фрау Вольц, вы тоже…
– Нет, спасибо, я бы с удовольствием, но всю следующую неделю я буду в Мюнхене. Так что прошу к моей подопечной отнестись внимательно…
– Cпасибо за приглашение! – Вадим держал под локоть Алю. – Мы обязательно приедем.
Уже на обратном пути Вадим и Аля решили прогуляться по городу и поговорить обо всем, что их обоих волновало. Вадим вдруг заметил:
– Странно, впервые видит и сразу пригласил в гости…
– Ничего странного, – улыбнулась Аля, – нас представила фрау Вольц – это почти что рекомендация. Не знаю, как во всей Австрии, в Зальцбурге это очень важно.
У Вадима было две причины для визита в Зальцбург. Первая – проведать Алю и узнать из первых рук о том, как идут ее занятия, вторая – весьма неожиданная и вызвавшая очередную ссору между ним и Галей. Вадим, сверстав планы на ближайшее будущее, пришел к выводу, что у него есть несколько месяцев для учебы. «Менеджмент в области музыкальной индустрии» – так назывался краткий курс, который Вадим собирался прослушать в Вене. Отправляя Алю в Зальцбург, Вадим знал еще очень немного о том, что положено делать продюсеру. Что такое брендинг, клубный промоушн, медиапланирование и организация рекорд-индустрии – об этом он читал, но как на деле применить знания, понятия не имел. Своим умом он дошел до организации звукозаписывающей студии, но огромная масса времени у него уходила на освоение вещей элементарных.
– Слушай, нам отчаянно не хватает «таблицы умножения», то есть азов, – сказал однажды Бочкин, отрываясь от составления сравнительной таблицы параметров музыкальных усилителей.
«И впрямь не хватает!» – мысленно согласился Вадим и за два дня собрал информацию о том, где можно подучиться продюсерскому делу. Вену он выбрал потому, что она была ближе всего к Але. Жена, узнав, что он оплатил курс, расплакалась. В понимании Гали это был шаг к сближению с Алей и шаг, приближающий разрыв с ней.
– Я хотела совсем не этого. Я хотела, чтобы у нас был ребенок. У тебя был бы нормальный бизнес, я бы тебе помогала в нем ненавязчиво – я лезть в твои дела никогда не хотела, но я была бы рядом, была бы единомышленником. А теперь что получается?! Получается, что это твой бизнес с кем угодно, только не со мной! Тебе ближе эти «таланты», но только не я. Ты будешь проживать жизнь с ними, а что будет с семьей. Хватит ли у тебя на это все сил?!
Галя тогда наговорила очень много несправедливых слов, и Вадим на них отреагировал почти спокойно, не обижаясь. Только в одном Галя была права – ребенок их семье нужен. И надо было идти к врачам, но теперь
«Она будет потрясающе красивой, она станет звездой. Надо только очень бережно с ней обращаться». – На мгновение Вадиму показалось, что Аля его дочь – теплом и заботой было пронизано чувство к ней. Он был начинающим продюсером, ему и в голову не пришло, что угрозой его бизнесу может стать обычная влюбленность будущей певицы. Вадим еще не знал о кабальных контрактах, которые бизнесменам приносят огромную прибыль, а исполнителям – деньги небольшие, разбитое сердце и расшатанные нервы. Впрочем, в классическом искусстве подобные истории редки. В отличие от эстрадного.
Вся эта неделя прошла для обоих стремительно – теперь Аля показывала Вадиму Зальцбург. Теперь она водила его по узким улицам, увозила в небольшие уютные предместья, рассказывала интересные истории. Теперь пришел черед Вадиму удивляться и радоваться – городок был небольшим, но открытий сулил множество. Воспитанный в лучших классических традициях, Вадим ни на минуту не забывал, что находится на родине Моцарта.
– Послушайте, как это удивительно они все сохранили. – Вадим еще раз оглядел дом, где родился Моцарт.
– Ничего удивительного, войны у них почти не было. Только что и разрушили в сорок четвертом году колокольню Зальцбургского собора.
Аля радовалась, что могла быть полезна Вадиму как гид. Она радовалась его приезду, как радовалась бы старшему брату или отцу, о котором в доме никогда не говорили. «Считай, отца у тебя нет!» – Елена Семеновна сурово предупредила дочь, когда той было лет двенадцать. Аля приняла это как приказ. Она была не любопытна – в старую папку, где мать хранила документы и фотографии, никогда не заглядывала. Гуляя по Зальцбургу с Вадимом, Аля чувствовала себя совершенно свободно – не было стеснения, неловкости, зажатости. С ним обо всем можно было говорить – о матери, которая в Москве, оказывается, спешно делала ремонт квартиры, готовясь к ее приезду. «Это секрет – меня попросили ничего не говорить! – смеялся Вадим. – Не забудьте сильно удивиться, когда приедете в Москву!» Говорили о будущем.
– Как вы думаете, я добьюсь успеха?! – откровенно, не боясь загадывать, спрашивала она.
– Думаю, да, – отвечал Вадим, который здесь, в Зальцбурге, почувствовал себя уверенней от того, что Аля была рядом, от того, что все только и твердили об исключительности данных, красоте и манере держаться этой исполнительницы. «Где они были раньше, когда она собеседование проходила?!» – задавал себе вопрос Вадим.
– Они большие консерваторы. Это же Старая Европа! – читая его мысли, рассуждала Аля. – Они до сих пор не верят, что мы в России живем иначе. Смешные такие!