Откровение
Шрифт:
– Брат Элиас.
Услышав имя, Чмура напрягся. Быстро оглянувшись на Гордона, он шагнул вперед.
– Боюсь, придется вас задержать, сэр. Вам надо будет проследовать со мной.
– Рука его при этом крепко сжимала рукоятку дубинки, готовая к действиям.
Брат Элиас согласно кивнул, словно это предложение совершенно не противоречило его планам, только черные глаза по-прежнему горели испепеляющим огнем. Сойдя со скамьи, он протянул вперед руки.
– Наденете на меня наручники, сэр?
– полюбопытствовал он.
–
– Просто пройдемте со мной в машину.
Толпа расступилась, давая им пройти, и немедленно начала рассасываться. Кое-кто двинулся вслед за помощником и проповедником, слушая, как представитель власти зачитывал задержанному его права, но большинство неторопливо потянулось в разные стороны, вспоминая о своих отложенных на время делах. Гордон оглянулся в поисках Брэда, и обнаружил, что тот уже сидит в кабине грузовика. Опустив секло, он нетерпеливо нажал на клаксон и прикрикнул на недостаточно быстро приближающегося напарника:
– Давай шевели задницей! Куча дел впереди! Гордон очень хотел присутствовать при допросе шерифом брата Элиаса. Он был бы не против и сам задать тому пару-тройку вопросов. Но просить очередной отгул у Брэда - об этом не может быть и речи. Доставка и так уже выбивается из графика, и хотя Брэд помалкивает, Гордон понимал, что непредвиденная задержка его весьма раздражает. Поэтому он предпочел преодолеть последние футы трусцой и быстро забраться в кабину. Брэд рванул с места так, что Гордона откинуло на спинку сиденья. Потом он натянул свою шляпу и хмуро поинтересовался:
– Ну и что там за дела?
– Так, ничего, - немного подумав, ответил Гордон.
11
Джим въехал на стоянку перед офисом шерифа и некоторое время посидел в машине, разглядывая серое приземистое здание. Встреча с Макфэрландом оказалась пустой тратой времени. Он договорился о встрече с полисменом штата в кафе, надеясь за поздним завтраком выяснить, в каком направлении движется расследование и какие версии отрабатываются. Однако Макфэрланд молчал, как рыба, сообщив лишь, что, по мнению Уилсона, основные усилия необходимо сосредоточить в Долине. Джим попытался объяснить ему насчет брата Элиаса, который, на его взгляд, имеет самое непосредственное отношение как минимум к пожарам, но Макфэрланд весьма покровительственно заметил, что психи выползают из всех щелей как раз для такого рода случаев.
Джим, разъяренный, быстро уехал с намерением позвонить Уилсону и сообщить все, что он о нем думает. Дело должно было стать совместным расследованием, равным партнерством, а эти молодые панки относятся к нему как деревенщине, который ни черта не соображает в тонких материях.
Некоторое время он поколесил по городу, выключив радио и стараясь успокоиться. И только когда желание совершить акт физического насилия по отношению к этому козлу из штата несколько выветрилось, позволил себе вернуться
Теперь он сидел в машине, уставившись в пыльное лобовое стекло. Очень жаль, что половину утра пришлось потратить на этого Макфэрланда. Говорить с ним - все равно что с колодой. Лучше было вообще не звонить в полицию штата, и черт с ней, с известностью. Судя по всему, от этих столичных штучек все равно никакого проку.
Он вышел из машины, поправил ремень и направился в здание.
За пультом дежурного сидела Рита.
– Где сегодня поисковая группа?
– спросил Джим, кивнув в знак приветствия.
– Выходили на связь около часа назад, сказали, что по-прежнему в районе между Осиновым озером и Молочной фермой. Это довольно большая территория.
Район Молочной фермы.
Джим вспомнил сон про Молочную ферму, когда Дон Уилсон устроил ему прогулку между маленькими белыми надгробиями, и поежился.
– Я буду в кабинете, - сообщил он Рите. Она кивнула и нажала кнопку на пульте, переключая входящие звонки.
Но не успел он сделать и пару шагов, как за спиной послышался возбужденный голос Карла:
– Шериф! Я нашел его!
Обернувшись, Джим обнаружил своего помощника, входящего в здание вместе с мужчиной в строгом деловом костюме консервативного вида. Мужчина шел спокойно, сопротивления не оказывал, но в походке, в напряженной осанке сквозило возмущение. Неестественно черные глаза впились прямо в глаза Джима. Под мышкой мужчина нес Библию в черном переплете.
– Брат Элиас, - взволнованно продолжил Карл.
– Сообщили о нарушении общественного спокойствия у филиала Национального банка. Я приехал и обнаружил, что он там проповедует.
– Хорошо, - ровным тоном откликнулся Джим.
– Отведи его в комнату для допросов. Я хочу поговорить с ним.
– Неимоверным усилием воли он заставил себя сохранять внешнее спокойствие, хотя внутри все закипело. Своим ключом он отпер дверь комнаты для допросов и щелкнул выключателем.
Люминесцентные лампы под потолком помигали, но наконец зажглись.
Карл ввел в комнату брата Элиаса и усадил его на металлический складной стул. Проповедник взглянул на помощника и слегка усмехнулся. Глаза его при этом оставались холодными.
– Выйдите отсюда, - негромко произнес брат Элиас. Карл изумленно уставился на шерифа.
– Он мой помощник. Он останется.
– Тогда я не смогу говорить.
– Брат Элиас сложил на столе перед собой руки и уставился в голую белизну противоположной стены.
Джим посмотрел на проповедника. На лице брата Элиаса застыло выражение бесконечного терпения. Терпение истинно верующего. Ему уже приходилось сталкиваться с таким выражением - может, даже чаще, чем хотелось бы, - и он прекрасно знал, что против этой бесстрастной удовлетворенности нет никаких средств. Брат Элиас сказал, что не станет говорить - значит, не станет. Шериф тяжело вздохнул.