Откровения
Шрифт:
— Отойди от нее! — крикнул он, споткнувшись.
Человек его услышал, чуть повернул голову, но не поднялся. А Флавия что-то приняла у него из рук.
Эцио был уже рядом. Человек выпрямился, но голову так и не поднял. Эцио швырнул в него ножницы, словно они были метательным ножом, но не докинул, и они упали на землю.
Эцио подскочил к ним.
— Флавия! Иди в дом! — скомандовал он, пытаясь скрыть в голосе страх.
Флавия с удивлением посмотрела на отца.
— Но папа, она же хорошая.
Эцио встал между дочерью и незнакомцем и схватил того за отвороты плаща. Незнакомец поднял голову, и Эцио увидел лицо молодой китаянки. Он отпустил ее, растерявшись.
Флавия держала в руке маленькие овальные монетки с квадратным отверстием в центре. Надпись на них — если это была надпись — выглядела странной. Значки. Китайские цянь.
Китаянка не шевелилась и молчала. Эцио напряженно и внимательно смотрел на нее. Он тяжело с присвистом дышал, но ум его был острым, словно бритва.
А потом он увидел, что на шее у нее знакомая эмблема.
Символ Ордена ассассинов.
ГЛАВА 85
Позже, когда София вернулась из города, они втроем сели в гостиной, чтобы поговорить, а дети с любопытством наблюдали за ними с лестницы. Эцио старался вести себя гостеприимно, насколько это было возможным, но оставался непреклонен.
— Я не знаю, что еще сказать, Шао Цзюн. Мне очень жаль.
Китаянка не ответила, но и не рассердилась. Она вообще была очень спокойной.
— Мне жаль. Но я не могу помочь тебе. Я не хочу лезть во все это.
Шао Цзюн подняла на него взгляд.
— Я хотела научиться.
— Научиться чему?
— Как вести. Как возродить мой Орден.
Эцио немного раздраженно вздохнул.
— Нет. Я завязал. Конец. — Он помолчал. — Думаю, тебе пора.
— Эцио, ты что! — отругала его София. — Шао Цзюн проделала такой долгий путь, — она повернулась к гостье. — Я правильно произношу твое имя?
Цзюн кивнула.
— Останешься на ужин?
Эцио смерил жену мрачным взглядом и отвернулся к камину.
— Спась-ибо, — сказала Цзюн, коверкая итальянский.
София улыбнулась.
— Хорошо. Мы уже приготовили спальню наверху. Можете остаться — так долго, как захотите.
Эцио глухо зарычал, но вслух ничего не сказал. Когда София ушла на кухню, Эцио медленно повернулся и внимательно посмотрел на гостью. Шао Цзюн сидела тихо, у нее была просто идеальная выдержка. Девушка осмотрела комнату.
— Я вернусь до темноты, — зло сообщил ей Эцио.
Он выскочил, не заботясь о манерах. Цзюн с легкой улыбкой смотрела ему вслед.
Оказавшись на улице, Эцио поспешил скрыться в своем винограднике.
ГЛАВА 86
Эцио стоял в детской, наблюдая за спящими при свечах детьми. Потом подошел к окну и закрыл его, после чего вернулся к кровати Флавии и присел на край, с тяжелым сердцем смотря на детей. Они выглядели такими мирными, что казались почти ангелами.
В комнате стало светлее — вошла София со свечой в руках. Эцио посмотрел на нее и улыбнулся, София ответила на его улыбку и села на кровать Марчелло.
Эцио молчал.
— Ты в порядке? — немного робко спросила она.
Эцио задумчиво посмотрел на детей.
— Я никак не могу оставить прошлое, — пробормотал он и перевел взгляд на жену. — Я слишком поздно спохватился, София. Я знал, что у меня не хватит времени, чтобы успеть все… Но теперь я боюсь, что не успеваю ничего.
Взгляд у Софии был грустным, но понимающим.
Сверху донесся слабый скрип, Эцио и София посмотрели на потолок.
— Что она делает на крыше? — пробормотал Эцио.
— Оставь ее в покое, — ответила София.
Шао Цзюн стояла на крыше из красной черепицы возле дымохода, внешне расслабленная, но в любой момент готовая к атаке. Девушка внимательным взглядом осматривала залитый лунным светом двор, а ночной ветер развевал ее волосы.
На следующий день Эцио вышел из дома рано; небо было серым. Он посмотрел на крышу, но, хотя окно гостевой комнаты было открыто, самой Шао Цзюн не было видно.
Он окликнул ее, но ответа не услышал. Эцио отправился раздавать приказы работникам — приближалось время урожая. Он молился, чтобы в этом году был хороший урожай. Виноград уже выглядел многообещающе, да и погода летом была благоприятной. Начало созревания винограда было неплохим, но Эцио хотел перед срезкой перепроверить уровень сахара и кислоты в гроздьях. Потом он бы послал старшего работника в Фьезоле, а если и понадобилось бы, во Флоренцию, чтобы нанять сезонных работников. Это будет тяжелое время, но Эцио каждый год ждал его с нетерпением — много работы и мало времени, чтобы думать о чем-то еще. Прибытие Шао Цзюн поставило под угрозу стабильность, давшуюся Эцио с таким трудом. Его это возмущало. Он осознал, что надеется, что она уехала еще до рассвета.
Закончив разговор со старшим работником, Эцио ощутил непреодолимое желание вернуться на виллу, чтобы увидеть, что его молитвы были услышаны. Тем не менее, Эцио сильно сомневался в этом, и когда он вошел в дом, то не заметил ни единого признака того, что гостья уехала. Повинуясь инстинкту, Эцио направился к себе в логово.
Дверь в его комнату была открыта. Он ворвался туда и увидел, что китаянка стоит у стола, заваленного смятыми листами с заметками и воспоминаниями прошлого, и читает часть завершенной рукописи.
Эцио охватила ярость.
— Чем это ты занимаешься? Убирайся отсюда!
Девушка положила пачку бумаг и спокойно посмотрела на него.
— Ветер распахнул дверь.
— Выметайся!
Цзюн прошла мимо него и вышла из комнаты. Эцио подошел к столу и перемешал все бумаги, а потом взял один лист, привлекший его внимание, и прочитал написанное. Потом, ничуть не впечатленный, бросил его обратно в кучу и отвернулся к окну. Цзюн сидела во дворе, спиной к нему, и, видимо, ждала чего-то.