Откровения
Шрифт:
— Кто они?
— Слуги Чжу Хоуцуна — императора Цзяцзина. Это юноша, почти ребенок, который не был рожден, чтобы править. Но судьба дала ему трон, и теперь он управляет нами безжалостной рукой. — Она помолчала. — Я родилась наложницей, но мой Наставник освободил меня. Позже мы вернулись, чтобы спасти других, но они… — Цзюн осеклась. — Император решил, что если будет ежемесячно выпивать их кровь, то будет жить вечно, — она замолчала, сглотнула, а потом, с трудом взяв себя в руки, продолжила:
— Цзяцзин жестокий человек. Он убивает всех, кто выступает против него, и предпочитает ling chi отрубанию голов.
— Ling chi?
Цзюн сделала несколько скользящих движений поперек запястья.
— Это медленный процесс. Множество порезов. А потом — смерть.
Эцио помрачнел, а потом подхлестнул лошадей.
ГЛАВА 88
София сидела в логове Эцио, подбрасывая в камин дрова, когда услышала, как к дому подъезжает экипаж. Встревоженная, она вскочила с кресла. Через мгновение в комнату ворвался Эцио, за которым тенью следовала Шао Цзюн. Эцио бросился к окну и закрыл ставни на засов, и лишь потом повернулся к жене.
— Собирай вещи. Слуги сейчас впрягут в повозку свежих лошадей. Некоторые из них поедут с вами.
— Что?..
— Тебе сегодня лучше переночевать у Макиавелли.
— Что случилось?
— Недопонимание.
София посмотрела на Цзюн, но китаянка отвела взгляд, смущенная, что привела неприятности в их дом.
— Дай мне минутку, — попросила София.
Вскоре она и дети уже сидели в экипаже, Эцио стоял у дверей.
Они посмотрели друг на друга, желая что-то сказать, но промолчали.
Эцио отступил и кивнул кучеру. Тот щелкнул вожжами, и лошади двинулись во мрак.
Пока они шли шагом, София успела выглянуть из окна и послать ему воздушный поцелуй. Эцио поднял на прощание руку, а затем, не дожидаясь, пока они скроются из виду, вернулся в дом и запер за собой дверь.
ГЛАВА 89
Эцио и Цзюн сидели друг напротив друга на деревянных лавках у огня. И ждали.
— Когда я впервые начал бороться с Борджиа, мной двигала лишь месть, казалось — отруби змее голову, и конец, — говорил Эцио. — Однако со временем я осознал, что у тиранов гораздо больше преданных сторонников, чем у тех, кто проповедует любовь. Родриго и Чезаре ничего бы не добились, если бы люди не захотели этого сами. — Он задумчиво помолчал. — Я потратил долгие годы, обучая мужчин и женщин думать и действовать самостоятельно. Сначала в Риме, а потом в Братстве в Константинополе.
— Я читала твои труды. Ты должен закончить книгу.
— Важно понять вот что: любовь связывает наш орден воедино. Любовь к людям, культурам, к миру. — Он снова помолчал. — Сражайся за надежду, и ты сумеешь защитить свой народ, Шао Цзюн.
Цзюн смотрела в огонь, и будущее раскрывалось перед ней во всей красе.
— На это уйдут долгие годы, — наконец тихо сказала она.
— Но если ты все сделаешь правильно, так и будет.
Цзюн глубоко вздохнула и расправила плечи, на лице у нее была написана решимость. Она посмотрела на Эцио и кивнула, тот подался вперед и хлопнул ее по плечу.
— Отдохни, — посоветовал он.
Она встала и слегка поклонилась, а потом вышла из комнаты.
Эцио повернулся к огню, отблески пламени играли на его лице.
Глубокой ночью Эцио услышал подозрительные звуки, доносившиеся снаружи, и прошел на кухню. Сквозь закрытые окна лился лунный свет. Эцио взял пару ножей и взвесил их в руке, проверяя балансировку. Недовольный, он положил ножи обратно и огляделся в поисках другого подходящего оружия. Железный ковш? Нет. Разделочная доска? Нет. Может кочерга? Да! Он подошел к печке и взял тяжелую стальную кочергу трех футов длиной, а потом сделал пару выпадов.
Сверху донесся шум, а секундой спустя за окном пролетело чье-то тело. Эцио увидел, как Цзюн встала на корточки, а потом стрелой рванула в ночь. Эцио подошел к двери и снял засов, а потом распахнул.
Снаружи оказался китаец, который тут же бросился на Эцио с дао. Ассассин отступил и захлопнул дверь. Удар пришелся по руке противника, сломав ему лучевую и локтевую кости, меч выпал у него из рук, и китаец взвыл от боли. Эцио раскрыл дверь и обрушил на голову противника кочергу, разбивая тому голову. Потом перепрыгнул через труп и выскочил на улицу.
Цзюн оказалась неподалеку, схватившись сразу с тремя противниками. Дела у нее шли плохо, и Эцио появился как раз вовремя. Слуги императора отступили к винограднику и заняли там позицию.
Цзюн немедленно атаковала одного их них. Дралась она без оружия — только руками и ногами. Эцио сбил другого ударом кочерги, въехав ему прямо по лицу. Но третьему удалось вырвать у Эцио кочергу, так что ассассину пришлось сорвать с виноградной лозы деревянный штырь. Повалив противника на землю, Эцио изо всех сил вонзил колышек ему в шею, раздробив шейные позвонки.
Все закончилось. Эцио рухнул на пологий склон, где рос виноград. Он очень устал, но не пострадал. Перехватив взгляд Цзюн, он попытался засмеяться, но смех быстро перешел в хрипящий кашель.
— Звук, словно кошка умирает, — выдавил он.
— Давай, я помогу тебе.
Цзюн подняла его на ноги, и они вместе вернулись на виллу.
ГЛАВА 90
Они проснулись задолго до рассвета. Утро было прохладным, сквозь предрассветную дымку пробивались водянистые лучи утреннего солнца.
Шао Цзюн стояла на дороге с сумкой за плечами. Она была готова двинуться в путь, и теперь вглядывалась в даль. Она казалась полностью погруженной в свои мысли, но когда Эцио подошел ближе, повернулась. Дыхание у ассассина по-прежнему было тяжелым.
— Дорога домой будет долгой?
— Зато я увижу множество живописных уголков. Dashi, xiexie nin — благодарю, Наставник, — она поклонилась.
Эцио протянул ей небольшой деревянный ящик, который держал в руках.