Открытие медлительности
Шрифт:
Сияло солнце. На берегу красовалась небольшая трибуна, а рядом, как и опасался Джон, его уже ждала лошадь. Крепкий парень держал ее под уздцы.
Монтегью выступил первым. Он сердечно поприветствовал дорогих гостей, выразил надежду, порадовался от имени всех, еще раз поприветствовал, расчувствовался и закончил. Джон все поглядывал украдкой на лошадь. Она фырчала, трясла головой и норовила вырвать вожжи из рук своего мучителя. В какой-то момент он понял, что настал его черед.
Он сказал одну фразу, которую заготовил еще в лодке:
— Я хочу, чтобы у каждого был шанс!
Лошадь покосилась, фыркнула в очередной раз
и ударила копытом.
— Чтобы крепко
Одобрительный смех, а кто-то даже крикнул:
— Вы только послушайте!
Сэр Джон стоял, как монумент, и ждал, пока все угомонятся, а потом, недолго думая, распорядился лошадь увести.
— Так-то оно будет лучше, — тихо добавил он.
Затем он тронулся в путь, а несколько изумленная
толпа торжественным шагом последовала за ним.
Джон изучал отчеты, акты, уставы предприятий, земельные реестры, судебные решения. На каждом шагу ему попадались новые слова и специальные выражения вроде «отведение участка на общественно полезные нужды» — хороший способ, при помощи которого прежний губернатор по мере надобности мог заводить себе благодарных и сговорчивых друзей. На этом «отведении участков» Артур обходными путями составил себе состояние. Джон просматривал списки собственников в надежде обнаружить среди них Шерарда Филиппа Лаунда, но все безрезультатно. Ни здесь, ни в Новом Южном Уэльсе поселенца с таким именем не было.
Местные газеты представляли собой несколько странное чтение. «Вандименов курьер» писал о новом губернаторе: «Он — крепкий орешек, известный на весь мир герой и вместе с тем безупречный джентльмен. Теперь у нас есть такой губернатор, о котором мы с вами мечтали. Если сэр Джон будет не слишком доверяться советам мистера Монтегью, тень „короля" Артура будет являться нам отныне разве что только ночью, во снах, а не средь бела дня, как прежде, когда он возникал перед нами то в облике полицейских, то в облике судебных исполнителей!» Особой радости это чтение Джону не доставило. Похоже, здесь все имеют склонность к преувеличениям. Он снова вернулся к документам.
Третий день службы. Первое заседание законодательного совета. Почтенные господа, черные сюртуки, торжественные речи. В правительственной кассе слишком мало денег. Прямое налогообложение поселенцев запрещено законом! Что делать? Не успели обдумать до конца этот вопрос, уже возник следующий: «Имеет ли право губернатор, являясь всего лишь капитаном морского флота, отдавать приказы Тасманскому сухопутному полку?» Безо всякой связи разговор перешел на возможные меры, направленные против беглых арестантов, совершающих нападения на дома поселенцев. С этой темы дискуссия перескочила на последних туземцев, которых осталось всего семьдесят человек и которые были переселены при Артуре на остров Флиндерса, что к северу от Вандименовой земли, и теперь, как выяснялось, там тихо чахли. Но какое это имеет отношение к беглым каторжникам, сухопутным полкам и налогам? Пока Джон размышлял над этим, собрание уже занялось обсуждением того, должно ли государство брать на себя финансовую ответственность в случаях хищения почты, а чуть позже обратилось к заявкам землевладельцев на рабочую силу из числа арестантов, после чего члены совета одним махом, Джон даже глазом не успел моргнуть, разделались с мелкими поправками в должностных инструкциях по исполнению наказания, наложенного судом в порядке отправления правосудия в отношении зло… зло…
Это слово ну никак не хотело ложиться на язык. Ну почему он мог без сучка и задоринки произнести гораздо более неудобные словосочетания вроде «инструкция по исполнению» или «отправление правосудия» со всеми «пр-пр» и «ст-сп», но всякий раз застревал на этих «зло-умышленниках»? Джон отер пот со лба. Все это напоминало птичий двор. Стоило ему присмотреться как следует к какой-то проблеме, а потом прикрыть глаза, чтобы хорошенько все обдумать, ее место мигом занимала другая. Когда же он открывал глаза, старая красотка преспокойно разгуливала себе, так и не оприходованная, где-то в стороне, а новая стояла, угрожающе замерев вопросительным знаком, и только бесстыже таращилась.
Ему нужно было самым срочным образом что-то придумать, чтобы собрания проходили в более медленном темпе, а для того лучше всего будет объявить заседания открытыми: в присутствии посторонних эти матерые говоруны волей-неволей вынуждены будут объяснять, что они имеют в виду. Слишком много разных пунктов и все в одной куче: так невозможно сосредоточиться, особенно тому, у кого и без этого в голове каша, состоящая из одних только обрывочных картин.
В конце концов, он губернатор и ему решать, сколько времени отводить на надежду или порицание в каждом отдельном случае!
Отныне все заседания законодательного совета Вандименовой земли проходили публично.
Четвертый день службы. Осталось еще два дня до первого подробного осмотра исправительных учреждений и поселений. Все зависело от того, что ему покажут. Он знал — действительность, скрывающаяся за документами и отчетами, может оказаться гораздо менее привлекательной, чем это представлено на бумаге. Вот почему он читал их с удвоенным усердием, ибо первым делом ему хотелось добиться того, чтобы между документами и реальными событиями не было расхождений. Во время инспектирования ему без застывшего взгляда будет не обойтись: он твердо решил не поддаваться впечатлениям, увиденное не должно его ни трогать, ни волновать. Он был губернатором и потому должен был составить себе общее представление обо всем, дабы понять, что тут можно сделать. Действовать! Не плакать, не предаваться ненависти, не дрожать от страха.
Маконоки и безо всяких инспекций уже знал, что тут в колонии следует переменить. Он давал Джону советы. Джон рассказал ему о том, как Мэтью Флиндерс спас экспедицию, когда их суда сели на мель:
— В навигации определение исходной точки столь же важно, как и определение конечной цели.
Но секретарь разбирался только в том, как вести боевые действия на суше.
И вот инспекционная поездка уже позади, тюрьма в Порт-Артуре, последние туземцы на острове Флиндерса» Угольные шахты, на которых работали особо опасные преступники. Вместе с леди Джейн он, вопреки настойчивым уговорам главного чиновника не делать этого, спустился в забой и, обливаясь потом, облазил все подземелье, подолгу вникая в каждый процесс, и не уходил до тех пор, пока досконально все не изучит. Он всячески старался держать себя в руках, ужаса не выказывал, вопросы задавал только по поводу принципов действия тех или иных устройств, время от времени бросал взгляд в сторону Джейн и тут же отводил его.
Предполагаемая продолжительность жизни на рудниках: в среднем еще четыре-пять лет. По пятнадцать - шестнадцать часов изнурительного труда под землей. Плетки за дело и без дела. Угольная пыль, разъедающая раны. В Порт-Артуре его первый вопрос относился к темным шрамам на спинах арестантов, прошедших мимо него колонной. Что означают эти параллельные полосы? Ответ:
— Да это Барклиевы тигры!
Лейтенант Баркли не без удовольствия пояснил, что старательно следит за тем, чтобы тигровая раскраска регулярно освежалась плетками.