Открытие ведьм
Шрифт:
– Чепуха.
– Шон теряет дар речи, стоит тебе на него поглядеть.
– Он был неравнодушен ко мне в аспирантуре.
– И до сих пор неравнодушен, но дело не в этом. Мистер Джонсон, надеюсь, не твой поклонник? Однако он вместе с Шоном трепещет при малейшей перемене твоего настроения и боится, когда не может посадить тебя на привычное место. И добро бы речь только о людях: Берно ты перепугала чуть ли не до смерти.
– Того монаха? – не поверила я. – Он тебя испугался, а не меня!
– Мы с Берно знаем друг друга с тысяча семьсот восемнадцатого года, – сухо сообщил Мэтью. – С какой стати
– Мы живем не в волшебной сказке, Мэтью, а в человеческом мире. Людей намного больше, и они действительно нас боятся. Человеческий страх сильнее и магии, и вампиров.
– Страх и отрицание – человеческий путь. Колдуну он заказан, Диана.
– Этого я как раз не боюсь.
– Еще как боишься! Пошли, я отвезу тебя в Оксфорд.
– Послушай… – Желание получить нужную информацию пересилило все остальное. – Мы оба интересуемся «Ашмолом-782». Между вампиром и колдуньей не может быть дружбы, но работать-то вместе мы можем?
– Не уверен.
Всю дорогу до Оксфорда мы молчали. Люди ошибаются, думая, что вампиров делает страшными жажда крови, – в Мэтью меня больше всего пугало это его отчуждение и внезапные вспышки гнева.
У ворот Нового колледжа он достал мой коврик из багажника и сказал без всякого выражения:
– Хороших тебе выходных.
– Спокойной ночи, Мэтью. Спасибо, что на йогу сводил, – сказала я столь же бесстрастно.
И не оглянулась ни разу, хотя чувствовала на себе его холодный взгляд.
Глава 9
Мэтью пересек Эйвон [22] по горбатому арочному мосту. Знакомые крутые утесы и темное небо Ланаркшира успокаивали его – суровая и контрастная красота этой части Шотландии соответствовала его настроению. Липовая аллея, остаток былой роскоши, некогда вела ко дворцу. Мэтью, сбросив скорость, подъехал по ней к черному входу в бывший охотничий домик. Необработанный бурый камень заднего фасада контрастировал с кремовой штукатуркой главного. Клермонт вылез из «ягуара», достал сумки из багажника.
22
Эйвон – река в Шотландии, приток Клайда.
Белая дверь гостеприимно распахнулась.
– Паршиво выглядишь. – Поджарый крючконосый даймон, темноволосый и кареглазый, смерил взглядом закадычного друга.
Хэмиш Осборн познакомился с Мэтью Клермонтом в Оксфорде лет двадцать назад. Их, как многих нелюдей, всю жизнь учили бояться представителей чуждого вида. Поначалу они не знали, как держаться друг с другом, но сходное чувство юмора и склад ума со временем сделали их неразлучными.
Гнев, отразившийся было на лице Мэтью, тут же угас.
– Я тоже рад тебя видеть, – проворчал он, ставя на пол сумки.
От дома пахло старой штукатуркой и деревом, от Хэмиша – лавандой и мятой. Вампир жадно вдохнул, силясь забыть про запах колдуньи.
Дворецкий Хэмиша Джордан (человек) принес с собой запахи лимонной политуры и
– Рад вас видеть, сэр.
Джордан унес наверх багаж Мэтью. Дворецкий принадлежал к старой школе: ему хорошо платили, чтобы он не болтал о хозяйских секретах, но Джордан и без того ни одной живой душе не проговорился бы, что Осборн – даймон, у которого временами гостят вампиры. Или что на завтрак, скажем, здесь иногда просят подать сэндвичи с арахисовым маслом и бананом.
– Спасибо, Джордан. – Мэтью, избегая смотреть Хэмишу в глаза, обвел взглядом холл. – Ты, я вижу, приобрел очередного Гамильтона, – заметил он, разглядев на стене незнакомый пейзаж.
– Ты не часто замечаешь мои покупки. – Акцент у даймона, как и у Мэтью, был оксбриджский, но тоже со странными нотками – в данном проскальзывало глазговское «р».
– Кстати, о новых приобретениях: как там Душка Уильям?
Уильям (человек) был новым любовником Хэмиша, таким красивым и милым, что Мэтью наградил его именем цветка [23] . Прозвище прижилось: Хэмиш теперь так и называл возлюбленного, а Уильям скупал и дарил друзьям горшки с гвоздикой, которые попадались ему в цветочных лавках.
23
Душка Уильям (sweet William) – английское название турецкой гвоздики.
– Ворчит, – усмехнулся Хэмиш. – Я обещал ему тихие домашние выходные.
– Мог бы и не приезжать – я тебя не просил, – тоже ворчливо заметил Мэтью.
– Знаю, но мы с тобой давненько не виделись, а Кэдзоу в эту пору года очень хорош.
Мэтью недоверчиво уставился на друга:
– Ого, а я смотрю, тебе и вправду нужно поохотиться.
– Позарез, – отрывисто признался вампир.
– Выпьем сначала или сразу приступишь?
– Выпить мне бы не помешало – вяло признался Клермонт.
– Вот и отлично. Тебе вино, мне виски. – Хэмиш попросил Джордана достать бутылку из погреба сразу после раннего звонка Мэтью. Он терпеть не мог пить один, а вампир в рот не брал виски. – Заодно расскажешь, с чего тебе так приспичило поохотиться в этот чудный сентябрьский денек.
Они поднялись в библиотеку. Деревянными панелями ее обшили в девятнадцатом веке, нарушив первоначальный замысел архитектора: он планировал создать просторную, полную воздуха комнату, где дамы восемнадцатого столетия могли бы дожидаться с охоты мужей. Но белый потолок с лепными гирляндами и суетливыми ангелочками сохранился и бросал молчаливый укор современности.
Мужчины уселись в кожаные кресла рядом с камином, где уже плясал, разгоняя осенний холод, огонь.
– Превосходно, – одобрил Мэтью вино, которое показал ему Хэмиш.
– Я так и думал. У «Братьев Берри и Радд» меня заверили, что оно хоть куда. – Хэмиш налил Мэтью вина, а себе виски из графина.
Посидев некоторое время в уютном молчании, Мэтью сказал:
– Прости, что притащил тебя сюда. Сложилась трудная ситуация… сложно объяснить.
– У тебя просто и не бывает, – усмехнулся даймон.