Открыватели дорог
Шрифт:
О мощи этого движения мог догадываться только тот, кто сам участвовал в нем. Едва рассвело, как застигнутые в степи войска рассредоточились, растеклись по огромным балкам, перерезавшим равнину с севера на юг, укрылись маскировочными средствами, и всякое движение замерло. На всей площади в тысячи квадратных километров перед Доном не было заметно ни одного темного пятна. Редкие деревушки, станицы были пусты. Для того чтобы немецкие разведчики не приметили движения к фронту, грейдерные дороги проходили в стороне от населенных пунктов — лучше померзнуть, чем открыть немцам это движение в мертвой степи. А деревушка, хутор, станция всегда будут притяжением для солдат, по ним легче всего определить присутствие войск. И, лежа в закутанной брезентом, со всех сторон продуваемой машине, Филипп размышлял о новой стратегии войны, постукивая замерзшими ногами.
Изредка появлялся немецкий самолет, делал широкий круг, летел дальше; никто не стрелял по нем. И немец медленно возвращался. И опять, едва только стемнело, началось движение в степи, стремительное, грозное, как будто ожила и двинулась сама снежная пустыня.
Ночью они услышали отдаленный гул канонады. Весь южный небосклон озарялся далеким отблеском пламени. Мусаев откинул брезентовый верх своего «виллиса» и встал во весь рост. Колонна убыстрила движение без какого бы то ни было приказания. Шофер рванул машину. Мусаев покачнулся и ухватился за плечо Филиппа.
— Начали, начали! — воскликнул он и передал свой бинокль Филиппу.
Филипп увидел только далекие языки пламени, которые изменчиво играли на снегу, подобно протуберанцам при полном затмении солнца. Но гул канонады был все слышнее. Машины постепенно отрывались одна от другой, словно хотели с ходу ворваться в этот грохот и игру пламени.
Мелькнул фонарик регулировщика. К «виллису» подошел офицер связи, который встречал на станции. Он передал пакет и исчез в темноте. Мусаев надорвал конверт, прочитал несколько строчек короткого приказа, крикнул:
— Фронт прорван! Нас вводят в прорыв!
…Под колесами машины заплясали доски и плахи временного моста, дунуло сыростью и холодом, мелькнула темная вода Дона, взорванные снарядами льдины, похожие в темноте на пятна тумана, и сразу показались развалины немецких укреплений. Все посветлело от пожарища — догорало большое село на берегу, черные трупы лежали на дороге. Командирский танк подвернул бортом к «виллису». Мусаев вылез из машины, пожал руку Филиппу, потом нагнулся и поцеловал его сухими горячими губами.
— Ну, благослови, Филипп, — не то шутя, не то серьезно сказал он. — Оставайся здесь. Мы уходим громить немецкие тылы.
Он шагнул в танк, башенный люк закрылся, над антенной заискрились голубые огоньки. Генерал-майор отдавал приказ. Самоходные пушки уже шли впереди, где-то далеко рокотали мотоциклы. Филипп свернул с дороги, давая путь грузовикам, в которых сидели пехотинцы, крича неистовое «ура» тем, кто открыл проход в немецкой обороне. Впрочем, их никто не слышал, кроме раненых добирающихся к перевязочным пунктам. Раненые шли и улыбались, несмотря на боль и усталости По снежной целине тянулись первые отряды пленных. Огромное и красное, всходило солнце над клокочущей в снарядных полыньях рекой.
ОБ АВТОРЕ ЭТОЙ КНИГИ
Николай Александрович Асанов родился 15 декабря 1906 года в маленьком селе Бигичи, на Северном Урале, возле крайней черты земледелия. Он был старшим из троих детей, и после того, как в 1915 году отец его погиб на фронте, должен был взять на себя часть забот о семье. С двенадцати лет он начинает батрачить у кулаков, в семнадцать уходит с плотничьей артелью на строительство Губахинского железнодорожного моста. Затем он приходит на Чусовской металлургический завод, получает профессию прокатчика. Ом становится рабкором пермской газеты «Звезда», в редакции которой знакомится с работавшим тогда на Урале Аркадием Гайдаром. Гайдар помог Н. Асанову в овладении начатками журналистской профессии. В 1926 году по вызову «Правды» начинающий газетчик уезжает в Москву, и вскоре Мария Ильинична Ульянова вручает ему путевку на рабфак при Московском университете.
За годы учения на рабфаке и на филологическом факультете Московского университета Николай Асанов печатает в столичной и местной периодике стихи, очерки, рассказы. В 1930 году выходит его первая документальная книга «Перелом» — в «Библиотеке колхозника» (издание «Крестьянской газеты»). Николаю Асанову не удалось получить высшего образования, работа в Сибири в тридцатые годы стала его университетом.
В довоенные годы Н. Асанов писал в основном стихи и документальную прозу. В годы Великой Отечественной войны он становится фронтовым корреспондентом «Красной звезды», печатает более сотни рассказов и очерков о героях фронта и тыла. Вскоре после победы выходит первый роман Н. Асанова «Волшебный камень». В основе сюжета романа — трудовой подвиг геологов, которые в лесной глухомани ищут важнейшее стратегическое сырье — алмазы. Интересно, что спустя двадцать лет алмазы действительно были найдены в тех местах, где разворачивается действие романа. В первом романе уже сказались основные черты зрелой прозы Н. Асанова — сюжетность, точность письма, доскональное знание обстановки, мужественные образы героев, противостоящих враждебным силам природы.
Последние годы были для Н. Асанова временем напряженного творческого труда. Он писал во многих жанрах — выпустил книжку для детей, два сборника стихов, создавал пьесы и киносценарии — но в литературе нашел себя как прозаик.
В 1950 году опубликовал роман «Секретарь партбюро» (в переработанном варианте — «Ветер с моря») — о партийном руководителе, принимающем на свои плечи заботы по восстановлению разрушенного войной Новороссийского порта.
Третий роман Н. Асанова «Электрический остров» рассказывает об исследователях, внедряющих новую технику в сельское хозяйство, об острой борьбе в коллективе ученых.
В конце пятидесятых — начале шестидесятых годов Н. Асанов создает целый ряд повестей, названных им «неожиданными». Неожиданными были они для автора, перешедшего после масштабных произведений к новой литературной манере, неожиданными оказались они и для читателя, поскольку заняли свое особое место в литературе — между «серьезной», традиционной, и приключенческой прозой. Неожиданными были сюжеты, в центре которых лежали непредвидимые, но вполне жизненные события, вызывающие резкую перемену в жизни героев.
От «серьезной» прозы шла четкая, уверенная манера повествования, рельефная лепка характеров, точность обстоятельств. От приключенческой беллетристики — острота сюжетных ходов, динамичное развитие действий, лаконизм описаний, своеобразная кинематографичность повествования. Недаром многие из повестей первоначально создавались как сценарии будущих фильмов, хотя с экранизациями Н. Асанову не везло.
Среди «неожиданных повестей» были и те три, которые представлены в этой книге.