Открыватели дорог
Шрифт:
— Ершов!
Филипп обернулся.
— Да я же тебя ищу! — шумно обрадовался военный. — Понимаешь, ищу второй день, а ты, видно стал важной птицей, — так тебя засекретили, что добраться нельзя. Двадцать вахтеров, и каждому дай ответ: зачем да почему, да кто он для вашей тетушки, что вы разыскиваете? Канцелярия царя небесного и то проще.
Филипп заметил, как идущие по коридору люди замедляют шаги, чтоб прислушаться к громогласному вояке.
— Ну, если искал и нашел, пойдем вместе, — сказал Филипп.
—
— Домой, с женой познакомлю.
— Нет, брат, избавь, я к дамскому обществу непривычен. Если с тобой, так с тобой, только уж по моему маршруту. Тут недалеко есть первоклассный кабак, конечно, не чета французским или испанским, но против немецких постоит. Кавказская кухня…
— А ты, должно быть, бывалый солдат? — спросил Филипп.
— Это и по иконостасу видно. Вот за двадцать девятый год, а вот эти два в ба-альшой войне добыты. Не могу сказать где, потому что ты и сам знаешь. Повоевал, повоевал. А так как спор у нас с тобой не решен, то изволь ответствовать: где же твои пушки, из которых мне стрелять следовало? Вот когда я тебя, можно сказать, перегнал. Сознайся, а?
Филипп удивился, что у этого человека вдруг дрогнул голос, когда он вспомнил их детскую игру. «До чего же честолюбив человек!» — подумал Филипп. Ему стало смешно.
А Семен ждал признания. Они уже разделись и входили в ресторан, который выдавал себя за кавказский для всех, кто хотел экзотики в центре Москвы. Семен с полным знанием дела подмигнул метрдотелю, выбрал угловой столик, углубился в выбор меню вместе с почтительным шефом. Филипп внимательно приглядывался к нему. Он много раз слышал о Семене в последние годы, но теперь он мог изучить его, отыскивая в нем следы деревенского паренька, а они были не так уж скрыты всей выучкой последних лет. Да, несмотря на свои ромбы, это был прежний Семен.
— Чем же ты теперь командуешь? — спросил Филипп.
— Угадай.
— Полком?
— Поднимай выше.
— Что же, дивизией?
— А еще?
— Ну, корпус тебе еще рано доверять, — сказал Филипп. Семен покосился, решил принять все в шутку.
— Командую я, дорогой мой, корпусной артиллерией, а собираюсь командовать армейской. Понял?
Подали еду и вино. Филипп налил «мукузани».
— Я очень рад, что твоя мечта исполнилась, — сказал Филипп. — Выпьем за исполнение мечты.
Семен торжественно поднял рюмку. Взглянул в глаза Филиппу.
— Ну, а как же твои мечты?
— Поговорим после, — уклончиво ответил Филипп. — Судя по всему, ты и за границей побывал? Ах да, ты же намекал! Какие же у тебя впечатления? Ты ведь артиллерист, глаз у тебя острый.
Семен задумался было, но, тряхнув головой, сказал:
— Не нагоняй на меня тоску, а то сейчас попрошу оркестр. Я о делах устал говорить.
— А ты просто посоветуй мне! Я еду туда через два дня.
— Ты? — удивленно сказал Семен. — Боже ты мой, да ведь ты совсем не такая простая штучка, как мне показалось!
Филипп закурил. Семен посмотрел на него, потом пригнулся и сказал тихим голосом:
— Приглядывай за немцами! Они, черти коричневые, скоро всю армию в танки посадят и прямо на мои пушки попрут. Попробуй удержи их, ежели снаряд не всякую броню берет.
— Ну, ты переборщил!
— Попомни мои слова. Не может быть иначе. Если орудия нацелены, значит, они должны стрелять. А куда, это уже другой вопрос. Европа такая маленькая, как я посмотрел, что снаряд все равно до нас долетит.
— Ответим.
— Не отрицаю. Я говорю, что присматривать надо.
Он хитро посмотрел на Филиппа, протянул руку через стол вверх открытой ладонью:
— Ну, старик, сознавайся, что я выиграл! Где твои пушки? Не все же мне из чужих стрелять. Давай, давай!
Филипп, не слушая его, спросил:
— Неужели против танков ты ничего не нашел в артиллерийском арсенале, что они тебя так напугали?
Семен задумался, глядя узкими глазами на голубой абажур, поднял свой бокал, сказал:
— Есть. Есть такая номерная штучка. Побольше бы их делали… Д-да! — таинственно причмокнул, давая понять, что дальнейшее обсуждению не подлежит.
Филипп усмехнулся:
— Это что, та номерная?..
Семен выпрямился, посмотрел подозрительно.
— Допустим.
— Неплохая пушка, если верить отзывам.
— А ты что, на контроле сидишь?
— Нет, — скучным голосом сказал Филипп. — Это моя конструкция.
Семен подался вперед вместе со стулом, вглядываясь в лицо приятеля. Протянул над столом большую короткопалую руку:
— Давай лапу, давай, поздравляю!
Филипп улыбнулся и протянул руку. Но Семен сейчас же помрачнел, сказал:
— А все-таки плохо, Филипп, глядишь вокруг! Поедешь за границу — подумай.
— О чем?
— Обо всем, — неопределенно ответил Семен. Допил вино, закусил. Грустно сказал: — Значит, опять ты наверху, а мне еще тянуться надо? Не люблю внизу находиться… Ну, да ладно, ты меня все-таки утешил, знай наших, уральских.
Подозвал официанта, расплатился.
— Извини, провожать не пойду. Надоело мне тебя провожать. И к тебе не пойду, не люблю смотреть на семейную идиллию. Тоска по дому начинается. А мне, старому солдату, тоска не к лицу.
Филипп встал, пошел за ним, шумным, стремительным. На углу они расстались. Филипп еще долго смотрел вслед приятелю. Семен шел, никому не уступая дорогу, сильный, рослый. Встречные опасливо расступались, потом оглядывались на него: он был чем-то не похож на обычных горожан. Таким его запомнил Филипп с этой встречи. Сквозь новый облик все еще пробивались воспоминания старых, полузабытых лет.