Открыватели дорог
Шрифт:
В этот зал, защищенный тяжелыми бетонными сводами, не доносилось ни звука. Вычислительная машина, занимавшая большую часть зала своими пультами управления, хранилищами «памяти» с магнитофонными лентами и иридиевыми барабанами, стеллажами и ящиками, в которых заключены тысячи радиоламп и полупроводниковых устройств, требовала полной тишины для работы. Люди тут разговаривали вполголоса, обмениваясь непонятными замечаниями, поглядывая на мерцающие осциллографы, на вспыхивающие цветные сигналы: зеленые — когда все шло хорошо, красные — если какая-нибудь связь в машине нарушалась. Из печатающего устройства торопливо ползла непрерывная лента и свертывалась в рулон, «читающий» аппарат переворачивал перфорированные карты вопросов и проводил по ним электронным щупом, почти так же, как слепой человек читает пальцами книгу, напечатанную по системе Брайля — выпуклыми знаками. Кто-то только что задал машине большую работу, и машина добродушно ворчала через динамик, поставленный на пульте, выговаривая звуки, похожие на сигналы марсиан, как их описывал Уэллс: «Улла-улла-улла-улла!»
Как ни неприятно было Алексею заходить в вычислительный отдел, но работать с вычислителями он любил. Чем сложнее придумывал он задачу, тем добродушнее ворчала машина. Иногда звуки динамика начинали литься, словно симфония, и Алексею нравилось записывать за машиной эту неожиданную музыку. Но если Алексей допускал какую-нибудь ошибку, машина, сбившись с ритма, начинала так гневно рычать, что главный инженер — низенький, черный, густо-курчавый человек с толстыми добрыми губами — испуганно выключал все агрегаты и потом еще долго стыдил Алексея за неправильно поставленный вопрос. Порой Алексею казалось, что главный инженер и сам побаивается своей машины: мало ли что она может выкинуть!
— Что у вас? — нетерпеливо спросил главный инженер, глядя на плотную пачку карточек в руке Алексея. Ему не нравилось, когда машине давали слишком много задач, а у Горячева этих задач всегда было невпроворот, и все срочные.
— Опять ро-мезоны, — с виноватой усмешкой ответил Алексей.
— С этими задачами обращайтесь теперь к Нонне Михайловне! — суховато сообщил инженер и окликнул ее: — Нонна Михайловна! Вот Алексей Фаддеевич Горячев! Он по вашему ведомству. Знакомьтесь!
— Мы знакомы с Алексеем Фаддеевичем, — ответила Нонна, отходя от девушек-программисток.
Алексей заметил, как тускло зазвучал ее голос, как все оживление, с которым она болтала с девушками, словно смыло с ее лица. — Прошу, Алексей Фаддеевич, ко мне! — И медленно пошла в дальний угол, который Алексей всегда помнил пустым. Теперь в углу стояли письменный стол, ящик перфоратора, буквопечатающий аппарат, похожий на телеграфный. Вдоль стены протянулось несколько шкафов и книжных полок, на одной из полок сияло маленькое зеркало, на письменном столе — в колбе — букетик увядающих подснежников.
— А вы неплохо устроились! — небрежно сказал Алексей.
— Это все они. — Нонна кивнула в сторону программисток. — Я уже привыкла обходиться без цветов.
Этими словами она как бы сразу отрезала все постороннее и заговорила более оживленно:
— Можно взглянуть на ваш вопросник? — решительно перехватила карточки из руки Алексея и стала проглядывать их. — Так, так! Вот здесь надо разбить последовательно на ряд заданий… — И странное, отвлеченное от встречи, от прошлого оживление снова окрасило ее бледное лицо.
Затем она вдруг пытливо подняла глаза на Алексея, спросила:
— Это работа для моего отца?
— Почему вы так думаете?
Она не обратила внимания на его явное недовольство. Продолжая перебирать карточки, остановилась на одной, пожала плечами:
— Тут же должен быть знак плюс!
Он взглянул, перечитал вопрос, сухо спросил:
— А вы уже проникли во все тонкости ядерной физики?
— Если вы будете и дальше так же любезны со мной, я перейду к другому учителю.
— Простите! — Он смутился, но не хотел сдаваться. — А почему, собственно, вам не нравится этот отрицательный знак?
— Потому что тут явная ошибка! Если вы хотели проверить, понимаю ли я ту работу, за которую взялась, вам следовало бы просто переписать вопросник Крохмалева. А вы ставите загадочный отрицательный знак перед явно положительной величиной, а потом будете утверждать, что я все напутала в вашем вопроснике!
Сначала он подивился только тому, как остро ей хочется успеха на новой работе. Лишь потом до него дошел смысл ее упрека: почему он не переписал вопросник Крохи? Тут он сразу забыл, что хотел извиниться без всякой вины, и сердито потребовал:
— А ну-ка, что за вопросник дал вам Кроха?
Она взглянула подозрительно, но ответила довольно кротко:
— Вопросник Крохмалева в машине.
Алексей резкими шагами пошел прямо к машине, и она последовала за ним.
Алексей остановился у печатающего устройства, считывая быстро набегающие строки ответов машины. Вопросы действительно были удивительно похожи на те, что принес сам Алексей. Опять ро-мезоны, их соударения, угол вылета из мишени. Нонна стояла за его спиной, он слышал ее дыхание.
— Глупо! — сказал он. — Кроха снова допускает те же ошибки: не учитывает два электрино, которые выделяются при соударении…
В этот миг динамик машины вдруг взвыл яростно и зло, голубой экран осциллографа замигал и прочертился молниями, затем на нем выплыли два слова: «Крохмалев — дурак!»
Алексей засмеялся. Это была новинка. Программистам надоело получать выговоры за перебои. Но перебои зависели от того, правильно или неправильно поставлены вопросы, вот они и «научили» машину высказывать их мнение об авторах неверных вопросов и задач. Машина продолжала рычать, слова на экране забавно выгибались и плясали, а Крохмалев как раз вошел в зал. Увидев на экране краткую оценку своей деятельности, Крохмалев грохнул кулаком по пульту:
— Прекратите безобразие! Это вам даром не пройдет!
Главный инженер выключил машину. Погасли лампы, погасла и фраза на экране. Главный инженер меланхолически сказал:
— Оценку дала машина. И предупреждаю: за всякую неверно поставленную задачу она будет давать оценку по пятибалльной системе.
— И академику и Михаилу Борисовичу? — засмеялся Алексей.
— Они сюда не приходят, — ответил главный.
— А вы что здесь делаете, Божий человек? — сердито спросил Крохмалев. — Вас ждет Шеф.