Отличница
Шрифт:
Мне бы посидеть одной в тишине и подумать. Была какая-то связь между тем, что Андрей сказал мне про Маркина, и его словами про внутренний огонь. Но эта связь ускользала от меня. Мысли были как рассыпавшиеся паззлы, которые никак не хотели складываться в единое целое.
Голову словно сдавили тисками. Каждое движение отдавалось ударом в висок. В список продуктов, запрещенных отныне к употреблению, к коньяку и шампанскому добавился мартини.
Наконец, этот невыносимо долгий день подошел к концу, и я позвонила Лехе.
– Привет!
– Привет!
– Ты еще долго будешь там сидеть?
– А что?
– Да ничего. Кто-то обещал мне починить компьютер. В этом году.
– Машка, дел невпроворот! Мы же завтра уезжаем в Шорию, у меня вещи не собраны, а мне еще нужно доделать договор и сегодня же его отправить.
– Ну, что ж, ладно. Счастливого пути. Отдыхай хорошенько, катайся с горки…
– Спасибо.
– … и представляй, как твой кот умирает с голоду.
– Чего?!
– Как он лежит, бедненький, возле своей пустой миски. Один-одинешенек в большой квартире. И никто ему даже водички не нальет.
– Ну, ты садистка!
– И смотрит он на дверь в напрасной надежде…
– Так, хватит! Я все понял. Как закончу договор, сразу приеду. Где-то после семи.
После семи могло означать что угодно. Единственное, в чем я могла быть уверена, так это в том, что он точно приедет, если пообещал.
Вернувшись домой, я маленько поспала, и моя голова почти прошла. Мы с Мишкой собрали в большой комнате елку и стали ее наряжать.
Мои родители до сих пор каждый год покупали настоящую ель или пихту. Мне очень нравился хвойный запах – он возвращал меня в детство. В то время, когда я еще верила в чудеса и сказки. Но мне было безумно жалко эти несчастные создания, которые выбрасывались на помойку буквально на следующий же день после Нового года. Моей давней мечтой было купить живую ель или пихту, на худой конец даже сосну, растущую в горшке. Но они мне почему-то не попадались. В прошлом году я купила канадскую искусственную елку, пушистую и красивую, взамен уже старенькой отечественной. Она выглядела, как настоящая, только что не пахла.
Я помогла Потапычу разобрать гирлянду и повесила шары на самые высокие ветки, куда он пока не дотягивался. Мишка взялся развешивать остальные игрушки, а я пошла на кухню.
Этот Новый год мы собирались встретить у моих родителей. Я должна буду испечь торт, Наташка приготовит курицу, а салаты будем резать всем колхозом.
Но до этого еще надо было дожить, а есть хотелось уже сейчас. Поэтому я сварила борщ, пожарила котлеты и сделала пюре. Впрок.
Маркина все не было.
Мишка уже засыпал на ходу, но упрямо отказывался лечь в постель – я же ему пообещала, что придет специалист чинить компьютер. Наконец, в двенадцатом часу раздался звонок в дверь, и сын помчался открывать.
Я с интересом ждала, как они познакомятся, и готовилась придти кому-нибудь на помощь, если один из них вдруг заробеет. Помощь не понадобилась.
– Привет! Будем знакомы. Я Леха, – сказал специалист и протянул руку.
– Привет! Я Миха, – сказал Потапыч и вложил в его руку свою ладошку.
Маркин снял пуховик, повесил его на крючок и пригладил рукой взъерошенные волосы.
– Ну, веди, Сусанин, – приказал он, и они с Мишкой направились в его комнату.
На всю починку ушло минут двадцать. Он что-то скинул с диска, который принес собой, покопался в системном реестре, перезапустил какой-то сервис. Дважды назвал меня нерпой и констатировал, что таких, как я, нельзя подпускать к технике. Я обиделась и сказала, что я – узкий специалист и вовсе не обязана разбираться в тонкостях настройки операционной системы.
Меня выставили из комнаты и послали на кухню, где женщинам вроде меня самое место. На кухне делать было совершенно нечего, поэтому я решила выпить чаю.
За окном падал снег. Я смотрела, как снежинки танцуют в свете уличного фонаря. Ветра почти не было, поэтому они медленно кружились в воздухе и не спешили опуститься на землю.
– Ну, все, боец! Успехов тебе!
Леха вошел в кухню, а из Мишкиной комнаты раздались звуки пулеметной очереди. А может, автоматной.
– Это что такое?
– Это твой сын вступил в ряды доблестных мортал-комбатовцев.
– А как же космическая энциклопедия?
– Не волнуйтесь, мамаша. Мы ее тоже установили.
Он направился к раковине, вымыл руки и по-хозяйски уселся за стол.
– Ну, давай, женщина, корми меня.
Я смотрела, как он ест, и пила свой чай. Часы в коридоре пробили полночь, и наступило 30 декабря.
Мне вдруг вспомнилось, как много лет назад мы встречали Новый год у Маркиных. Кроме нашего семейства было много других гостей, но из детей были только мы с Лехой, еще совсем маленькие. Нас пытались уложить спать, но мы не давались в руки и спрятались в углу за елкой, откуда нас так и не смогли вытащить. Мы просидели под елкой всю ночь, объедаясь мандаринами, и там же и уснули. С тех пор хвойный запах и запах мандаринов для меня неизменно ассоциировался с Новым годом.
– Леша, а ты помнишь, как мы у вас всю Новогоднюю ночь под елкой просидели?
– Угу. Только не просидели, а пролежали.
– Может, кто-то и лежал, а я сидела.
– Ну, конечно. Сейчас ты еще скажешь, что это я съел все мандарины.
Я возмутилась.
– Разумеется, ты! А кто же еще? Это же тебе потом было плохо, а не мне.
– Подумаешь! Мало ли, от чего человеку может быть плохо. А вот ты от мандаринов стала оранжевая и вся чесалась.
Да уж. Тут, конечно, крыть нечем. Было дело. Самое интересное, что это обжорство никак не сказалось на моей любви к мандаринам, хотя обычно люди потом на дух не переносят то, чем объелись.
Леха доел борщ и отодвинул тарелку.
– Ну, вот. Жизнь налаживается. Щас спою.
– Котлету с пюре будешь?
– Котлету? С пюре? Давай. Глядишь – доживу до Нового года.
Потапыч с упоением отстреливался от невидимого врага. Леха расправлялся с котлетой. А меня вдруг потянуло на лирику.
– Леша, – сказала я. – А ты в курсе, что мы с тобой видимся последний раз в этом году?
– Угу, – ответил Маркин с набитым ртом.
– Ну, тогда скажи мне что-нибудь хорошее.
– Что именно?
– Не знаю. Пожелай мне что-нибудь. В Новом году.
– Я вот думаю, – сказал Леха, прожевав. – Может, ты меня и дальше будешь кормить борщом с котлетами, а я тебе за это буду чинить что-нибудь? А?
Очень романтично. А он продолжил:
– Ты ведь с техникой не дружишь. Значит, у тебя наверняка еще есть что-нибудь сломанное. Точно?
Пришлось признаться, что позавчера сломался пылесос.
– Ну, вот!
– Маркин, я с тобой, между прочим, о серьезных вещах говорить пытаюсь, а не о пылесосе.