Отменённые историей
Шрифт:
После убийства Александра II и воцарения Александра III вопрос о необходимости радикальной реформы системы гражданского чинопроизводства был возбужден вновь, причем на этот раз одним из существеннейших стимулов проведения этой меры стала борьба против «неблагонадежных элементов» в среде чиновничества гражданского ведомства.
Уже весной 1881 г. министром внутренних дел графом Н. П. Игнатьевым была представлена новому императору записка, посвященная вопросу об искоренении «антиправительственных настроений, получивших широкое распространение в бюрократических сферах».{90} Признавалась недопустимой всякая критика чиновниками правительственных мероприятий и указывалось на невозможность успешной борьбы с революционным движением без уничтожения «чиновной крамолы». Александр III наложил на записке резолюцию: «Умно и хорошо составлена записка, а главное, что все это чистейшая правда, к сожалению».
Идеи записки Н. П. Игнатьева оказались созвучны давнишним убеждениям Александра III. Еще в середине 1860-х гг., будучи великим князем, он говорил
Среди этих лиц были такие, чья деятельность вызывает интерес и заслуживает глубокого уважения. Вот, например, особенно необыкновенна служебная карьера упомянутого Владимира Ивановича Ковалевского.{92}
В. И. Ковалевский родился в 1848 г. Начав службу пехотным офицером, он вскоре вышел в отставку и поступил в Петербургский земледельческий институт. Будучи студентом, привлекался к судебной ответственности по обвинению в укрывательстве террориста С. Г. Нечаева и два года провел в Петропавловской крепости. На суде был оправдан. В 1879 г. Ковалевский с большим трудом поступает на службу в Департамент земледелия и сельской промышленности Министерства государственных имуществ, а в 1883 г. вводится в состав Ученого комитета этого министерства. В 1884 г. он перешел в Министерство финансов, где сначала занимал пост вице-директора Департамента окладных сборов, но в 1888 г. по требованию Министерства внутренних дел, как политически неблагонадежный, должен был его оставить и занять должность чиновника для особых поручений этого министерства в чине сначала статского, а затем действительного статского советника. В 1892 г. он был назначен директором Департамента торговли и мануфактур и оставался на этом посту до 1900 г., когда в связи с реорганизацией департамента уже в чине тайного советника был назначен товарищем министра финансов (тогда этот пост занимал С. Ю. Витте), заведовавшим промышленностью и торговлей. По существу, эта должность была образована специально для Ковалевского с целью расширить его права и создать ему (а вместе с тем и Витте) более благоприятные условия деятельности. При обсуждении в 1900 г. в Государственном совете вопроса об учреждении новой должности товарища министра Витте указывал, что она необходима для «человека, который давал бы всему делу общее направление», «человека, который мог бы ответственно и самостоятельно вести это дело». Таким человеком с самого начала считался Ковалевский, что свидетельствует о признании его заслуг в предыдущей деятельности. А. А. Половцов называет Ковалевского в своем дневнике за август 1901 г. «de facto… министром по делам промышленности и торговли».{93} Но уже в ноябре 1902 г. по причинам личного характера Ковалевский должен был подать в отставку. В 1903–1916 гг. он был председателем Русского технического общества. Вместе с тем он занимал пост председателя правлений трех крупных акционерных компаний. После Октябрьской революции работал в центральных научных сельскохозяйственных учреждениях: с 1920 г. был председателем Сельскохозяйственного ученого комитета Наркомзема, а с 1923 г. — почетным председателем Ученого совета Государственного института опытной агрономии в Ленинграде. Являлся ближайшим сотрудником Н. И. Вавилова. Умер Ковалевский 2 ноября 1934 г., имея почетное звание заслуженного деятеля науки и техники. Организаторский талант Ковалевского вполне осознавался современниками. Дореволюционные газеты писали, «что если бы Владимир Иванович присутствовал при постройке Вавилонской башни, то, несмотря на смешение языков, башня была бы достроена». Его называли «ближайшим помощником Витте в осуществлении коренных реформ нашей промышленности, в развитии производительных сил страны… Его имя тесно связано со всей плодотворной деятельностью ведомства», — отмечалось в газетах.
Конечно, личность В. И. Ковалевского — совершенно исключительная и вызывает уважение. Что касается многих других чиновников, обвинявшихся в политической неблагонадежности,
Для решения вопроса о реформе системы чинопроизводства вообще в 1883 г. было образовано Особое совещание (еще одно!) во главе с С. А. Танеевым. Наиболее последовательным сторонником отмены чинов и самым активным членом совещания стал государственный секретарь А. А. Половцов. Последний считал, что «чины… умножают число тунеядцев, которые числом годов жизни приобретают чины, а потом являются полными претензий и на получение мест, и на казенные деньги в форме содержаний, и особливо пенсий».{95}
Главной идей Совещания стало предположение «о слиянии чинов с должностями», лежавшее в основе и трех предыдущих попыток ликвидации гражданских чинов.{96} Совещание пришло к выводу, что «соотношение между чином и служебным положением лица, его носящего, сделалось ныне явлением почти случайным и, вследствие того, чин утратил всякое полезное значение». Массовый характер получил обход действовавших правил чинопроизводства; подчинение заслуженных чинов начальникам, состоящим в более низких чинах; наличие высших чиновников, не несущих никаких определенных служебных обязанностей (напомним, что число чиновников IV класса более чем в 3 раза превышало количество должностей этого класса), и т. п. Из этих явлений делался вывод о том, что «чин, очевидно, не может считаться мерилом ни служебного, или общественного положения лица, им облеченного, ни действительных заслуг, сим лицом оказанных. Несмотря на этот несомненный факт, стремление к получению чинов, и в особенности высших степеней оных, нисколько не уменьшается в нашем обществе». Более того, по мнению Совещания, укрепилось ложное понимание целей и значения государственной службы, заключающееся в том, что основным желанием поступающих на службу является получение чинов. Причем «иных привлекает желание приобресть сословные преимущества, соединенные с чинами, а других — тщеславие или надежды на карьеру, надежды в большинстве случаев не оправдывающиеся». Прямым следствием такого положения вещей является «размножение чиновников, по большей части бесполезных». Совещание пришло к выводу, что какие-либо частные мероприятия правительства, направленные на предотвращение всего этого, были бы бесполезны. Необходима радикальная мера: заменить иерархию чинов иерархией должностей, «предоставив присвоенные в настоящее время чинам права и преимущества должностям соответствующих степеней».
Журнал Совещания, в котором была зафиксирована эта позиция, был утвержден Александром III резолюцией: «Совершенно одобряю этот взгляд и предполагаемое направление этого дела».
Продолжив свою работу, Совещание сочло необходимым установить 12 классов должностей (должности XII и XIV классов переименовывались соответственно в XI и XII классы) и сохранить постепенность в продвижении служащих — «последовательное проведение лиц, посвящающих себя служебной деятельности, через установленные иерархические степени, начиная с низших».
Предполагалось установить общий срок службы до назначения на должность VI класса, равным 6–9 годам (такое время требовалось прослужить чиновнику с университетским образованием при существовании чинов для получения должности VI класса). Лица, начинающие службу, могли бы поступать непосредственно на все низшие должности до VII класса включительно, назначение на которые было предоставлено власти директоров департаментов и губернского начальства. Другой характер должны были носить условия продвижения по высшим ступеням должностной лестницы. Назначение на должность каждого следующего класса могло иметь место только через 2 или 3 года службы в должности предшествующего класса.
Вместе с тем Совещание установило, что «разновременность образования государственных учреждений, а также их штатов и расписаний привела к тому, что одинаковые должности принадлежат к разным классам и им присвоены далеко не одинаковые оклады содержания и различные права и преимущества». Оказывалось необходимым в ходе предстоящего преобразования установить возможное равенство в служебных преимуществах должностей равных степеней с учетом «условий и потребностей службы в каждой отдельной отрасли государственного управления».
Большинство Совещания высказалось за сохранение чинов действительного тайного советника и тайного советника в качестве почетных званий для высших служащих. Мотивировалось это тем, что «упразднение у нас всех без изъятия чиновных степеней в гражданском, ведомстве, как всякая крутая и радикальная реформа, может произвести неблагоприятное впечатление», которое и предполагалось смягчить упомянутой мерой, хотя бы только как временной и переходной.
В сфере внимания Совещания оказался и вопрос о праве гражданских чиновников на потомственное дворянство. Было рекомендовано предоставить это право чину III класса (тайный советник), а после отмены чинов — должности этого же класса. При этом гражданские чины приравнивались в отношении прав на дворянство к военным. Предусматривалось также устранить как бы «механический» характер возведения в потомственное дворянство и организовать дело так, чтобы «достижение сего звания путем, заслуг на государственной службе было бы во всех отношениях равносильно всемилостивейшему пожалованию оного».