Отморозок Чан 1: Нет чести, нет цели, нет жалости
Шрифт:
Старик слушал внимательно. Когда я закончил свою охуительную историю, по его роже всё было ясно: сожрал мою историю, даже не жуя. Но всё равно, ещё несколько минут он сидел молча, даже не моргая, в какой-то момент я начал переживать: а не помер ли дядя от инфаркта.
Наконец, он качнул башкой, словно дав своё согласие на то, чтобы купиться на моё враньё, затем пододвинул стул, стоявший неподалеку и сел рядом со мной.
– Вот долбоёбы… – покачал головой он, тяжело вздохнув. – Что старший, что младший. Артёмка со своими фантазиями уже всю станцию заебал. Я ему предельно чёткие инструкции выдал: сиди дома, учись службу нести, а хуню эту всю про мутантов из головы выбрось. Но нет, ёб твою душу – они же, молодые, всё лучше нас знают: когда тебе восемнадцать, свою тупость и неопытность легко путаешь с мудростью. Вот и напросился Артёмка на смену, а оттуда и ломанулся на Василеостровскую. Ещё и пост пустым оставил… Ох, надаю я ему сапогом по сраке, как вернётся…
Старик какое-то время просидел молча, о чём-то размышляя, а потом заговорил снова.
–Ты прости, что я по вещам твоим шарил. Я такими делами не промышлял никогда -просто рюкзак узнал. Аж в сердце защемило – испугался, что ты сына моего в карты обыграл или чего хуже – по голове бутылкой приложил да ограбил. А как ботинки увидел, так совсем охуел. Сам знаешь, сейчас ёбнутых целое метро – такие кадры встречаются, которые тебя и за ботинки на нож посадят, глазом не моргнут.
– Ну это ты, надеюсь, просто жути на меня нагнать пытаешься! – округлил глаза я. – Сколько лет живу, а таких отморозков, чтоб за пару сапог человека убили, слава богу, пока не встречал! Только не надо меня разубеждать – мне ещё по тоннелям одному к товарищу добираться!
– Не боись! – махнул рукой старик. – Ты вояка матёрый – не пропадёшь. Давай-ка с тобой так уговоримся: раз мой сын тебе три штуки обещал, я тебе их отдам, но с тобой за это на Советскую пойдёт кто-нибудь из моих ребят. Пусть заберут дурака домой – нечего ему по метро шляться, сам же видел, какой он дебил: цветочек, блять, парниковый. Героем себя возомнил… Спаситель галактики, ёб твою мать… Ох вернётся – пизды получит, мама моя родная… А с моим человеком тебе и самому спокойнее идти будет: никакой лиходей на ботинки твои не позарится.
– Не вопрос, – кивнул я. – Пойду с охраной. Ток надо сегодня идти, чтобы Андрюхе меня ждать не пришлось. Сам понимаешь, у нас тачка гружёная – на такую любой глаз положит. Тут каждая секунда на счету.
– Добро! Сегодня так сегодня. Ты сам-то точно ходить сможешь?
– Да это царапины всё, – сморщился я. – Бьют как бабы, если честно. Ещё часик полежу и буду как новенький. А чё-нить обезболивающее есть? Посильнее чтобы…
– Сейчас придумаем, боец, – ухмыльнулся старик. – Отдыхай пока. Сил набирайся.
Он поднялся, закинул ботинки обратно в рюкзак, похлопал меня по ноге и вышел из сарая.
Фух, блять! Чуть не встрял… Надо срочно уёбывать отсюда и сделать пометку на карте: «Никогда не возвращайся!» Хотя один хуй, пацана найдут – охоту на меня объявят. Нажил врага на ровном месте…
Я лёг обратно на подушку. Через минуту местный доктор принёс мне какие-то таблетки. Кстати, он оказался тощим, как спичка – хуй его знает, откуда в нём столько силы, что он меня так легко на кровать закинул.
Таблетки были что надо, проглотив пару штучек, я не продержался и минуты: отрубился. Пришёл в себя, хуй знает через сколько – часов тут не было. Я сел на кровати. Всё по-прежнему болело, но уже терпимо. Подвигал руками и ногами, покрутил головой, поделал наклоны… Кажется, ничего не сломано. Заебись.
Я поднялся на ноги. На столе лежали мои стволы и разгрузка. Рядом с кроватью стояли мои ботинки. Быстро собрался и проверил карманы – бабки на месте, нож тоже. Вышел из сарая. На станции было светло: тут тоже было электрическое освещение. Да и во всем остальном станция тоже очень походила на предыдущую, разве что сараев тут было гораздо больше, были даже двухэтажные постройки. И сама станция очень чистая. Грязи под ногами нет. Вот только как-то победнее тут все, что ли…
Короче, в пизду эти местные красоты – надо срочно найти старика, забрать свои бабки и съёбывать со станции, пока кто-нибудь не пришёл с охуенными новостями: «Ребята, я нашёл Артёмку! Совсем дохлый! Его кто-то прихуярил! И сапоги снял!»
Удача улыбнулась мне: искать старика не пришлось – он вырулил из-за ближайшего сарая.
– Уже на ногах? Так держать, боец! – старик с силой хлопнул меня по плечу. – Ну что, пойдем ужинать? Я угощаю.
– Да не, – покачал головой я. – Там Андрюха с Артёмом заждались, наверное. Надо срочно к ним выдвигаться. Засиделся я тут – сколько я вообще в лазарете провел?
– Да часов шесть-то точно, – ответил старикан. – Ну, ты в целом прав – так что уговаривать не стану. Да и ночь уже скоро… В следующий раз тогда посидим – угощу тебя местным пивом. Давай тогда до тоннеля тебя провожу, а там кого-нибудь к тебе приставлю, из пацанов.
У тоннеля мы оказались уже через минуту. Тут выход был заблокирован вагоном – всё как полагается. Мы зашли внутрь – там сидело пять погранцов (в карты не резались – светили в тоннель, внимательно наблюдая за обстановкой).
– Так, Толя! Пойдёшь с этим бойцом до Советской, там возьмешь Артёма и веди его сразу ко мне. Будет выёбываться – дай пизды, разрешаю. Задачу понял?
– Так точно! – отсалютовал старику рыжий Толя – парень лет двадцати пяти в чёрном спортивном костюме с полосками. У Толи на левой руке я заметил просто охуеннейшие часы с компасом…
Глава шестая. Не смотри на меня
Я посмотрел на свои охуенные часы. Да, теперь у меня их двое, так что я могу сверять их друг с другом. Уже почти двенадцать часов ночи. На Советской, должно быть, уже отбой.
Кажется, этот день смог смыть с себя клеймо самого хуёвого. Если днём я был совершенно на мели и насквозь провонял каким-то неведомым дерьмом, то сейчас я был чист, у меня появились новые охуенные часы с компасом и почти восемь штук денег: семь сотен дал жиробас-торговец, две штуки подарил пиздюк-философ, три подогнал его батя в благодарность за то, что я избавил его от мелкого пидора, и ещё две пожертвовал мой ныне покойный лучший друг Толя, выделенный мне в качестве напарника для похода на Советскую.