Отныне и вовек
Шрифт:
Смолл тронул кнопку, и из динамика на пульте понеслись голоса — отчетливые человеческие голоса. Он повернулся ко мне, и его лицо приняло непривычное выражение.
Мы с ним стояли и слушали радиопередачи, адресованные земной аудитории двухсотлетней давности. В эфире выступал с речью Черчилль, бесновался Гитлер, делал ответное заявление Рузвельт, ревели уличные толпы, гремели трансляции футбольных и бейсбольных матчей ушедших дней. Звук то нарастал, то затихал, набегал океанской волной и откатывался назад.
Потом Смолл заговорил:
— На самом деле ни один звук, единожды вырвавшись, никуда не исчезает. Он поглощается электрическими облаками, и, если
— Знаешь, Смолл, — оживился я, — нужно записать эти передачи, чтобы прослушивать их снова и снова. У тебя есть что-нибудь еще? Что удалось поймать?
— Как-то нашли мы целый фонтан, бьющий из прежних дней Земли. Голоса минувших столетий. Странные какие-то радиоведущие, смешки не к месту, политические недомолвки. Послушай.
Смолл опять поколдовал над настройкой пульта. И мы услышали: дирижабль «Гинденбург» [23] охвачен пламенем. В тысяча девятьсот двадцать седьмом Линдберг приземлился в Париже. Некто Демпси победил некоего Танни в тысяча девятьсот двадцать пятом. [24] Толпы захлебывались криком, демонстранты ликовали. Потом звук стал затухать.
— Ладно, проехали, — сказал Смолл.
— Верни обратно! — вскричал я. — Это же наша история!
23
«Гинденбург»— трансатлантический пассажирский дирижабль класса люкс, построенный в Германии в 1936 году. Обслуживал линию, связывавшую города Франкфурт-на-Майне и Лейкхерст, штат Нью-Джерси, США. За первый год эксплуатации число перевезенных пассажиров достигло полутора тысяч. 6 мая 1937 году, во время посадки в Лейкхерсте, дирижабль загорелся; в огне погибло 36 человек. Пожар на «Гинденбурге» стал крупнейшей воздушной катастрофой тех лет, и с ним закончилась короткая эра использования дирижаблей для трансатлантических перевозок.
24
Некто Демпси победил некоего Танни в тысяча девятьсот двадцать пятом. — Демпси, Уильям Харрисон (Джек) (1895–1983) — боксер, чемпион мира в тяжелом весе с 1919-го по 1925 год. В молодости был шахтером, затем начал заниматься боксом и ушел в профессионалы. На ринге почти всегда побеждал. Был невысокого роста, но настолько силен, что получил прозвище Джек — победитель великанов. Танни, Джин (полное имя Джеймс Джозеф Танни, 1897–1978) — американский боксер-профессионал, чемпион мира в супертяжелом весе.
Из динамика на пульте уже несся другой голос:
— Сегодня днем в резиденции на Даунинг-стрит премьер-министр Черчилль…
Тут на палубу вошел капитан.
— Сэр, — повторил для него Смолл, — мы нашли целый фонтан, бьющий из прежних дней Земли. Голоса минувших столетий. Странные какие-то радиоведущие, смешки не к месту, политические недомолвки. Послушайте!
С большой грустью капитан кивнул:
— Да-да. — И вдруг отрезал: — Смолл, Джонс, отставить! Эти люди общаются между собой. Нам с ними не играть, не смеяться, не плакать. Они мертвецы. А нас ждет встреча с настоящим.
Смолл опять потянулся к настройкам, и последний голос успел выкрикнуть:
— Передача по линии! Мантл [25] благополучно добрался до первой базы!
А потом — тишина.
Я смахнул со щеки слезу. Что меня проняло? — подумалось мне. Эти голоса не принадлежали ни моим близким, ни моему времени, ни моим демонам. И все же они когда-то были живыми. Их прах забился мне в уши, попал в глаза.
Внезапно по громкой связи прогремело: «Степень готовности — „синяя“. Всем сканирующим станциям. Перейти на визуальное наблюдение. Звездный сектор СВ-семь. Перейти на визуальное наблюдение. Степень готовности — „синяя“!»
25
Мантл, Микки Чарльз(1931–1995) — американский бейсболист.
Мы с Квеллом стояли перед его смотровым экраном, потрясенные увиденным.
— Боже милостивый, — выдавил я. — Что там?
— Какая-то луна, — ответил Квелл.
— Это понятно, — отозвался я. — Только уж очень необычная. Совсем древняя на вид. Гораздо старше нашей, облепленной большими и малыми городами, вековыми садами. Как по-твоему, долго эта луна в одиночку крутилась в космосе?
Квелл сверился с приборной панелью и увеличил картинку.
— Десять тысяч витков за миллион лет, — сообщил он. — Ах, любо-дорого посмотреть… шпили, витражи, безлюдные и запущенные дворики, припудренные пылью.
Потом мы услышали голос Рэдли:
— Приготовиться! Торможение.
Тут вмешался голос капитана:
— Рэдли!
— Сэр, луна! Очень древняя, красивая. Наша задача — исследовать, находить, докладывать.
— Да, Рэдли, твой тон дает о ней полное представление. Это одинокий, затерянный, блуждающий мирок, обаяние старины; жаль пролетать мимо, но ничего не поделаешь. Идем прежним курсом.
По громкой связи раздался приказ:
— Полный вперед! Отставить «синюю» степень готовности!
Изображение незнакомой луны, транслируемое на все бортовые дисплеи, стало медленно таять.
— Опять затерялась, — сказал Квелл.
И корабль погрузился, как прежде, в космический мрак.
Глава 5
Из динамика на пульте Смолла раздались голоса — далекие, еле слышные, перекрываемые радиопомехами:
— «Луч-один» вызывает «Сетус-семь». «Луч-один» на связи. Возвращаемся после двенадцати лет полета. «Сетус-семь», как слышите?
«Вот это да! — подумал я. — Встречный корабль».
Мои мысли передали ответ Квелла:
— Уму непостижимо. Среди всех этих миллиардов космических миль. Какова вероятность встречи…
— С другим кораблем? — договорил я вслух.
— Говорит «Луч-один», — зазвучал тот же голос, — «Сетус-семь», просим сигнала к снижению скорости.
Все члены экипажа сбежались на главную палубу и приникли к мониторам.
— «Сетус-семь», дайте добро на сближение, стыковку и посещение вашего борта.
— Да! — заорала команда.
— Нет! — прогремел капитан.
— «Сетус-семь», как слышите? Прием.
Капитан приказал Смоллу выйти на связь.
— «Луч-один», говорит «Сетус-семь». В сближении отказано.
— «Сетус-семь», просим подтвердить: в сближении отказано? Мы правильно поняли?
— Да, — отрезал капитан.
— К вам обращаются мои люди, капитан, выслушайте их!
И по каналу связи, за несколько тысяч миль, до нас донеслись возмущенные протесты с другого корабля.